Джун Боултон - Неподвластна времени
— Они все у меня попляшут! Особенно эта улыбающаяся! — Паула остановилась перед матерью и передернулась от отвращения. — Ну и мерзкая у нее улыбочка! Если бы ты только видела! Дьявольская, ей-богу, дьявольская!
Каролина погладила ее по руке.
— Не изводи так себя, девочка моя. Все как-нибудь наладится, устроится, вот увидишь.
— Как-нибудь?! — Паула гневно сверкнула глазами. — Как-нибудь — это не для меня! Я должна получить назад то, что принадлежит только мне: законного мужа. На другое не согласна. Зря я, что ли, столько лет с ним мучилась? Чтобы остаться вдруг одной, ни с чем?
Каролина вскинула руки.
— Сама же говоришь: мучилась. Не умнее ли отпустить его? Пусть идет себе, куда хочет. Даже к этой самой улыбающейся? Ей же хуже.
Паула остервенело помахала перед материным носом пальцем.
— Ну уж нет, дудки! Я этого не допущу! Из кожи вон вылезу, а помешаю им снова спеться!
— Успокойся, дорогая! — взмолилась Каролина. — Ты как будто с ума сошла. Возьми себя в руки, хорошенько все взвесь. Может, завтра тебе покажется, что снова стать свободной не горе, а, наоборот, счастье.
Паула упрямо покачала головой.
— Я не сошла с ума, не переживай. И не откажусь от своих намерений ни завтра утром, ни послезавтра. — Она вдруг поджала губы и о чем-то задумалась. Каролина, видя, что дочь как будто утихомиривается, затаила дыхание. — А все хорошенько взвесить, пожалуй, действительно нужно… — пробормотала наконец Паула, опускаясь рядом с матерью.
— Умница. — Каролина наполнила вином пустой бокал и молча придвинула его к дочери.
— И придумать хитроумный план, — добавила Паула, глядя перед собой. — Хитроумный! Это очень важно. — Она взяла бокал и залпом его осушила. — Ты мне поможешь!
— Я? — Каролина округлила умело подкрашенные глаза.
— Да, ты, — не терпящим возражения тоном ответила Паула. — Кто же еще? Начнем прямо сейчас.
— Послушай, девочка моя… — начала Каролина. — Сейчас не время разрабатывать грандиозные планы. Поздно уже, а ты взвинчена и ужасно устала. Тебе бы поспать, набраться сил. Я останусь здесь, чтобы ты сильно не тосковала. Или поехали к нам? Папа весь издергался, страшно переживает. Отдохнем, придем в себя, а уж завтра…
— Нет, — прервала ее Паула. — Если я не придумаю, что делать, ни за что не усну. — Она больше не порывалась вскочить, чтобы опять начать ходить по комнате. Все ее внимание сосредоточилось на желании сейчас же разработать план действий.
Каролина вздохнула и беспомощно опустила голову. Она была отнюдь не слабой натурой, но перед дочерью всегда пасовала, была готова плясать под ее дудку, исполнять любую ее прихоть.
— Продолжать разговаривать с Филипом бесполезно, — принялась рассуждать вслух Паула. — Я могла бы поехать к нему в офис или просто позвонить, но он и слушать меня не захочет, в этом можно не сомневаться. — Она говорила удивительно складно, больше не тряслась и не металась, у нее даже взгляд прояснился. Мать наблюдала за ней в молчаливом изумлении. — Надо подобраться к ним с другой стороны. — Паула замолчала, прищуриваясь.
— С какой стороны? — не выдержала по прошествии нескольких минут Каролина.
Дочь резко повернулась к ней.
— Я должна разыскать эту Джордан. Узнать, где она живет, номер ее телефона.
— Для чего? — спросила Каролина настороженно.
— Пока не знаю, — ответила Паула, напряженно о чем-то размышляя. — Надо пораскинуть мозгами.
— Уж не хочешь ли ты отравить ее или… — Каролина испугалась своих слов и замахала руками. — Господи! Что за глупости лезут мне в голову! Ты на такое не способна, и как я могла подумать…
— Да не кричи ты, — оборвала ее Паула, морщась. — Если честно, я бы с удовольствием отравила эту дрянь, только, боюсь, не смогу грамотно все провернуть. А за решетку уж больно не хочется.
Каролина схватилась за голову и воскликнула:
— Да ты хоть соображаешь, что несешь? Опомнись, дурочка!
— Не кричи, — повторила Паула требовательнее. Мать послушно притихла. — И успокойся. Убивать я никого не собираюсь.
— Правильно, дочка, о таких глупостях даже не думай.
— Адрес Джордан мне нужен прежде всего для того, чтобы последить за ней, — произнесла Паула пугающе спокойно. — Я хочу убедиться в том, что они теперь вместе.
— А потом? — несмело полюбопытствовала Каролина.
— Потом… — Паула взяла со стола нож и стала постукивать им по ножке бокала. — Надо бы подумать…
— Ты осторожнее с ножиком, — предупредила ее Каролина и протянула было руку, чтобы забрать у дочери нож.
Та сообразила, о чем мать подумала, и громко рассмеялась.
— Ты что, в самом деле считаешь, что я прикончить ее мечтаю? Нет, я ведь сказала: гнить в тюрьме не собираюсь. Надо поступить хитрее, подкрасться к ней на задних лапках. А это будет непросто. Она хоть и мерзавка, но, по-моему, не из глупых.
— Ох, не нравится мне все это, честное слово, не нравится! — И Каролина для большей убедительности энергично покачала головой.
— Я не спрашиваю, нравится тебе это или нет, — грубовато отрезала Паула. — Раздобудь мне ее адрес, больше я ни о чем тебя не прошу.
Каролина даже усмехнулась от неожиданности.
— Да где же я его раздобуду? Я и не видела-то эту Джордан ни разу в жизни.
— Видеть ее тебе совсем не обязательно, — нетерпеливо произнесла Паула. — А ее адрес можно выудить у Луизы.
— Думаешь, она так просто мне его назовет?
— Разумеется нет! — Паула нахмурилась. — Обработай ее мать, ты ведь дружишь с ней сто лет. Пусть она адрес разузнает… или хотя бы номер телефон.
Каролина в растерянности закусила губу. С Агатой, матерью Луизы, они в самом деле дружили с незапамятных времен. Это-то в данном случае и могло помешать. Агата знала Каролину как облупленную, любую ее хитрость раскусывала в два счета. Выход был один: выложить ей всю правду, сказать, что, мол, бедная Паула на грани нервного срыва, убивается, страдает. И мечтает встретиться с Джордан, поговорить с ней как женщина с женщиной…
— Не знаю, — пробормотала она. — Я попробую, но обещать ничего не могу.
— Попробуй, мамуль!
Паула вскочила с места и присела перед матерью на корточки. Когда ей что-нибудь от родителей требовалось, она становилась на редкость ласковой. Каролина знала, что это притворство, но ее сердце в такие минуты видеть правду наотрез отказывалось.
— Ладно, девочка моя, — прошептала она, принимаясь гладить дочь по голове. — Сделаю все, что в моих силах.
— Да, пожалуйста, — заглядывая ей в глаза, проникновенно пропела Паула. — Ты моя единственная надежда, мой самый верный друг. Ты и папа.
Каролина зажмурилась от удовольствия. Они с мужем жили дочерью, в ней заключался для них весь мир.
