Клейтон Мэтьюз - Только для мужчин
Услышав об этом, она села.
– Прекрасная идея, дорогой. Тогда ты сможешь нанять секретаря на полный рабочий день.
Марк подозрительно посмотрел на нее. Может быть, Энид всегда мечтала занять это место?
– Тогда я смогу оставить работу, и мы поженимся. – Она, как ребенок, захлопала в ладоши.
– Поженимся?!
– Тебе стоит переселиться в квартиру получше, теперь ты можешь себе это позволить, – спокойно продолжала Энид. – Я была согласна подождать еще и потому, – скривившись, добавила она, – что не смогла бы жить на помойке.
– О чем ты говоришь, Энид? – Он отшатнулся от нее как от прокаженной. – Какая женитьба? Господи!
– Я думала, мы поженимся, как только с «Мачо» все будет в порядке.
– Женщина, да ты с луны свалилась! Я никогда не обещал жениться!
На ее лице появилось выражение, свидетельствующее о приближении шторма.
– Ты несколько раз говорил, что любишь меня.
– Да? – Марк задумался. Сейчас он не мог ничего такого припомнить, но все было возможно. Энид относится к тем женщинам, которым во время полового акта нужно говорить, что их любят. Это как-то усмиряет их врожденный пуританизм. – Даже если так, какое отношение это имеет к женитьбе?
Энид побагровела:
– Ты просто использовал меня, заставлял работать, а потом ложился со мной в постель, когда это было тебе удобно!
– Ну давай, давай, Энид! За твою работу я заплатил тебе сразу, как только появились деньги. И никто тебя не насиловал. Тебе так же хотелось перепихнуться, как и мне. – Марк по-настоящему разозлился.
Она ахнула.
– Что за чудовищные вещи ты говоришь! Это неправда. Секс меня вовсе не так уж и заботит… – Она поняла, что проговорилась, и замолчала, за-крыв рот рукой.
– Ты думаешь, я этого не заметил? – Он больше не заставлял себя сдерживаться. Пора наконец от нее избавиться. – Секс тебя заботил только тогда, когда я настаивал на нем. А дрючить тебя – все равно что забавляться с манекеном из магазина готовой одежды. Единственная разница – что у тебя есть дырка, куда вставлять…
Энид залепила ему пощечину. Из глаз Марка брызнули слезы.
– Что ж, Энид, это было последней каплей. А теперь одевайся и убирайся отсюда.
– Ты отвратительный, вульгарный, грубый подонок, Марк Бакнер! – срывающимся голосом сказала она. – Единственное, что тебя интересует, – это твой грязный журнал!
Марк пожал плечами:
– Ну, раз я такой, ты явно не захочешь выходить за меня. Зачем тебе такой муж?
– Ты меня использовал, использовал!
Энид выскочила из постели и подбежала к стулу, где лежала ее аккуратно сложенная одежда. Марк вздохнул с облегчением. Это была неприятная сцена. Он жалел, что обошелся с Энид так грубо, она действительно очень ему помогла. Но это же надо придумать – жениться на ней!
В этот момент все еще голая Энид повернулась, и Марк разинул рот от удивления.
Обеими руками она сжимала маленький пистолет. Глаза Энид дико сверкали. Беззвучно шевеля губами, она двинулась к кровати.
– Осторожнее с этой штукой, Энид! – сказал Марк.
– Ты меня использовал, ты никогда не собирался на мне жениться!
– Энид, ты сейчас расстроена. Возможно, я был с тобой немного груб. – Марк не отрывал взгляда от пистолета. – Ты ведь не собираешься стрелять в меня. Ты же умная женщина. Подумай о тех неприятностях, что тебя ждут. Тебя арестуют…
Увидев, что она вот-вот нажмет на спусковой крючок, Марк инстинктивно закрыл левой рукой лицо. В следующее мгновение он почувствовал, как пуля вошла в предплечье, и лишь потом услышал хлопок пистолета. Сначала Марк не ощутил боли – только рука начала неметь. Ожидая второго выстрела, он поднял взгляд на Энид и обнаружил, что она с ужасом смотрит на кровать. На белую простыню капала ярко-алая кровь.
Энид вскрикнула и отшвырнула пистолет. Ударившись о стену, он упал на пол.
– Энид…
Почему-то (почему – он и сам потом не мог понять) Марк пополз к ней через кровать, но тут его накрыла волна боли, и он со стоном повалился на постель. Вокруг него сразу же сомкнулась тьма.
Следующее, что ясно помнил Марк, – это склонившееся к нему бородатое лицо Алекса.
Нет, у него сохранились какие-то отрывочные воспоминания о вое сирен, о том, как его несли на носилках по длинному коридору, о слепящем свете ламп, причем все это время он то терял сознание, то снова приходил в себя.
Однако первое, что хорошо запомнилось, – это улыбающееся бородатое лицо Алекса.
– …Вот видишь, что было бы, дружище, если бы я за тобой не присматривал, – как будто издалека услышал Марк его голос.
– А как ты… – слабым голосом начал Марк. Слегка приподняв голову, он увидел, что находится в больничной палате.
– Почему ты не спрашиваешь: «Где я?» – как это делают во всех романах?
Теперь Марк слышал голос Алекса уже лучше, да и его собственный голос окреп.
– Я знаю, где я, тупица. Но вот как ты попал сюда так быстро?
– И совсем не быстро. Тебя подстрелили прошлой ночью, и до сих пор ты валялся без сознания. Сейчас уже почти полдень. А насчет того, как я узнал… Ты оставил мое последнее послание на столе рядом с кроватью. Копы его нашли и позвонили мне.
– Насчет этих записок, Алекс… Я все собирался с тобой связаться.
В глазах Алекса появился холодок.
– У тебя есть мой номер телефона, да и почтовая служба США по-прежнему работает, насколько мне известно.
– Ну да, ты прав, черт возьми, прав, и я прошу прощения, ладно? – улыбнулся Марк. – Ты знаешь, какой я упрямый. Но ты, наверно, заметил, что пару твоих предложений я использовал.
– Заметил.
– Ну так спасибо тебе. Пожмем друг другу руки?
Тут он вспомнил, что произошло, но, как ни удивительно, не мог припомнить, с какой именно рукой. Марк посмотрел на себя. Забинтованной оказалась левая рука. Он вздохнул с облегчением.
– Ну да, считай, что тебе повезло, дружище, – широко улыбнулся Алекс. – Ты по-прежнему можешь писать.
Они пожали друг другу руки, и Марк обнаружил, что тоже улыбается, довольный тем, что их размолвка кончилась. О, конечно, время от времени они будут спорить – да еще как! – но это уже совсем другое дело.
– Ты говорил с врачом?
– Пуля раздробила кость чуть повыше локтя. Недель шесть ты будешь ходить в гипсе. Ты просто счастливчик. На несколько дюймов ниже – и у тебя был бы раздроблен локоть.
– А Энид? Что будет с ней?
– Она под арестом. Какое именно обвинение ей будет предъявлено, вероятно, зависит от тебя.
Марк махнул рукой:
– Я не хочу предъявлять ей никаких обвинений. Я и так доставил ей кучу неприятностей. Зачем еще отправлять ее в тюрьму?
На лице Алекса отразилось удивление.
