Ева Пунш - Крысоlove
– сера,
– подгнивший лук
– испорченная пробка
– уксус и так далее... то, чего никогда не должно быть в хорошем вине,
признак того, что вино безнадежно испорчено. эти ароматы тоже надо знать наизусть. кто-то вдыхает яд из маленького пузырька («нумер двенадцать» – пробковая болезнь) и говорит: «мне нравится, люблю вино с таким ароматом». про такого человека говорят – «испорченный нос».
читаю характеристики «плохих ароматов», которые не должны участвовать в букете – наряду с понятными вещами, типа сероводорода, креозота, гудрона, аммиака, а также дрожжей, металла, плесени и щелочи – есть два необъяснимых для меня аромата:
– воздушный привкус. очень поэтично звучит, но объяснить не могу, то есть, по ощущениям, это вино, лишенное яркости в аромате, выветрившееся. но звучит красиво.
но второе... хм.
– крысиный тон – запах и привкус, свойственный крысиному гнезду.
вот так.
расскажите мне, пожалуйста, кто нюхал или пробовал есть «крысиные гнезда», какова там специфика аромата и вкуса.
я понимаю, что есть необъяснимые ассоциации, например, меня поражают люди, которые передают свои ощущения выражением – «во рту кошки нагадили» – я такое даже произнести не могу, у меня органолептика устойчиво держится на вербальности,
написала вот – и то – дурно, а некоторые про себя такое вслух говорят.
коллекция великих ароматов – это нечто волшебное... но к «испорченной коллекции» – меня манит сильнее. вот бы всю гадость жизни – так запечатать – оставить напоминанием.
я бы сделала себе такую коллекцию:
подвальная гниль
душность наркоза
болотная муть
скисшее молоко
сдохшая птица
чужой мужчина
пшенная каша
рассветный тоннель
колбасный завод
залитый пожар
мокрые деньги старые книги православный ладан
если забудусь – достать и понюхать.
**/**/2008 lina write: и еще я думаю – про людей плохо, то есть, на самом деле – плохо.
хуже, чем они есть вообще. у меня изломленный эгоцентризм. я уверена, что любить, умирать и голодать – могу одна только я. а остальным даже стыдно не бывает, когда они меня обижают или трогают. и любить они конечно не умеют. особенно меня. в этой их любви – всегда какой-то подвох. только у меня настоящее.
*
а у них все легко, они выходят за дверь и забывают. а я будто весь этот фильм на себе одной тащу, и за всех отвечаю.
**/**/2008 lina write:
самый любимый драматический сюжет – это история про то – как ты любишь человека – слишком сильно.
чересчур.
какой-то чудовищной любовью. любовью, которая сжигает и затопляет тебя изнутри – как пожар или водопад.
а ты любишь. и сама знаешь, что чересчур – и если ты – вот позволишь себе раскрыться – то ты затопишь и сожжешь – все вокруг – своим пожаром и водопадом. а ты любишь – и не можешь позволить сжечь и утопить.
поэтому начинаются – тиски и вериги. когда сама себя выкручиваешь и вымучиваешь – чтобы на любимого человека – не сбросить всю эту тяжесть и стихийность и ужас.
с фальшивой улыбкой радостно хвастаешься – что вчера ночевала у другого мужчины. с легкостью говоришь грубости и пошлости – и тебе никогда не больно.
*
так всем проще. делать вид, что нету ни пожаров ни водопадов, а только тишь и гладь.
и все мы люди-человеки. расплескиваешь потихоньку стихии – по сторонам – чтобы не обрушить – то, что дорого.
*
на самом деле, это самое чудовищное, что человек может с собой сотворить.
**/**/2008 lina write:
вот да. приятно сознавать, что ты еще можешь саму себя удивлять.
приятно лежать – смотреть в потолок – вспоминать вчерашний день, сегодняшнюю ночь и особенно сегодняшнее утро – и обмирать – понимая – что это все я.
приятно, когда у тебя меняется мантра. фраза, отскакивающая от зубов, произносимая столько лет молча, вызывающая слезы, как последняя молитва отчаянности – в одно прекрасное утро теряет свою актуальность (впервые за 8 лет я от нее избавилась).
ты начинаешь мечтать о другом.
ты начинаешь мечтать – не о том, чтобы все переменилось, а чтобы – сколь угодно долго – сохранилось бы это зыбкое равновесие – со всеми его радостями и печалями, с глупостями и пошлостями, с летней жарой и ледяным алкоголем.
остановите мне это летнее мгновенье, когда я счастлива – как никогда.
когда – никогда.
*
запасаться на осень водоустойчивой тушью. слезоустойчивой
**/**/2008 lina write:
она мне говорит: «полюбите нас черненькими», а я говорю: «решай сама, чего хочешь, ровно это и получишь», – зачем тебе извращенец, который любит черненьких, когда ты белая и пушистая – сама ей говорю – и в ужасе на себя примеряю. неужели – я именно этого хотела? хотела. очень. и сейчас хочу.
*
я ему говорю: «не бывает – то же самое, но с перламутровыми пуговицами»,
он мне говорит: «пуговицы и самому пришить можно, особенно если шить умеешь».
*
ага, проходили мы это, пришивали мне эти пуговицы – прямо на голую кожу цыганской иглой с ржавым ушком – наживую, сплошными рядами, жемчужным шлейфом, все тело, как хвост русалочий – блестит, да бесполезен.
*
он мне говорит: «у тебя ноги красивые»,– я думаю: «он меня за дуру держит».
я потом эти перламутровые пуговицы с кровью и с мясом отдирала от себя.
а вы говорите: «пусть полюбят черненькими».
**/**/2008 lina write:
идеальная женщина – это я.
честное слово. я два дня над этим размышляла.
по отношению к мужчинам – я идеальная женщина.
просто потому что я их чувствую – и становлюсь такой, какой они меня хотят видеть – безо всяких усилий.
«душечка» тут ни при чем.
я даже не формулировала раньше – чего же хотят от меня мужчины.
но тут поняла – почему же я такая разная с разными мужчинами.
они каждый раз получают именно то, что хотят.
они каждый раз получают меня именно такой – как они придумали сами
**/**/2008 lina write:
а еще можно говорить о том, что у меня нет друзей. практически нет друзей и подруг.
есть приятельницы. есть какие-то мужчины в моей жизни. но дружить я не умею.
я не умею дружить с любовниками, и совершенно не умею дружить с теми мужчинами, которые не могли бы стать моими любовниками.
хотя и слово «любовник» мне не нравится, я не умею дружить с теми мужчинами, которые не могут стать моими мужчинами (они не могут или я их не захочу).
