Линн Смитерс - Потери и обретения. Книга первая
- Что вы, тетушка, конечно! - живо подхватила та. Слишком уж живо, подумала Милдред. - Мы все уверены, что вы будете жить вечно.
Ну, может, и не вечно. Но если Максвелл и Памела рассчитывают на ее смерть в ближайшее время, то им придется испытать разочарование. Потому что Милдред решительно отказывается покинуть этот мир до тех пор, пока Элисон не вернется в дом. В тот дом, который принадлежит ей по праву. И она ему.
- Памела, дорогая, не сделаешь ли мне одолжение?
- Конечно.
- Разыщи, пожалуйста, Берту. Наверное, она в кафетерии.
Натянутая улыбка племянницы мужа объяснялась ее недоброжелательным отношением к Берте, но Памела придержала язык.
- Хорошо, тетушка.
- Да, и еще…
Памела обернулась, стоя в дверях.
- Что, тетушка?
- Попроси ее принести карты таро для гадания. Когда я недавно задремала, мне приснилась внучка. Надо бы растолковать сон.
Уголок ярко накрашенных губ Памелы нервно дернулся.
- Как скажете, тетушка.
В уголке больничного кафетерия Редклифф доедал шведский сэндвич с ветчиной и сыром, запивая его кофе из картонного стаканчика. Кофе был кислым на вкус, сыр плавленым, а хлеб черствым.
Впрочем, Редклиффа меньше всего беспокоила больничная отвратительная еда. Он размышлял над тем, что ему делать с Милдред. Каждое утро он приходил на работу, где в его подчинении находились миллионные средства и тысячи служащих «Сэвидж». Он ведь умный, талантливый и так хорошо соображает. Так какого черта он не может сообразить, как ему справиться с настойчивыми попытками владелицы фирмы отыскать пропавшую внучку. Внучку, которая, видимо, уже двадцать два года назад была мертва.
Редклифф допил густой неаппетитный кофе и углубился в размышления, методично превращая кофейный стаканчик в груду рваных кусочков. Краем сознания он смутно отметил назревавший поблизости от него конфликт. Но, поскольку он находился в больнице, где всегда возможны какие-нибудь неприятности, он не обратил внимания на разговор в повышенных тонах.
В прошлом году Милдред также утверждала, что нашла Элисон. Женщина, крупье из казино в Канзасе, была откровенной самозванкой. Было также очевидно, что в авантюру женщину втянул ее дружок, гангстер худшего пошиба.
Сколько он доказывал, что «воспоминания» этой женщины о доме в Кармелито и родителях могли быть просто почерпнуты ею из газетных некрологов и модных журналов! Но Милдред, чью способность логически мыслить затуманило одержимое желание вернуть внучку, отказывалась его слушать.
Несмотря на его протесты, она поселила эту женщину с ее дружком в своем доме, обращалась с ними как с членами семьи. Ничего, абсолютно ничего не было достаточно хорошо для ее драгоценной «Эли». Редклиффу запомнился тот день, когда он приехал в Сарасоту с квартальным отчетом и встретил Милдред с «Эли», только что вернувшихся домой, в сопровождении слуг, несших огромное количество коробок и свертков. Это все были «необходимые» покупки - от белья и платьев на каждый день до элегантных вечерних туалетов, предназначавшихся для приемов, которые будет посещать «Элисон», как подчеркнуто заявила Милдред. Чуть позже в этот же день от местного агентства «Шевроле» был доставлен красный «корвет».
Как ни претила Редклиффу явная фальсификация, он уговаривал себя тем, что, в конце концов, Милдред нуждается в семейном окружении. А раз такой случай подвернулся, какое значение имеет то обстоятельство, что вновь приобретенный член семьи не связан с ней кровными узами?
Оказалось, имеет.
Через шесть недель своего пребывания в доме Милдред мерзкая парочка скрылась со всеми подарками, которыми она осыпала женщину, занявшую место ее внучки, и прихватила с собой несколько тысяч долларов с текущего счета на карманные расходы, чайный сервиз работы Поля Ревере, хранившийся в семье двести лет, и великолепное ожерелье из бриллиантов и жемчуга, оправленное в платину, которое Майкл преподнес Милдред по случаю рождения их сына Астора.
Если бы не это ожерелье, Милдред, пребывавшая в ужасном замешательстве из-за столь несвойственной ей ошибки, дело, скорее всего, замяла бы. Но романтическая ценность памятного для нее украшения перевесила страх перед публичным унижением. Она пустила в ход свои связи, и через две недели парочку обнаружили в Монтеррее, где они праздновали грандиозную удачу.
Хорошо понимая, что дело, на которое он пошел, называется взяточничеством, Редклифф поехал в Мексику с плоским чемоданчиком, набитым американскими долларами, чтобы смазывать обычно неповоротливую систему мексиканского правосудия. Миссия его увенчалась успехом. Беглецов выдали штату Флорида, где им было предъявлено обвинение и вынесен приговор. Хотя его несколько беспокоило, что он действовал на грани законности - взятка и завуалированные угрозы не были для него привычны, - Редклифф ни минуты не сожалел о содеянном.
Сын обедневшего траппера и владельца фирмы, где выращивали сахарный тростник, он проделал трудный жизненный путь. Он невероятно гордился, когда достиг положения служащего, так как понимал, что от накрахмаленной сорочки служащего до костюма члена правления дистанция куда меньше, чем от пропахшей потом футболки тех дней, когда он еще работал на грузовом причале новоорлеанского филиала «Сэвидж», до сорочки служащего.
Милдред Сэвидж дала ему все: возможность проявить свои способности, положение, богатство. Поэтому не было такой вещи, которой он не сделал бы для нее.
Голоса в кафетерии звучали все громче и постепенно вывели Редклиффа из задумчивости. Узнав голос Берты, он оглянулся, чтобы посмотреть, что еще натворила эта ведьма.
Берта увлеченно спорила с другой женщиной, в которой Редклифф узнал племянницу мужа Милдред. Леди Сэвидж держала на столе фотографию Памелы, на которой та улыбалась своему первому мужу - лихому вероломному бразильцу, игроку в поло.
Решив, что ему лучше вмешаться, пока эти две женщины не вцепились друг другу в волосы, он чертыхнулся и быстро поднялся со стула.
Круглое мясистое лицо Берты было малинового цвета и сливалось с цветом ее нового тюрбана; такого же цвета пятна выступили на скулах у ее противницы.
- Извините меня, - пробормотал он, встав за спиной Памелы, - но вы, леди, сейчас соберете толпу.
Памела резко обернулась к нему.
- А ты, черт возьми, кто такой?
Зеленые глаза сверкали на ее лице, словно изумруды, а кожа напомнила ему девонширские сливки, которые он впервые попробовал в то время, когда Милдред с намерением научить его правильным манерам за столом брала с собой в отель «Балтимор» на дневной чай.
