Ольга Дервиш - Положительная нота
В голове поплыло, хотя вино уже должно было выветриться. И глаза закрыты. У нее. Будто она получает от этого удовольствие.
Будто?
Поцелуй набирал обороты, но останавливаться не хотелось. Она положила руку, ту, что без сумочки, на его шею и он прижал ее к себе теснее.
– Пошли к тебе. – Проговорил ей в губы. И опять – не вопрос, а как будто давно решенный план.
Ксю тотчас отстранилась.
– Эээ… У меня ребенок!
– Я знаю, ну, она же спит?
– Да, но…
Илья подвел ее к калитке на кодовом замке. Выжидательно посмотрел на Лесину.
– Илья… – начала Ксю, но пальцы уже набирали код на панели. – Я тебе ничего не обещала.
– Я и не требовал обещаний. Я просто тебя хочу.
– Я… – растерялась от такой откровенности. – Я тебя почти не знаю.
– Завтра… – Он уже подходил к ступенькам крыльца, ведя ее за собой.
– Что завтра? – Ксю не могла поверить, что позволяет этому наглому парню войти в ее дом.
Илья обернулся и снова притянул ее в свои объятия. Поцеловал. Опять. Долго. Горячо.
– Я завтра тебе всё расскажу. А сейчас, открывай дверь. Ну, хотя бы кофе угости!
Ксю просверлила его взглядом. Да! Не только он умеет это делать! Но дверь отперла.
– У меня нет кофе. Я его не люблю. – Прошептала, чтобы никого не разбудить
– А что есть? – Он стоял у входа, не разуваясь.
– Чай…
Из глубины дома послышались тихие шаги.
– Ксения? – няня выплыла из коридора. – Доброй ночи… – увидела Илью и замерла. – Ой, простите. Я не знала, что Вы не одна. Я сейчас, только сумку возьму.
– Может, останетесь до утра? – попыталась обеспечить себе пути к отступлению Ксю. Если няня уйдет, кто его знает, чем закончится эта ночь.
Не то, чтобы она была против. В конце концов, она два года была одна, а Илья – «для здоровья» – вполне подходящая кандидатура. Внешне он ей нравился, его поцелуи были более чем приятны. Да, они почти незнакомы, но зато он без претензий на что-либо большее, чем одноразовый перепих.
Пугала только его настойчивость, откровенные вопросы и скрытность в ответах. Но ведь для одной ночи и не обязательно знать его рост, вес, семейное положение… Кстати…
– А как же твоя девушка?
– Ревнуешь? – Илья уже разулся и прошел на кухню.
Ксюша не успела ответить, появилась няня.
– Я пошла, такси сейчас приедет. Девочка спала, не просыпалась, все хорошо. Я вот телевизор посмотрела, да почитала. – Достала с вешалки плащ и обулась. – Ну, всего доброго. Звоните, если что.
Ксю отдала оплату и закрыла за ней дверь. Теперь они почти одни.
Глава 10
Когда Ксю вошла на кухню, проводив какую-то тетку, видимо, няню, сидевшую с ребенком, Илья уже разливал вино по бокалам. Нашел початую бутылку белого полусладкого в дверце холодильника. Было, конечно, не очень прилично лезть туда в чужом доме, но он же не деньги тырил. Всего лишь заглянул, чем можно поживиться, раз уж его пустили сюда. И не вино искал вовсе, а бутер какой-нибудь сварганить. В баре перекусить как-то забыл, сначала наблюдая за брачными играми Макара, а потом занимаясь этими самыми играми сам. В холодильнике нашелся только сыр, ничего мясного. Ну, что ж... Пусть будет хотя бы сыр. А вино он заметил случайно.
– Ты обнаглел, – первое, что сказала Ксю, заметив его самовольство. Но раздражения это не вызвало.
– Может, совсем чуть-чуть. Есть хочу. А вино – это тебе, чтоб расслабиться. – Он смотрел на нее, и она нравилась ему все больше и больше. Такая хрупкая, худая, никаких следов родов. Ее обнаженные плечи будили в нем первобытного самца. Терпения было все меньше.
– Я бы уже давно расслабилась, если бы ты поехал домой.
– Ага, легла бы спать, да?
– Что в этом плохого?
– Ничего. Ляжешь, не переживай, – поднял бокал в немом тосте, прокручивая в голове, как укладывает ее в постель.
– Ты сейчас похож на озабоченного подростка.
– Я – он и есть. – Откусил от бутерброда, запив вином.
Ксю присела за стол посреди кухни. Взяла бокал. Посмотрела на лампу сквозь плещущуюся жидкость.
– Не то, – удивленно посмотрела на него. Он кивнул на ее руку. – Через красное надо смотреть. Белое – неинтересно. – Пытался отвлечься, чтобы не наброситься на нее прямо на кухне.
– Ну, я белое больше люблю. Ты, кстати, себе тоже белое в баре брал.
– Я тебя поддержать. Вообще-то, если уж пить вино, то я предпочитаю красное. Оно вкуснее. Но ты блондинка, поэтому неудивительно. Я давно заметил, что люди со светлыми волосами чаще любят белое вино, а брюнетистые – красное.
– Ты что, барменом работаешь? – вспомнилось, что когда-то упоминал, будто работал ночью.
– Нет.
– А кем?
Илья встал и подошел к сидящей девушке. Положил руки на плечи, спустив ладони ниже, так, чтобы кончики пальцев касались груди, и наклонился, будоража кожу за ее ушком своим дыханием.
– Мы договорились, что мое досье мы обсудим завтра. А сейчас, – он подхватил ее под плечи, поднял, развернув к себе. – Есть более приятные занятия.
Прильнул к ее сладкому ротику. Ксю напряглась, но ответила на его поцелуй.
Черт, что она такая зажатая? У Ильи самообладание уже хромало. Он хотел ее. Раздеть, прижать к себе, лечь рядом и обладать.
Втянул воздух, представив все это пред глазами.
– Где спальня? – спросил он, почувствовав, что Ксю все-таки расслабилась и обмякла в его руках.
– Я не могу, – сквозь поцелуи выговорила она. – Я… Мне неловко. Не хочу.
Илья оторвался от ее губ и поволок из кухни.
– Ты впустила меня в дом. Вряд ли, чтобы поговорить о предпочтениях в вине. Значит, хочешь.
– Ты здесь, потому что возжелал чаю.
– Я здесь, потому что возжелал тебя! – повернулся к ней, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он начнет ее раздевать прямо в гостиной. Джинсы стали чересчур тесными.
– Я боюсь. – Она продолжала покорно идти за ним, хотя он представления не имел, куда ее вести.
– Я тебя не съем, – ответил, и Ксю показалось, что все это происходит не с ней. Почему она не выгонит его, в конце концов?
Потому что не хочет. Она готова допустить мысль, что он – тот самый, кто ей нужен, чтобы сбросить с себя свой траур без особенных последствий. Безболезненно.
Усмехнулась про себя, может, уже и болезненно. Физически. Может, там уж заплесневело всё и покрылось паутиной.
Ксюше стало смешно. Ее хихиканье заставило Илью остановиться и посмотреть на нее своими черными, теперь уже, похоже, не от радужки, а от расширенных зрачков, глазами.
Больше она ничего не успела подумать, он впился ей в губы своим ртом и прижал к стене, стягивая лямку белого топа по ее плечику и беря в ладонь небольшую грудь, лаская пальцем бледно-розовую вершинку.
