Джилл Мэнселл - Поцелуй
Джина, впрочем, не собиралась уклоняться от темы. Она резко спросила:
— Ты не сказан, куда собираешься. Ты уже виделся с Эндрю?
— Нет. — Сэм собирался позвонить ему вечером и потому мог ответить честно: — Я иду в клуб. Сначала возьму напрокат машину, а потом подышу себе жилье. Кто знает, — поддразнил он, — возможно, в конце концов, я поселюсь по соседству. Разве это не ужасно?
— Вовсе нет. — Джина догадалась, что Сэм пытается подбодрить ее, и быстро, неловко поцеловала его в щеку. — Тебе не обязательно торопиться и покупать первое, что подвернется. Так приятно, что ты здесь.
Неспособность лгать всегда была одной из наиболее приятных черт Джины. Взъерошив ее прямые светлые волосы, Сэм улыбнулся:
— Спасибо, милая. Но позволь дать тебе один совет: если собираешься заняться политикой — дохлый номер.
Старую дружбу трудно порвать, и Сэм не думал осуждать Эндрю. Такое бывает — многолетние браки что ни день рассыпаются в труху. Возможно, со временем выяснится, что это оптимальный вариант для Эндрю и Джины.
«Если только Эндрю, — сухо размышлял Сэм, направляясь в безукоризненно чистой машине в Барбикан, — не сделал самую большую и ужасную ошибку в своей жизни».
Испанский бар был набит посетителями, которые после работы заглянули сюда выпить, прежде чем отправиться домой. Хотя снаружи оставалось несколько свободных столиков — вечер выдался теплый и солнечный, — Эндрю предпочел сумрачные недра бара. Расплачиваясь за бутылку риохи и тарелку тапас [4], Сэм отметил, что друг похудел: угольно-серое пальто висело мешком, воротник рубашки стал велик. Прошло полгода со дня их последней встречи, но Эндрю постарел лет на пять.
— Ты счастлив?
Эндрю наполнил оба бокала и скривился.
— Все решено. Поздно что-либо менять.
Сэм промолчал. Он умел слушать.
— Ты ее увидишь. — Эндрю взглянул на часы. — Она придет полседьмого. О Господи… даже не знаю. Думал, что люблю ее, но все так непросто… Если противоположности действительно притягиваются, они с Джиной вполне могли бы поладить. Представляешь, она еще ни разу не приготовила ужин, с тех пор как мы живем вместе.
— Она работает? — Сэм старался не улыбаться.
— Уволилась в тот день, когда я ушел от Джины. Она не занимается хозяйством… вообще ничего не делает. — Эндрю от волнения пролил вино. — Черт возьми, можно полюбоваться городом из окна, но ей ведь хочется выйти на улицу! Я просаживаю в итальянских ресторанах огромные суммы, потому что она требует спагетти с моллюсками, и целыми вечерами твердим друг другу, как нам повезло, что мы встретились. Потом возвращаемся домой и трахаемся до умопомрачения. А потом, — смущенно закончил он, — Марси засыпает, а я глажу себе рубашку на завтра.
— Она счастлива, считаешь? — Сэм уже с трудом сохранял серьезность.
— А ты как думаешь?! Конечно, счастлива. Ничего не делает и получает все, что хочет…
— И что дальше?
Эндрю в отчаянии раскинул руки.
— Разве я не достаточно сделал? Она носит моего ребенка, потому что, разумеется, забыла вовремя принять чертову таблетку, а я бросил жену. Остается только смириться с этим. — Он покачал головой, допил вино и отодвинул тарелку, даже не притронувшись к еде. — Похоть — это не любовь, Сэм. Прими совет от специалиста и не делай глупостей.
Марси приехала с опозданием и вошла в полутемный бар без десяти семь. Первой мыслью Сэма было: Эндрю не шутил, когда назвал Джину и Марси противоположностями. Марси еще не обзавелась большим животом, но и так была довольно полная; ее ноги, обтянутые светло-серыми колготками, напомнили ему конечности мраморных херувимов. Розовое шерстяное платье туго облегало внушительную грудь. Хотя Марси, несомненно, хорошенькая — розовые щеки, большие серые глаза, губки бантиком, — золотисто-каштановые волосы до плеч казались на редкость неухоженными, а под глазами виднелись следы вчерашнего макияжа.
Сэм был захвачен врасплох столь разительным несоответствием между ожиданиями и реальностью. Спокойный голос Марси, вялые жесты и монотонная медлительность, с какой она опустошила четыре тарелки тапас, создавали впечатление, будто у нее вот-вот сядет батарейка. Марси держалась очень дружелюбно и улыбалась, когда нужно. Просто Сэм не мог себе вообразить, что у этой женщины найдется достаточно энергии, чтобы рассмеяться.
— Значит, ты пока живешь у Джины, — заметила она, окунув кусочек хлеба в остатки подливки. — И как она? Бедная Джина, мы так за нее волнуемся. Как она справляется?
Сэм представил себе реакцию Джины, если бы та узнала, что Марси ей сочувствует. В лучшем случае — самовозгорание, решил он.
— Если хочешь знать, — ответил он, — Джина великолепно справляется.
— Разумеется, ей нелегко, — продолжала Марси, отбрасывая волосы с лица и отхлебывая вино. — Надеюсь, ты понимаешь нашу ситуацию… Мы не хотели, чтобы это произошло. Просто… так случилось. Меньше всего на свете мне хотелось причинить кому-то боль. Но когда мужчина и женщина любят друг друга, ничего не поделаешь, Сэм. — Марси помолчала и улыбнулась Эндрю. — Ничего не поделаешь.
— Кэт, ты непременно должна пойти в клуб, — умоляла Иззи. — Сэм нас пригласил. Будет чудесно.
— У нас с Саймоном полно дел, — спокойно ответила Катерина. Развязав длинный ярко-синий шарф, она водрузила на кухонный стол стопку книг и жестом приказала Саймону сесть.
Юноша, удивленный приглашением Иззи и, как обычно, ошеломленный ее присутствием, произнес:
— Может быть, мы…
— Нет, не может. — Катерина взглядом пригвоздила его к месту. — Ночь в «Ступенях» принесет мне куда меньше пользы, чем хорошая оценка по физике. Не нужно так на меня смотреть, Саймон: просто я практична.
«Иногда, — мрачно подумал Саймон, — чересчур практична». Взглянув на Иззи в поисках поддержки, он окончательно пал духом, когда та пожала плечами и спокойно отозвалась:
— Это не моя дочь. Наверное, я перепутана младенцев. Где-то там, в большом мире, моя настоящая дочь сейчас развлекается. — Она послала обоим воздушный поцелуй. — Дети, надеюсь, вас ждет увлекательный вечер. А мы, старые клячи, побредем в клуб и попытаемся немного повеселиться. Интересно, куда я сунула билет на автобус?
Глава 10
В половине одиннадцатого в клубе «Ступени» было не протолкнуться. Сэм, завершив краткую деловую встречу с Тоби Мэдисоном и уверившись, что в его отсутствие все шло своим чередом, теперь заново знакомился с давними приятелями. Иззи, оказавшись в своей стихии, завязала оживленный разговор с гонщиком, у которого правая рука была в гипсе. Джина, ненадолго уединившись в баре, сомневалась, что когда-либо в жизни чувствовала себя столь неуютно.
