Элис Хоффман - Ночь огней
Вазочка, которую Вонни делает для Джоди, — темно-зеленая, изумрудная, с процарапанными леопардами по ободку. Увидев вазочку, Джоди жалеет, что не подарила Вонни нечто столь же прекрасное. Она хранит в ней серьги и бусы; иногда раскручивает, и леопарды мчатся по кругу. Джоди многое узнала после переезда на Винъярд. Как разморозить холодильник, как имитировать оргазм, как не морщиться, помогая бабушке забраться в ванну. Ее родители официально разошлись. У отца есть квартира в Нью-Хейвене. Он зовет Джоди погостить, но не пожить. Мать звонит раз в неделю и жалуется, что все приличные мужчины либо мертвы, либо женаты. Оба считают, что Джоди вернется домой, когда закончится семестр. Они думают, что Джоди скучает по друзьям, местному торговому центру, двум младшим братьям. Иногда Джоди кажется, что Вонни единственная понимает ее. Вонни знает, что она не хочет уезжать. И наверняка знает, как отчаянно Джоди хочет ее мужа. Если Джоди вернется в Коннектикут, Андре напрочь забудет о ней. И тогда она умрет, хотя и говорит себе, что пытается выкинуть его из головы. Она принимает горячие ванны, чтобы выжечь зло из души. Пальцы ее рук и ног сморщиваются. Пар поднимается от старой белой ванны. Джоди ступает на коврик, ослабевшая от жара. Где же ее сердце? Почему ей было все равно, когда мать позвонила однажды поздно вечером и в приступе отчаяния попросила Джоди вернуться, потому что ей ужасно одиноко? Неужели она из тех, кто способен отправиться в магазин за подводкой для глаз сразу после гибели своих близких на пожаре? Почему она продолжает красть у других девушек их никчемных парней, целоваться с которыми даже противнее, чем ощущать, как они ее раздевают?
Вонни для нее ближе всех на свете, и все же Джоди предаст ее не раздумывая. Ее страсти непомерны. От злости она плачет кровавыми слезами. Но каждый день притворяется нормальной. Пьет апельсиновый сок, причесывается, сидит с ребенком за два с половиной доллара в час. Ей хочется взорваться. Хочется быть такой аппетитной, чтобы незнакомцы шлепали ее на улице. Если она не уедет домой, случится что-то ужасное. Каждое утро Элизабет Ренни кормит птиц на крыльце. Джоди проходит мимо, прикусив язык, чтобы не умолять бабушку позволить ей остаться. Кошки — Марго и Синдбад — вечно ошиваются под птичьей кормушкой. Они знают, что колокольчики их выдадут и распугают птиц, и потому не смеют прыгать. Вместо этого они вылизываются или неподвижно лежат, как бы полностью расслабившись, и только дергают ушами.
Прошла неделя после Нового года, наступила пора экзаменов, и Джоди предстоит тест по истории, который она вряд ли сдаст, потому что ни разу не открывала учебник и вообще не думала об учебе. Она в последний раз проверяет содержимое школьной сумки перед выходом из дома: тушь для ресниц, сигареты, тетради, двадцать долларов и четырнадцать центов. Джоди закрывает сумку на молнию и перекидывает через плечо. Она нацепила старую пару бабушкиных туфель, которую нашла в шкафу. Вонни должна их оценить: черные лакированные лодочки с открытыми носами, на трехдюймовых каблуках. Чтобы туфли не спадали, Джоди надевает их на толстые белые носки. Раз уж в школе на нее таращатся, пусть им будет на что посмотреть.
Элизабет Ренни сидит на дальнем конце крыльца и крошит хлеб.
— До вечера, — кричит Джоди бабушке.
Элизабет Ренни пытается проследить за полетом древесной славки. Но это не считается. Славка всегда взлетает с хлебом на верхние ветки сосны, так что не поймешь, видишь ее или тебе только кажется.
Джоди стоит, уперев руку в бок. Неужели на нее всем наплевать, кроме парней, до которых ей нет дела? Она хочет, чтобы ее остановили, отослали домой, поймали на запретном и наказали. Она прикидывает, в какие неприятности способна влипнуть. Жаль, но кость сломать не выйдет. Если придется драться с другой девушкой, ей разве что повыдерут волосы. А она мечтает о мальчишеских неприятностях. Настоящих, с сиренами.
Элизабет Ренни замечает внучку, только когда та идет по подъездной дорожке к школьному автобусу.
— Желаю приятно провести время! — кричит она.
— Уж постараюсь, — бурчит Джоди.
Как же!
Школьный автобус так часто останавливается по дороге в Оук-Блаффс, что Джоди очень хочется выйти на одной из остановок. Наконец они подъезжают к воротам школы. Джоди спускается по ступенькам, цокая высокими каблуками, и достает сигарету, не спеша вслед за остальными ребятами.
Ее одноклассница, Гарланд, стоит на месте и разглядывает туфли Джоди.
— Миленькие.
— Старье, — равнодушно говорит Джоди.
— Я люблю старинные вещи.
— А я не стараюсь кому-либо нравиться, — сообщает ей Джоди, выпуская облачка дыма.
Гарланд заинтересованно кивает. Она часто витает в облаках и потому не в курсе, что хорошо относиться к Джоди — смерти подобно. Они вместе идут через учительскую парковку, и Джоди машинально замедляет шаги, подстраиваясь под Гарланд. Но у двери останавливается.
— Иди давай.
— На этой парковке лучше не оставаться одной, — предупреждает ее Гарланд. — Здесь происходят странные вещи. Выпускники летом видели оборотня.
— Ха, — фыркает Джоди. — Не смеши меня.
— Я серьезно. А по дороге в Чилмарк живет великан.
— Ты когда-нибудь его видела? — спрашивает Джоди.
— Своими глазами — нет, — признает Гарланд.
Джоди бросает сигарету и растирает носком туфли.
— Я в полной безопасности, — говорит она.
Звенит первый звонок. Учительница открывает багажник машины и начинает вынимать детали наглядного пособия. В них нет никакого смысла. Учительница проносит мимо Джоди и Гарланд пластмассовую модель пищеварительного тракта. В багажнике остаются три белые крысы в клетке, немного проволочной оплетки и корзина латука.
— Нам пора, — говорит Гарланд.
— Мне сегодня неохота в школу, — сообщает Джоди.
— Нарвешься на неприятности.
— Ну, это мое дело.
Когда Гарланд заходит в школу, Джоди мгновение жалеет, что оттолкнула ее. Возможно, настоящей подруге, не такой как Бекки или Вонни, с которой нельзя быть честной, она смогла бы объяснить свои чувства к Андре, а значит, понять их. Но она плохой человек и знает это. Зачем кому-то с ней дружить?
Она возвращается на парковку и видит, что учительница оставила ключи в машине. Не раздумывая Джоди закрывает багажник и забирается на водительское сиденье. Она хлопает дверью и поворачивает ключ зажигания. Теперь из-за рокота мотора не слышно, как скребутся крысы в клетке.
Джоди со всей силы жмет на газ и ощущает прилив жара. Она выезжает с парковки на дорогу от Эдгартауна к Винъярд-Хейвену. Надо же, как легко крутится руль. Она однажды каталась на отцовском автомобиле, но в нем не было гидроусилителя. Джоди касается руля кончиками пальцев и съезжает на обочину. Возвращается на дорогу и едет дальше. Она понятия не имеет, где включаются фары и дворники, и надеется, что не придется ехать в темноте или под снегом с дождем. Перед поворотом на Каунти-роуд она пробует тормоза. Машина останавливается так резко, что голова Джоди откидывается назад. Джоди снова жмет на газ, и автомобиль летит по шоссе как по маслу. Она опускает окно до упора, чтобы не испечься от жара, которым пышет ее тело. Джоди изо всех сил старается не выезжать за желтые линии дорожной разметки.
