Алина Кускова - Любовь со всеми удобствами
Не ожидая ничего хорошего, наскоро прополоскав рот остатками колодезной воды, Катерина схватилась за джинсы.
– Юбку надевай! – заявила Анюта, заглянувшая к ней в окно. – И рюшек побольше! Мужики, они женственность любят, а не ваш городской унисекс.
Катерина пожала плечами и достала свой единственный сарафан. Других рюшек у нее больше не было. Да и джинсы-то были одни.
– Держи, – Анюта сунула Катерине в руки горячую кастрюлю. – И улыбайся! Улыбайся так, как будто у тебя паралич лицевой части: широко и постоянно. Пошли! – скомандовала она и подтолкнула соседку к бугру, где вовсю шло копошение двух иностранцев, не понятно чем там занимающихся.
– Гутен морген, гутен таг! – крикнула им издали Анюта, толкая перед собой Катерину с кастрюлей. – Бьют по морде, бьют и так. – Это она добавила гораздо тише, для того, чтобы не обижать заморских гостей местной поговоркой. – Эта, шульдиген бита! Клаус! Морген! Тьфу ты, Мюллер! Дас ист, – она ткнула в Катерину, – настоящий русский красавиц! С борщом!
– О, ес! – воскликнул Клаус, ошарашенно, как показалось Катерине, разглядывая ее и кастрюлю. – Супер! Супер! – он показал большой палец.
– Это он про меня или про борщ? – поинтересовалась Катерина у Анюты.
– Какая разница! – воскликнула та. – Сейчас мы его накормим, и ты с борщом будешь у него ассоциироваться безраздельно. Она сама, – закричала Анюта немцам, как будто разговаривала с глухонемыми, – Катерина, говорю, сама борща наварила! Все утро, голубушка несчастная, у плиты маялась, старалась для иноземных гостей. Кушайте, гости дорогие! Чай, не женатые оба? Что-то колец на пальцах не вижу. Глянь, Катерина, окольцованы эти хмыри иностранные или нет?
– Я тоже плохо вижу, – призналась Катерина, не зная, куда девать руки с тяжеленной кастрюлей.
– Вряд ли, – задумалась вслух Анюта, – их Гретхены в такую даль одних бы не отпустили. А, немчура?! Где ваши фрау?! – Она показала на свой палец, где должно было быть обручальное кольцо. У Анюты его тоже не было. Семен, находясь последний раз в запое, пропил оба обручальных кольца. – Поздно я спохватилась, – сокрушалась Анюта, глядя на плохо соображающих иностранцев. – Где фрау Мюллер-то?!
– А! – дошло до долговязого. – Фрау Мюллер? Найн! Нет фрау Мюллер, нихьт.
– Это очень хорошо, что нихьт, – обрадовалась Анюта, открывая крышку кастрюли. – Ну-ка, немчики, уловите аромат настоящего русского борща с грибочками!
Немцы потянули носами и закрыли от восторга глаза.
– То-то, – обрадовалась Анюта и скомандовала: – Все за мной! – Она открыла калитку, ведущую от бугра на ее участок, и пригласила гостей пойти следом.
Какой иностранец откажется от нормального борща? Только сумасшедший. Эти немцы оказались вполне нормальными, немного соображающими и говорящими по-русски. Анюта устроила их у себя в саду за столом, куда посадила и Катерину, как свадебного генерала. Анюта суетилась и хлопотала, резала овощи, хлеб и закуски, достала бутыль самогонки, от вида которой Катерине тут же стало плохо.
Но немцы чувствовали себя хорошо, хоть и пили совсем немного. Больше ели. Катерина с ужасом смотрела, как в их организмы помещается целая кастрюля борща.
– Мне такого ни за что не прокормить, – призналась она Анюте, глядя на худого и высокого Клауса, в руках которого ложка мелькала, как пропеллер у вертолета.
– Глупости, – отрезала Анюта. – Представь только, что готовишь для поросенка. Всего делов-то.
– У меня поросенка никогда не было, – пожала плечами Катерина.
– Господи! – всплеснула руками Анюта. – Да как же вы там в своем городе живете-то без поросят?!
– Если разобраться, – вздохнула Катерина, – то свиней у нас в городе и без поросят хватает.
– Кушайте, немчики, кушайте, – ласково пела Анюта, подливая в тарелки борща. – Отощали небось без баб-то. Сколько же вы нормальной еды не видели? Катерина, может, нам у них паспорта спросить? Вдруг это не немцы, а мошенники какие узбекские?
– Ты что! – всполошилась Катерина, ей стало неудобно за сельскую подругу перед иностранными гостями. – Они же путешественники. Погляди, какие у них лица одухотворенные…
– Ага, – согласилась с ней Анюта, – особенно, когда они из борща мясо выуживают.
– Путе-шест, путешест, – закивал головой Клаус. – Мы есть путешест по великой Раше!
– Вот! – заявила Катерина. – А ты говоришь, мошенники. Путешественники они по великой матушке-России.
– Мы есть археологи, – внезапно по-русски заговорил толстый немец. – Я есть Фриц, он есть Клаус. Давайте знакомиться.
– Катя, – опешила Катерина, но руку протянула. Немцы по очереди ткнулись в нее жирными губами.
– Анна, – кокетливо заерзала на стуле Шкарпеткина. – Можно просто – Анюта.
– Кэт! – восторженно произнес Клаус и вытер салфеткой рот.
– Он наелся, – шепнула Анюта Катерине, – сейчас потребует женской ласки. Мужики, они и среди немцев мужики!
– И что я должна делать?! – растерялась Катерина, глядя на Клауса. – Смотрите, чисто котяра какой-то, – испуганно отшатнулась она.
– Еще чего, – пихнула ее в спину Анюта, – мужик как мужик. Давай, начинай его завлекать. Твой писака снова в окно вылез, интересуется. Пококетничай с иноземцами, пусть поревнует.
– Никогда, – прошипела Катерина, – никогда он не был моим. И кокетничать я стану не ради его ревности, а потому, потому… Потому что мне понравился Клаус! Гляди, какие у него замечательные глаза!
– Да, – согласилась с ней Анюта, – как у кота, который сметаны объелся. И где же вы, дорогая наша немчура, путешествовали до нашей заповедной местности? – крикнула она немцам так, что те вздрогнули. – По каким дорогам колесили? Чего искали?
– Искали этот… – Фриц задумался на мгновение, вспоминая нужное слово, – курган.
– Курган, курган, – покачал головой Клаус, – Мамая курган.
– Какого такого Мамая? – не поняла Анюта. – У нас в деревне Мамаи не проживают. Вот в соседней, я слышала, один Мамай прошел в прошлый четверг, когда там магазин дочиста обчистили.
– Хан Мамай, – пояснил Фриц и напрягся, – зах-ро-не-нье!
– А! – догадалась Катерина. – Они же археологи, которые ищут курганы с захоронениями. Только здесь таких курганов нет.
– Исть, исть, – закивал Клаус и указал на бугор.
– Ты думаешь, там Мамай?! – задумчиво произнесла Анюта, глядя в ту сторону, куда он показывал. – А я-то, глупая, своих дочек барабашкой пугала. Так, значит, там лежит Мамай со всей своей амуницией?
– Со всей, – утвердительно кивнул Фриц, – и с воинами.
– С фрицами, значит, – всерьез задумалась селянка. – Это что же получается? На днях вы сделаете огромное научное открытие на нашем бугре, прославитесь, разбогатеете… Катерина, какие у этого Клауса глаза замечательные! Ты только погляди! Клаус, – она обратилась к немцу, – ты знаешь, что лучше Катерины никого никогда не встретишь?! Она у нас такая рукодельница: сама борщи варит, крестиком вышивает, носки на зиму вяжет.
