Юлия Туманова - Богинями мы были и остались
Мы приехали ко мне и, срывая в коридоре одежду друг с друга, каким-то образом оказались в спальне.
Шепот Егора, словно ветер, растрепал мои волосы:
— Ты чудесная, ты самая лучшая! Я тебя люблю! Я люблю твои родинки, рассыпанные по белоснежным плечам, твои соломенные кудряшки, твой запах, запах детства, пыльной дороги и парного молока. Я люблю, когда ты вот так обнимаешь меня и твои руки, холодные, белые руки становятся жаркими, а губы дрожат от вожделения и просят любви. Я хочу тебя! Отдайся мне вся, без остатка, ничего не утаивай от меня. Не бойся, милая, я буду нежен, я буду ласков с этими дикими яблочками грудей, с твоей лебединой шейкой, с твоими пересохшими, горячими губами. Иди ко мне!..
Его слова вплывали в мое сердце ласковыми, теплыми волнами, пока мир вокруг не перестал существовать, обрушась на нас тяжелой, сладкой истомой.
А потом наши потные, утомленные тела переплелись на кровати, а души, кажется, были далеко-далеко отсюда.
— Ты спишь? — спросила я позже, напугавшись отчужденной тишины.
— Нет.
— А что же ты делаешь?
— Изучаю, как светотень располагается на ноге…
Утром нас разбудил телефон. Чувствуя, как в голове взрываются миллиарды бомбочек, я попыталась нащупать трубку, в итоге сбила настольную лампу, перевернула пепельницу, ударила Егора, а до телефона так и не добралась.
— Чего? — рявкнул в трубку любимый, не открывая глаз. — Нет ее!
— Кто там? — поинтересовалась я.
— Андрей какой-то. — Тут Егор приоткрыл очи: — Эй, а что за Андрей тебе звонит с утра пораньше?
Ревность у Егора проявлялась довольно своеобразно, поэтому снова мы уснули не скоро. В конце концов, была суббота, и можно было расслабиться. Но вскоре снова раздался звонок. Горька рывком вскочил с кровати:
— У тебя здесь филиал Кремля? Я раньше что-то не замечал!
Я не стала ему напоминать, что раньше он не задерживался у меня больше двух часов, а просто сама взяла трубку.
— Позови Сеню, воровка! — прошипел мне в ухо знакомый уже голос.
— Сама дура! — взбесилась я. — На фига мне твой Сеня сдался? Нет тут никаких Сень! И не будет!
Я с силой вжала трубку в аппарат и несколько секунд сидела оцепенело, приходя в себя. Горька, кажется, смотрел на меня подозрительно.
— Что за Сеня? — наконец ехидно спросил он.
— Да не знаю я! — обессиленно прозвучал мой голос. — Эта идиотка мне уже надоела, звонит и звонит. Наверное, с линией что-то случилось, не зря у нас во дворе рабочие уже неделю околачиваются.
Егор выслушал меня очень внимательно, но выражение его глаз не изменилось.
— Значит, с линией проблемы?
— Конечно! — убежденно ответила я.
— И Сени никакого здесь нет?
— Ты с ума сошел?! Или хочешь меня сумасшедшей сделать? Ты что, с этой бабой заодно?
Я действительно была возмущена, хотя, наверное, раньше мне бы понравилось такое проявление ревности. Сейчас почему-то это только раздражало.
— Мариш, успокойся, я же просто пошутил.
— Ну и шуточки у тебя с утра пораньше, — вздохнула я обиженно, — эта дамочка в поисках своего утраченного Сени меня уже вчера доставала, а сегодня еще ты добавил. Совесть надо иметь.
— Знаешь, Мариш, — задумчиво произнес Егор, — такое только с тобой могло случиться, ты вечно попадаешь в какие-то нелепые истории. То тебя принимают за кого-то другого, то ты сама…
— Перестань обвинять меня черт-те в чем! — обиделась я окончательно.
И тут снова раздался звонок.
Мы некоторое время молча смотрели друг на друга, а потом расхохотались. Я привалилась к Горькиной груди, и его сердце гулко, в бешеном темпе стучалось мне прямо в ухо.
Мы оба не сразу сообразили, что звонят в дверь. А когда поняли, то новый приступ смеха свалил нас обратно в кровать. Звонки между тем продолжались.
— Наверное, за Сеней пришли, — заикаясь от хохота, но притворно хмурясь, предположил Егор.
— Да нет, — поддержала я его игру, изображая на лице серьезную мину, — это Прохоренков решил, что ему будет спокойней пожить у меня. Чтобы КГБ не доставало!
— Ох, Маришка! Даже клиенты у тебя какие-то ненормальные, один этот старикашка чего стоит!
— Он же тебе понравился, — усмехнулась я и передразнила Егора, вспомнив его слова о красивой старости.
Горька в ответ погрозил мне кулаком, я показала ему язык, и каким-то образом мы в обнимку оказались на полу рядом с кроватью. День начинался потрясающе.
— Ты куда? — возмутился Горька, когда я попыталась встать и привести себя в порядок. На лице у него было такое недоумение, словно мне полагалось всю жизнь валяться на полу, хохоча и дрыгая ногами.
— Так звонят, надо же открыть!
— Брось, это наверняка кто-то ошибся дверью, — рассмеялся Егор и потянул меня за руку.
— Ну пусти же. — Я попыталась одновременно сохранить равновесие и серьезное выражение на лице, но ничего не вышло. Я брякнулась обратно на пол с улыбкой от уха до уха, но когда Егор потянулся меня поцеловать, быстро отодвинулась. — Между прочим, мы не одни, — скромно напомнила я.
Егор огляделся, прикидываясь дурачком, потом снова обернулся ко мне.
— Здесь никого нет, — убежденно произнес он, — иди ко мне и ничего не бойся.
Он едва сдерживал улыбку, но я проигнорировала его предложение и снова попыталась встать. Звонки не прекращались, и это здорово раздражало.
— Так что, открывать? — обиженно спросил Егор и двинулся в коридор, бурча что-то себе под нос.
— Горе, погоди! — Я кинулась следом. — Это, наверное, мама…
— Ну вот и познакомимся, — хмуро произнес Горька и потянулся к замку.
— Познакомитесь, а как же! — Я встала у него на пути, прижавшись спиной к двери. — Ты только для начала штаны надень.
— Ой, блин! — И Егор умчался в комнату.
За дверью действительно оказалась мама, да не одна. То есть не много мам, а одна-единственная мама, но с человеком. Словом, мама и жених. Я, как глянула на них, тут же перестала соображать.
— Мам, привет, ты извини, я сейчас убегаю, я занята очень, извини! — Выпалив все это, я захлопнула дверь.
Представив мамино выражение лица, испугалась. Но она сама виновата, это же надо прийти в гости в субботний полдень. Звонок настойчиво повторился.
— Мариш, ты чего? — выглянул Горька.
Я отмахнулась, подождала, пока он снова исчезнет в комнате, и приоткрыла дверь. Мама стала впихивать жениха внутрь, сосредоточенно пыхтя и откашливаясь. Жених не сопротивлялся, это все равно было бесполезно, но я-то так просто сдаваться не собиралась!
— Мама! — грозно произнесла я, когда силы были на исходе. — Идите, погуляйте!
— Владимир, знакомьтесь, это моя дочь Марина, — ангельским голосом сообщила мама, продолжая атаку.
