Татьяна Веденская - Штамп Гименея
– Даже не знаю, – задумалась я. – Может быть, вы и правы. Просто меня мама учила совершенно другому.
– Ох, Наташа. Мамы всегда и всех учат совершенно другому. Но потом мы выходим в большую жизнь и начинаем сами думать, чему верить, а чему нет.
– Но должно же быть в жизни что-то искреннее, что-то настоящее? – попыталась найти точку опоры я.
– Ну, конечно, – заверил меня он и заодно запулил пакет из-под молока куда-то далеко. Пытался попасть в помойку, но промазал. – Вот мы с вами случайно встретились в парке и не без удовольствия прогуливаемся, рассуждая о жизни. Разве это не настоящее? Не подлинное?
– Это точно, – согласилась я.
– Но это же не повод нам с вами все бросать и сковываться друг с другом на всю жизнь.
– Конечно, нет. Но вот если бы мы теоретически поняли, что не можем друг без друга…
– Так не бывает. В вас еще до сих пор говорит юношеский максимализм и мечтательность. Вы, наверное, романтик. А я давно понял, что пока люди не могут друг без друга, они и так вместе. А потом…потом не стоит обрывать все скандалом или, что еще хуже, судебным процессом и дележом детей. Если вам так уж не хватает в жизни настоящих чувств, я рекомендую вам завести собаку.
– Собаку? – помотала головой от неожиданности я. – И что мне с ней делать?
– Ну как, вы же хотите любить и быть любимой, если я вас правильно понял. Вот и пожалуйте, – радушно развел руки в стороны он. Я расхохоталась.
– Вот уж не думаю, что хочу быть любима собакой.
– Тоже хорошо, – перешел на более фривольный тон он. – Вы, как мне кажется, милая девушка. Вот только понятия не имеете, чем бы вам заняться. А когда девушка не знает, куда приложить свою энергию, она начинает искать большую любовь. Уверяю вас, для ваших сил есть куда более достойное применение.
– Какое? – с интересом спросила я.
– Ну, я не знаю. Подумайте, чем бы вы хотели заниматься каждый день? Кроме семейных трудов. Неужели нет ничего, что было бы вам интересно? Вдруг в вас дремлет великая актриса? Или у вас талант к бизнесу?
– Бизнес? – задумчиво повторила я. Мне представилось, как я проезжаю мимо Андреева рамстора на большом черном джипе, выхожу из него в дорогом пальто и шляпке на манер английской королевы, а он стоит с распахнутым ртом. И из его пакетов к моим ногам высыпаются апельсины. Борис с интересом наблюдал за гаммой мыслей, вырисовывавшихся у меня на лице и, не сдержавшись, расхохотался.
– Ну нет. Это невозможно. Я не говорю о том, как вы можете кому-то отомстить. Я говорю о том, чтобы сделать жизнь на самом деле интереснее, проще и комфортнее. Как вам такая идея?
– Идея замечательная, но как? – усомнилась я. Пока он говорил о перспективах, все казалось радужным и легким, как суфле. Но стоило задуматься, как становилось ясно, что я ни слова не понимаю из его планов.
– Вот этого я не знаю, а то бы обязательно поделился. К сожалению, для каждого свой рецепт. Но уж точно он не в окольцовывании какой-то особи мужского пола. И не в глажка и варении борща.
– Вы не любите борщ? – попыталась перевести разговор я. Мне вдруг захотелось просто поговорить о чем-то незначительном, невеликом.
– Люблю. И даже очень, – не стал спорить он. При мысли о борще его лицо просветлело окончательно.
– И кто же вам его приготовит? – скорчила рожицу я.
– О, вы даже не представляете, как много ресторанов его продают. Деньги – тоже крайне приятная штука.
– С этим не поспоришь, – согласилась я. В конце концов, именно деньги стояли на моей повестке дня активнее всего. Меж тем мы уже пришли ко мне домой. Я опустила глаза, а он легко и как-то просто сказал, что ему было приятно погулять в моем обществе. Извинился на предмет того, что мог сказать что-то не то и как-то огорчить меня. Причем было ясно-понятно, что сказал он это исключительно из воспитания, потому что на самом деле был абсолютно уверен, что ничем меня не огорчил.
– Я пойду? – с некоторой надеждой уточнила я. Он внимательно посмотрел на меня. Просто с ног до головы прошелся по мне рентгеном. Потом что-то там прикинул и спросил:
– А если я предложу вам употребить совместно по тарелочке этого самого борща, вы не расцените это как посягательство на вашу девичью честь?
– Ни в коем случае, – с облегчением выдохнула я. – Все, чего я хочу, это просто потрепаться с интересным человеком.
– А я – интересный? – искоса посмотрел на меня Борис.
– Безусловно, – искренне кивнула я. – Никто еще не говорил мне таких чудесных вещей. Я жду не дождусь получить более подробные инструкции.
– На какой предмет? – деловито потер ладони он.
– На предмет обучения искусству легкой и приятной жизни без любви. И, что главное, денежной.
– Это – не главное, это – следствие. Если активно и увлеченно заниматься тем, что интересно, и что востребовано в обществе, то деньги придут сами собой, – уточнил он.
– Без проблем, – согласилась я, ибо кто в здравом уме отказался бы от таких перспектив. Кажется, я все-таки уговорила небеса выдать мне личного и очень приятного консультанта по «дольче вите». Весь вечер мы проторчали в красиво утыканных елками и палками «Елках-Палках», лопая за его счет (поскольку своего у меня пока что прискорбно не было) борщ. Мы болтали о том, как глупо верить мужчинам и женщинам, и вообще кому бы то ни было.
– Не верь, не бойся, не проси! – с умным и циничным видом заявляла я.
– Живи спокойно и в свое удовольствие. Не жди чуда! – добавлял он.
– А тем, кто попытается дурить нас – мы покажем кузькину мать!
– Покажем! – кивал он, подливая мне вина. Через еще пару часов я ожидаемо почувствовала, что у нас с Борисом на почве цинизма открылась удивительная близость и понимание.
– Мы с тобой так похожи, что это просто уму непостижимо! – изображая прожженного материалиста, сказала я. И тут стало ясно, кто из нас на самом деле знает о чем говорит, а кто только делает вид.
– Ты еще пару бокалов выпьешь и скажешь, что это неповторимая игра судьбы и что ты вполне готова составить мое счастье.
– Это не так, – покраснела я. – Я хочу работать. Может, об этом поговорим?
– Не-ет, – немного фривольно от выпитого вина помахал на меня мизинцем он. – Об этом мы сегодня говорить не будем. Сначала ты должна разорвать цепи, сковывающие тебя.
– Да? – пьяно огорчилась я. Разрывать цепи – не самое приятное дело в жизни. Хотя перспектива того, что будет еще одна встреча, на которой мы будем говорить о работе, меня согрела.
– Да, – кивнул он и принялся разгорячено доказывать мне свою теорию. По ней выходило, что каждый имеет право делать все, к чему его тянет. Работать там, где ему нравится и уходить, как только разонравилось. Жить там, где хочется, а в противном случае без сомнения менять и квартиру, и город, и страну. Хоть планету, если уж без этого никак. Ну, и спать с кем захочешь, невзирая на законы морали и моногамии. Выходило забавно.
