Диана Уитни - Прислушайся к себе
«Рик». — Грэйси фыркнула. — Что же, ты была права.
Конечно, этот мужчина совершенно не романтически к тебе относится. Наверное, он каждой женщине дарит по дюжине красных роз.
Катрина выхватила карточку из рук Грэйси.
— Очень забавно. — Она перевернула карточку другой стороной, увидела его подпись и постаралась сохранить спокойное выражение лица, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. — Это еще ничего не значит, — пробормотала она и покраснела, когда поняла, что сказала эту фразу вслух.
Грэйси, вдохнув аромат цветов, поставила вазу с розами на стол.
— Ах, потрясающий запах. И скажи мне снова: этот человек и впрямь в тебе не заинтересован?
Катрине понадобилось время, чтобы придумать достойный ответ.
— Ну, Грэйси, он просто импульсивный и благородный человек. Уверена, если бы я спросила об этом у его секретаря, то выяснилось бы, что он разослал с полдесятка букетов только на этой неделе.
Поводы могут быть самыми разными: день рождения клерка или сына какого-нибудь менеджера. Подобные вещи для него ничего не значат, он даже не задумывается, вот и все.
— Из твоих слов выходит, что он потрясающий мужик.
— Ну, так и есть. — За словами последовал вздох, который Катрина так и не сумела подавить, и Грэйси понимающе усмехнулась. — Вполне возможно, он и в самом деле замечательный, но я его плохо знаю.
— Я так думаю, он хочет изменить эту ситуацию.
По спине Катрины пробежали сладкие мурашки.
— Грэйси, он может быть трижды прекрасным принцем, но это не имеет никакого значения. Я не хочу, чтобы в моей жизни появился другой мужчина. Я очень боюсь той боли, которую чувствуешь, когда они уходят.
Улыбка исчезла с лица Грэйси.
— Детка, они же не всегда уходят. Понимаю, не мне тебе это говорить, у меня самой два развода за плечами, но ты не можешь судить обо всех по двум неудачным экземплярам.
— Неудачным экземплярам? Ты это так называешь? А ничего, что они меня предали и кинули?
— Кое-что в жизни мы не можем контролировать, дорогая. Не все и не всегда зависит от нас. Твой отец бросил вас с матерью. Твой бывший муж был человек, который, возможно, не стоил твоей любви.
И все же это не значит, что мужчинам вообще нельзя доверять.
— Однако это так. Я слишком устала, чтобы начинать все сначала, и слишком напугана, чтобы снова любить. Грейси, мне не нужно поддержки и мою дочь не надо жалеть и искать ей папочку, которого она полюбит, а он уйдет, даже не попрощавшись.
— Потому что она уже столкнулась с этим, да?
— Ей было всего несколько недель, когда ее отец ушел от нас. Совсем малышка, она, конечно, не могла понять, что произошло, и она этого, слава богу, не помнит. И я рада этому.
— Зато ты все прекрасно помнишь.
— Да. Мне-то было три года, когда ушел отец, отвернулась Катрина. Ей было примерно столько же, сколько Хизер сейчас, И все же боль до сих пор жила в се душе. — Я не хочу, чтобы моя дочь знакомилась с таким «приятным» чувством.
— Ты хочешь, чтобы она избежала твоей судьбы? сказала Грэйси.
— Именно, — тяжелый вздох вырвался из глубины души. — Так и есть.
Грэйси пересадила ребенка на другую руку и похлопала Катрину по плечу.
— Дорогая, родители всегда хотят защитить детей. Но от жизни не убережешь. Мы можем только подсказать им, как жить. Но жить они будут сами.
В этой фразе была заключена та истина, которую Катрина долго не желала принимать.
— Разумеется, но родители могут защитить детей, не давая им попадать в опасные ситуации, которых всегда можно избежать.
— Это замужество-то опасно?
— Да. И к счастью, его можно избежать.
Грэйси задумалась.
— Да, это так, — ее глаза засветились любопытством… — Зато любовь точно неизбежна. Она всегда застает человека врасплох, когда мы не готовы и не ждем ее. Стрела амура вонзается в наше сердце и навсегда меняет нас, хотим мы того или нет.
Мудрость ее слов была слишком очевидна. Катрина даже вздрогнула. Из своего личного опыта она знала, что любовь ничего хорошего не приносит.
Словно бы горькая конфета, завернутая в блестящий фантик и с медовым ароматом. Тюрьма, побег из которой невозможен.
— Любовь только ломает нашу жизнь, — прошептала она. — Было время, когда я страстно мечтала о любви, верила, что она существует, что это самое лучшее на свете. И я ошибалась.
— Ты в этом уверена?
— Да, — не колеблясь, ответила она. — Любовь сказка для неудачников, убежище для тех, кто не смеет заглянуть в глаза реальной жизни.
Резкость последних слов удивила саму Катрину, вонзившись в сердце, словно острая стрела. Однако в ее словах не было горечи, только безмерная печаль, которую она не могла контролировать, но которая в ней жила давно.
— Звучит грустно и жестоко, — признала Катрина. — Я не совсем то имела в виду.
Но на самом деле все было именно так, как она сказала. И это напугало ее.
Она чувствовала его присутствие еще до того, как он появлялся у нее перед глазами. Чувствовала всем телом: по спине проходили теплые токи, как знак того, что он рядом. Внутри нее пылал пожар.
Когда он приходил и становился рядом с ней, пожар распространялся и на щеки.
— Итак… — он помолчал некоторое время, пока она не снизила скорость шага, — вам понравились цветы?
— Какой бы женщине не понравилась хрустальная ваза со свежими розами, которые доставили прямо на дом? — Краем глаза она заметила удовлетворенное выражение на его лице. — Вам не следовало этого делать.
— Я так захотел.
— Почему?
— Потому что я надеялся, что они вам понравятся. И тогда, возможно, вы простите меня за мой прошлый подарок, который был чересчур оригинальным.
— Ну, случай с колготками окончательно забыт.
— Забыт? — И он усмехнулся, подняв бровь.
— Ну, может, не до конца, что же касается прощения, то вы его получили. Поэтому вам вовсе не надо забрасывать меня подарками за одну неудачную шутку.
— Дарить людям подарки для меня огромное удовольствие.
— Да, я заметила. — Она почти совсем замедлила шаг и, потянувшись всем телом, остановилась под раскидистым дубом. Она не понимала, почему ее так тянет к Рику Блэйну. — Вы с помощью подарков желаете заполучить расположение людей? Но зачем? — спросила она внезапно.
Вопрос застал его врасплох.
— Но это не так, — возразил он удивленно и обиженно.
— Неужели? — продолжала язвить она.
Он нахмурился. Нет, он вовсе не обиделся, он как бы смутился — вопрос поставил его в тупик. И выглядел он при этом довольно трогательно. Так же прозвучал его ответ:
