Крис Манби - Тайная жизнь Лизы
Фил ни в чем не походил на Брайана. Он был высокого роста (Брайан был чуть выше меня). Он был блондином, Брайан брюнетом. Фил играл в команде колледжа по регби. Брайана интересовали только игры в спортивных залах. С учетом всего этого, я думаю, вы, возможно, понимаете, почему, увидев Фила, я подумала, что неплохо бы с ним развеяться и изгнать из памяти горькие воспоминания о главной любви моей жизни (на тот момент). Мэри стала встречаться с его лучшим другом, то есть выходило, что мы можем дружить вчетвером. Надо признаться, Билл и Мэри с того самого случая на вечеринке «Два предмета одежды» больше не встречались. Билл теперь болтался с группой ребят, которые собирались еще до диплома застолбить какую-нибудь работу в Пентагоне.
По иронии судьбы я познакомилась с Филом на еще одной вечеринке «Два предмета одежды». На нем были шорты из лайкры и бабочка в красный горошек. На мне были фланелевый пижамный комбинезон, специально заготовленный на случай вечеринки, и шляпа с кисточкой, поэтому напитки мне выдавали бесплатно. Если бы нас с Филом не поили бесплатно, вообще бы никакого романа не случилось. Я знала, что выгляжу не слишком сексуально в дебильной пижаме с кроликом на кармашке. Но и он не тянул на соблазнителя, выблевав шесть пинт пива в корзину для бумаг как раз после моего прихода, – но я твердо помнила совет Мэри. Мне необходимо было отвлечься от Брайана, а она уверяла, что от разбитого сердца лучше всего лечит охота на свежую дичь. Поэтому я заклеила Фила на выходе из туалета и таким образом открыла самый печальный период в своей любовной жизни.
Он был милым. Он был щедрым. Но газеты покупал только ради спорта и комиксов, а наши интеллектуальные беседы сводились к вариациям на тему «А если на нейтральной территории встретятся африканский лев и белый медведь, то кто кого переборет?». Неудивительно, что мне по-прежнему чего-то недоставало. Пустое место, оставленное Брайаном, нельзя было заполнить любым другим теплокровным животным.
Тем удивительней, что когда Фил через два семестра все же положил конец нашему альянсу, моя реакция была очень бурной. Я рыдала неделю подряд, а последующие две недели вылезала из постели только в столовую за каким-нибудь сливочным кексом, а потом больше месяца отлавливала Фила на матчах по регби, на обеде или когда он вылезал из укрытия в поисках чужого курсовика – для списывания.
Фил говорил всем, что я психопатка, хотя я думаю, что в глубине души ему льстила моя сверхэмоциональная реакция на его уход. Мои друзья недоумевали.
– Он же пещерный человек, – твердила мне Мэри. Ей уже осточертело видеть, как я ежевечерне рыдаю у нее под дверью в надежде, что вдруг ее приятель Джон передаст ей какие-нибудь слова Фила обо мне.
– Он сказал, что тебе точно пора в психушку, – сказала она мне однажды вечером.
– Значит, он беспокоится обо мне, – перевела я, – его так волнует мое психическое здоровье, что он хочет отправить меня в больницу, даже против моей воли.
– Я думаю, что его больше волнуют твои бесконечные стоны у него под дверью, которые мешают ему заниматься, – сухо сказала Мэри. – Знаешь, Лиза, я просто не понимаю, что творится у тебя в голове. Пока вы были вместе, ты все время жаловалась, что он дремучий. Едва он начинал говорить, тебя клонило в сон. А помнишь, ты сказала, что он думает, что петтинг – это один из приемов игры в гольф?
– Он очень чуткий, – возражала я. – Он сказал мне, что я из тех девушек, которые любят клиторальную стимуляцию.
– Все любят клиторальную стимуляцию, – вздохнула Мэри. – А он сам-то ее делал? Послушай, пока вы были вместе, ты все время была недовольна. А теперь, когда он тебя бросил, ты изображаешь роковое влечение.
– Я не способна обидеть живое существо, – возразила я, вспомнив кролика из фильма.
– Ну и в чем дело? Что с тобой происходит?
– Наверно, я люблю его.
– Ерунда. С Брайаном тебе было гораздо лучше, но когда он уехал, ты же не рыдала все время.
Слова Мэри влетали мне в одно ухо, а в другое вылетали. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что когда Фил бросил меня, я раскисла не потому, что он меня бросил, а потому, что это разбередило рану, оставленную отъездом в Штаты Брайана. Я оплакивала не Фила, а потерю Брайана. И еще я думаю, что мне нравилось романтическое ощущение несчастной и брошенной девушки, особенно во время подготовки к диплому, который был реальным проклятьем студенческой жизни.
Понятно, что к экзаменам я не готовилась. Накануне первого экзамена я не корпела над дипломом по английской литературе Средних веков, сидя вместе с другими студентами в библиотеке, а стояла на окне четвертого этажа в комнате Фила и грозила выброситься на Хай-стрит, если он не вернется ко мне. Б́ольшую часть курсовых я не сдала, но каким-то чудом их не сдало большинство студентов моего курса (видимо, у нас был очень слабый курс), поэтому хоть и с посредственными отметками, а колледж я кое-как закончила. А могла бы ту-ту. На что часто намекал Билл, поминая в моем присутствии архиепископа.
– Десмонд Туту[10], улавливаешь? – дразнил он меня.
Я улавливала.
В последний раз я видела Фила, когда нам объявляли результаты. Он заставил меня так страдать (или в то время я так считала), а сам сдал экзамены лучше меня.
В следующий раз, когда я получила новости от Брайана, он тоже защитил диплом (одним из лучших, naturellement[11]) и согласился на скромную должность (по его собственному скромному признанию) в одном нью-йоркском отделении японского банка. Тем временем я вернулась прямиком домой в Солихалл и прожила полгода под присмотром родителей, «приходя в себя» и решая, что же мне делать с жизнью. Вернее сказать, что мне можно делать при таких плохих отметках по английской литературе. Может, учить других? – как саркастически предлагал мне мой руководитель. Может, и стоило воспользоваться его советом, но я не могла заставить себя заполнить хотя бы одно заявление о приеме на работу. Каждый вечер, ложась спать, я давала себе честное слово прямо с утра заняться поисками работы. И каждое утро я хлопала по будильнику, чтобы поспать еще полчасика, а потом еще полчасика, и так до одиннадцати, чтобы успеть ровно к началу дневного телесериала «Ричард и Джуди», а также одеться к приходу родителей.
На Рождество Брайан написал мне, что получил в банке повышение и солидную прибавку к зарплате. Родители предупредили меня, что если я и в следующем году не найду работу (хоть какую-нибудь), то не исключено, что в картонные коробки из-под рождественских подарков мне придется укладывать свои монатки.
В январе Брайан писал мне о покупке замечательной квартиры в модном нью-йоркском районе Сохо. Что касается меня, то, исчерпав гостеприимство родителей, я сложила вещи в армейский рюкзак и переехала в грязный сквот в не очень модном лондонском Ист-Энде, где всем было плевать, работаю я или нет, лишь бы забить хороший косячок. Я по-прежнему вставала в одиннадцать, по-прежнему смотрела сериал, зато теперь я в некоторые дни не одевалась совсем.
