Джанет Дейли - Соперники
– Папа, почему у меня всегда течет из носа, когда я плачу?
У него был готов ответ, неизменно, пусть и неправильный, но ответ.
– Наверно, носу грустно от того, что носу больно.
– Тогда почему же изо рта не течет? Ему что, не грустно?
– А рот-то у тебя никогда не закрывается. Болтает, болтает, болтает.
Она долго-предолго смеялась. Вечно он ее смешил…
С ее губ слетел легкий вздох сожаления о тех временах, когда она была счастлива, любима… и так надежно защищена. Хотя тогда она этого не ценила.
Нескольких страниц не хватало – когда-то, в приступе обиды и гнева, она выдрала их из альбома. Кончиками пальцев она ощупала неровные края плотной бумаги, вовсе не сожалея о недостающих страницах. Ни к чему ей фотографии, служившие напоминанием о Рике.
Трагическая гибель родителей была тяжелейшим потрясением. После двух подряд похорон она еще долго находилась в оцепенении, ничего не чувствуя. Затем пришли горе, боль, жуткое одиночество. Это ощущение затерянности, бесприютности было невыносимее всего.
Она лишилась родительской любви так внезапно, что вокруг нее образовалась ужасная, зияющая пустота.
Она отчаянно нуждалась в новой любви. И принялась искать ее. Малейшее проявление внимания и нежности, от кого бы оно ни исходило, находило в ней живой отклик. В университете стали поговаривать, что она ведет себя легкомысленно. Возможно, все так и выглядело со стороны, но в действительности ничего похожего не было.
Однажды на вечеринке какого-то студенческого братства она познакомилась с Риком Беннетом. В тот вечер он ее рассмешил – точно так же, как смешил отец.
И еще у него были темные глаза и волосы – так же, как у отца.
И еще он был хорош собой и ухожен – словом, настоящий американец, что внушало чувство надежности, стабильности. В тот вечер Рик отвез ее домой, в женское общежитие, потом позвонил пожелать спокойной ночи. На следующее утро он снова позвонил – пожелать доброго утра.
Почти с самого начала они были неразлучны. Единственное, что они делали врозь, это посещали занятия. Он был аспирантом юридического факультета, она – скромной второкурсницей, специализировавшейся, как она любила шутить, на Рике. Что было истинной правдой.
Сейчас ей казалось вполне закономерным, что Рик сделал ей предложение первого апреля. Конечно же, он нашел этому весьма романтическое объяснение: мол, она сыграла с ним первоапрельскую шутку, полностью покорив. За время непродолжительной помолвки он сдал экзамен по юриспруденции и уговорил Флейм представить его старшему партнеру одной из самых престижных юридических фирм Сан-Франциско, который был давним другом ее семьи.
То ли из дружеского расположения и симпатии к Флейм, то ли объективно оценив профессиональные качества Рика, адвокат пригласил его на работу в фирму.
Близился день свадьбы. Рик настаивал на том, чтобы отпраздновать ее пышно. Флейм была против. Не имея родственников, она считала себя не вправе на это, однако он взывал к ее сословной гордости и здравому смыслу – ведь они получат кучу свадебных подарков и будут избавлены от необходимости самостоятельно обзаводиться многими вещами на обустройство дома. Она пыталась возражать, что серебро и хрусталь отнюдь не являются предметами первой необходимости для молодых супругов, но в конце концов сдалась, и список гостей не уступал справочнику «Кто есть кто в Сан-Франциско».
Выйдя замуж, Флейм вступила в полное владение родительским состоянием, составлявшим немногим более четверти миллиона. Первое, что они купили, была эта дорогая квартира – клетушка в многоквартирном здании из стекла и бетона их не устраивала. Второе – «порш» для Рика.
Он всегда о нем мечтал, и кроме того, честолюбивый начинающий адвокат должен был создать соответствующий имидж. А это означало дорогую одежду. Костюмы от Брукс Бразерс были для него недостаточно хороши, ему подавай от Кардена, Бласса или Ладжерфельда.
Как ни странно, но ее совершенно не смущали эти траты. Квартира была не только выгодным вложением денег, но и уютным гнездышком. Машина… Но Флейм любила Рика и радовалась за него – ведь он мечтал о такой всю свою жизнь. Одежда – она и сама грешила тем, что хотела носить все самое лучшее.
Нет, проблема была не в деньгах. Как только они вернулись из свадебного путешествия в Грецию, Рик убедил ее возобновить семейные связи и уговорить кое-кого из своих друзей рекомендовать его в члены яхт-клуба. Вскоре они начали выходить чуть ли не на каждый вечер – то прием, то ужин, то вернисаж, то балет, то благотворительный вечер, то гала-концерт. Они ужинали в самых шикарных ресторанах и появлялись лишь на приемах для самых избранных.
Поначалу она приняла его объяснение – мол, полезные знакомства важны для карьеры. В Сан-Франциско полно молодых способных адвокатов, но без влиятельных покровителей лишь немногие из них реализуют свой потенциал. А Рик не хотел становиться состарившимся способным адвокатом, вечно ожидающим, когда его сделают партнером фирмы. Флейм была с ним согласна, и с ее одобрения он стал планировать также и ее время – теперь она участвовала в нужных благотворительных и городских организациях, обедала, играла в теннис или ходила за покупками с женами, с которыми должна была дружить по его настоянию.
После семи месяцев этой светской карусели Флейм устала и воспротивилась. Они должны были ехать на какой-то благотворительный бал, но, когда Рик вернулся вечером домой с работы, она была не готова.
– Почему ты не одета? – Он взглянул с некоторым удивлением сначала на нее, потом на золотые часы «пиже», которые она подарила ему на Рождество. – Поторапливайся, иначе мы опоздаем.
– Нет, не опоздаем. – Не обращая внимания на его нетерпеливый взгляд, она приблизилась к нему, решительным жестом положила его руки себе на талию и обняла его за шею. – Вместо бала давай лучше останемся дома и побудем вдвоем… только ты и я. – Она приподнялась на цыпочках и легонько укусила его за ухо. – Мы не были одни уже Бог знает сколько. В холодильнике стоит бутылка «Дом Периньона» и белужья икра. А потом приготовим феттучини или бифштекс. Сними галстук, и я…
Она начала было развязывать ему галстук, но Рик ее остановил.
– Дорогая, идея прекрасная, но нам придется осуществить ее как-нибудь в другой раз. А сегодня вечером благотворительный бал, нас там ждут.
– Можно подумать, если мы не появимся, бал отменят. Уверяю тебя, что нет, – поддразнивала она, ласково улыбаясь. – Так почему бы нам его просто-напросто не пропустить?
– Нет. – Он отстранил ее от себя – и интонация и жест были оскорбительны.
Однако Флейм не отступала.
