Алиса Лунина - Свадьба на Рождество
Аня с минуту разглядывала Ксению и наконец вынесла заключение:
– Тебе-то чего переживать? Ты ведь красивая!
– Спасибо, – кивнула Ксения. – Но при желании всегда есть за что зацепиться!
Подумав, Анька решилась на нескромный вопрос:
– А сколько тебе лет?
Вздохнув, Ксения созналась:
– Тридцать.
В глазах Аньки отразилось неподдельное сочувствие, и Ксения поняла, что для пятнадцатилетней Аньки тридцать лет – это нечто за гранью понимания. Загробная жизнь, короче говоря.
– Ну, вот видишь, я же говорю: было бы желание, а повод оплакать себя всегда найдется. В моем случае очень удобно поныть из-за возраста.
Она тут же мысленно добавила: «Но на твои бурные пятнадцать я бы с тобой не махнулась».
– Можно еще из-за одиночества поныть, – в глазах Аньки читалась печаль.
– А в чем проблема? – осторожно поинтересовалась Ксения.
– В наше время, оказывается, сложно встретить приличного человека. – Анька задумчиво почесала зеленую голову. – В школе и поговорить-то не с кем…
– Неужели все так плохо?
– Даже еще хуже. Прикинь, у меня десять одноклассниц и все форменные стервы!
– Знакомая история. С другой стороны, может, к ним просто надо приглядеться получше?!
– Может быть, но как-то не хочется приглядываться к их размалеванным лицам.
Аня отщипнула кусок хачапури и бросила довольному Мальчику.
– Но у тебя есть замечательная семья – мама, брат.
– Да, Егор – мой друг, я в нем уверена на все сто. Раньше у меня был еще один друг – Влад; но это было давно, в детстве, а теперь все изменилось. – Аня погрустнела. – Влад подшучивает надо мной, считает меня странной!
Ксения сказала, что ее тоже многие считают странной. Сказала из вежливости, чтобы ободрить Аню. Но та неожиданно поддержала тему:
– Вообще да, ты чудаковатая, это точно!
У Ксении вытянулось лицо – она, конечно, догадывалась, что ее отдельные причуды заметны окружающим, но чтобы прямо так бросались в глаза?!
– Ань, а в чем это проявляется?
– Да во всем, – простодушно сказала Аня. – Например, ты через каждые пять минут моешь руки.
– Это из-за боязни микробов.
– Потом ты почему-то всегда стараешься сесть ближе к дверям…
– Это чтобы в случае опасности быстро покинуть помещение; я даже билеты на концерты или в кино покупаю ближе к выходу, чтобы быстрее выйти из зала, если понадобится. А в метро никогда не сажусь в первые три вагона.
– Почему? – изумилась Аня.
– Говорят, в случае чего, они самые опасные, – грустно сказала Ксения.
– Но ведь невозможно предусмотреть все случаи?
– Я понимаю. И все-таки ничего не могу с собой поделать. Боюсь летать самолетами, водить машину и много чего еще. Понимаешь, Анька, фобии – напасть похлеще комплексов! Впрочем, если у тебя их нет, ты не поймешь…
– Я боюсь клоунов, – призналась Аня. – Сама не знаю почему. И вот еще… Я боюсь, что человек, который мне очень дорог, меня никогда не полюбит.
Ксения улыбнулась:
– Это не фобия. Это естественное и понятное желание взаимной любви.
…Кофейник опустел, и на тарелке осталась только половина сырного солнышка. А сквозь затянутое тучами небо стало пробиваться настоящее солнышко, пусть робкое и не очень согревающее, но Ксении оно показалось приветливым и щедрым. Аня предложила прогуляться к морю, и Ксения с радостью согласилась.
* * *Они шли вдоль берега. Аня рассказывала о своем детстве, отношениях с братом; она призналась, что Егор привил ей любовь к дайвингу, парусному спорту, музыке, упомянула о том, что он до сих пор ненавязчиво подсовывает ей правильные книги и фильмы. Особым предметом ее гордости была профессия Егора: «Он очень перспективный авиаконструктор, на его самолетах будут летать люди будущего!» Но стоило ей заговорить о невесте брата, в голосе зазвучали совсем иные интонации – иронии, горечи, осуждения. «Наверное, ревность младшей сестры, – подумала Ксения, – в сущности, вполне понятное естественное чувство».
Аня по секрету рассказала Ксении некоторые подробности романа Егора и Лели. Оказывается, много лет назад Леля бросила Егора, предпочтя ему богатого бизнесмена. Со слов Ани, Егор переживал эту историю, долгое время у него не было девушки; а полгода назад Леля развелась с мужем, разыскала Егора, и у них «все закрутилось». Свой эмоциональный рассказ Аня подытожила категоричным: «И зачем она ему нужна?! Ведь если предала однажды – непременно предаст еще раз!»
Ксения пожала плечами:
– В жизни всякое бывает, может, она не сразу поняла, что их с Егором связывает что-то серьезное, понадобилось время…
Анька хмыкнула:
– Скажешь тоже! Просто Егор тогда был нищим студентом, без денег, без квартиры – незавидный жених!
– Думаешь, она меркантильна?
– А то! Вышла ведь в итоге за олигарха! Правда, не понимаю, зачем ей сейчас Егор понадобился? Он, конечно, не бедный, но и богатым не назовешь. По вашим московским меркам – так, средний… И что их связывает?!
– Может, любовь? – улыбнулась Ксения.
Анька только фыркнула в ответ.
Вскоре она засобиралась домой, а Ксения решила остаться у моря – почитать книгу Грина, которую захватила с собой. Она присела на скамейку, подставила лицо солнцу и зажмурила глаза. Солнце пронизывало каждую клеточку тела, растапливало усталость. Ксения вдруг поняла, как ужасно утомилась за этот год, наполненный чужими праздниками. Она стала читать и, увидев знакомые имена: Фрези Грант, Гарвей, Дэзи, обрадовалась им, как старым друзьям. Здесь, рядом с морем эта история воспринималась совсем по другому, казалось, что вот-вот на горизонте появится фрегат, тонкая девичья фигура, и с моря раздастся голос: «Добрый вечер, друзья! Я тороплюсь, я бегу…»
Рядом раздалось смущенное покашливание. Обернувшись, Ксения увидела Егора. Он пояснил, что недавно столкнулся с Аней. «А башка у нее почему-то была в зеленке. Я спросил, не заболела ли она случаем ветрянкой, а она обиделась!»
Егор примостился рядом с Ксенией. Увидев в ее руках книгу, присвистнул:
– «Бегущая по волнам», «Алые паруса»?! Ты, оказывается, романтическая натура?
– Наверное, – улыбнулась Ксения. – По мне – нет ничего лучше корабля с алыми парусами!
– Значит, вот что нужно женщине?
– Любой женщине всегда хочется романтики. Жаль, что мужчины не всегда это понимают.
Егор развел руками:
– Нам просто не хватает фантазии. Согласись, не так просто придумать нечто романтическое, и чтобы это эээ… не выглядело глупо.
