Хайди Маклафлин - Навсегда моя (ЛП)
— Трудно, грустно, неожиданно, странно. Я могу продолжать и дальше, но ничто не подведет итог сегодняшнему дню. Может, полный абзац? — Я придвигаюсь к Нику, и он обхватывает меня рукой, прижимая к себе. Его губы блуждают по моей шее, пока не достигают губ, и он нежно меня целует.
— Нужно поговорить о Лиаме и Ноа. Знаю, я не отец Ноа, но хочу им быть, тебе это известно. Я был неправ в том, как вел себя сегодня, очень неправ в своих нападках на тебя с Лиамом, прости.
— Я знаю. — Я провожу пальцами по его волосам. — Не думаю, что Лиам прям захочет принять участие в жизни Ноа, может, позже. Может, просто нужно оставить все как есть, все равно он скоро уедет.
Ник заправляет мои волосы за ухо. Накрывает ладонью подбородок и притягивает меня ближе.
— Я люблю тебя, Джози, — говорит он, прежде чем меня поцеловать. Его поцелуй мягкий, неспешный, будто он не торопится и хочет запомнить меня. Будто пребывает в отчаянии.
Я люблю его, правда. Но видя Лиама и Ноа, не могу не думать о том, какое будущее нас ждет и как мы с Ником справимся.
— Эй, Джози!
Мы с Кейтлин поворачиваемся и видим идущего к нам Лиама Вестбери. Кейтлин, предательница, тут же оставляет меня. Уходя, она смеется. Мои ладони потеют, а ноги вдруг превращаются в желе.
В этом году я, наконец, заметила его. За лето он так сильно подрос, раньше я действительно не обращала на него внимания, когда мы были у Кейтлин дома. Тогда он на месяц уехал в футбольный лагерь, а вернулся настоящим красавцем.
Я бы все отдала, чтобы он тут же снял футболку, и я могла получить ясное представление о его прессе, потому что моего воображения на это не хватает.
— Привет, — говорит он. В одной руке он держит футбольный шлем. Другой же держится за воротник своей футболки, которую мне так хочется сорвать.
— Привет, — глупо отвечаю я.
— Как прошел остаток твоего лета?
— Хорошо. Я много читала.
Много читала? Боже мой, он подумает, что я зануда. Что со мной такое? Я с интересом пялюсь в землю, рассматривая ботинок, пинающий камешек.
У меня покалывает кожу, когда он приподнимает мой подбородок, его небесно-голубые глаза впиваются в мои, и я могу лишь думать о том, чтобы броситься к нему в объятья и засунуть в его губы язык. Мне всего пятнадцать, но фильмы-то я смотрела. Уверена, я смогу сориентироваться.
— Пойдешь со мной на выпускной бал?
— Выпускной бал?
Мой мозг едва осознает, о чем он спрашивает. Но клянусь Богом, он сказал «выпускной бал». То есть мы все нарядные будем танцевать. А это значит, что он хочет, чтобы я танцевала с ним, он прижимал меня к себе и раскачивал под дрянные любовные песенки. Под те же любовные песенки, что я слушаю по ночам, когда пишу в тетради «Джозефина Вестбери».
— Ага. Теперь у меня есть права, так что я могу водить и подумал...
— Да! — Он вздрагивает и начинает смеяться. — Прости, — говорю я, закрывая лицо ладонями.
Он отводит мои руки, но не отпускает их. Когда он наклоняется вперед, мне кажется, что я сейчас вот-вот потеряю сознание. От него пахнет «Олд Спайс», мой новый любимый запах.
— Пожалуйста, не закрывай лицо. Ты слишком прекрасна, чтобы прятать его. — Он целует меня в щеку, прежде чем направиться к полю. — Я позвоню тебе сегодня вечером, — оборачивается он и кричит мне, а потом срывается на бег.
Я просыпаюсь вся в поту, по лицу текут слезы. Рядом со мной тихонько похрапывает Ник, его руки прижимают меня к кровати. Я выбираюсь из-под него и иду в ванную.
Не включая свет, я сажусь на край ванны и плачу в полотенце, заглушающее мои всхлипы. Никогда не думала, что увижу парня, который украл у меня сердце и не смог его вернуть.
И не уверена, что хочу получить его обратно.
Глава 11
Лиам
Выходя из дома Кейтлин, я решаю зайти в магазин. На этот раз меня не беспокоит, что кто-то меня увидит: даже если какая-нибудь девка в облегающем коротеньком платьице захочет пойти за мной, я буду не против. Блин, она даже может прихватить с собой подружек, лишь бы те принесли алкоголь. Я беру упаковку пива, чипсы и какие-то конфеты и осторожно кладу их на конвейерную ленту. Сегодня работает женщина постарше, так что я в безопасности. Очень сомневаюсь, что она слушает мою музыку или вообще знает, кто я такой.
Я задерживаю дыхание, надеясь, что кассирша не будет спрашивать у меня водительские права. Я искоса поглядываю на нее и бросаю стратегически продуманные улыбки, пока она пробивает мои товары.
— Твоя мама знает, что ты в городе?
Я изучаю кассиршу в попытке припомнить ее. На бейджике написано «Ширли», и я напрягаю мозг. Я ее не помню, но это не значит, что не могу подыграть.
— Нет, мэм, — отвечаю я как можно вежливее. Она окидывает взглядом мои татуировки на руках, возможно, ища ту, которая гласила бы «МАМА». К сожалению, такой на моем теле она не найдет.
— Нет, не думаю, что знает. По-моему, как только разнесся слух, что ты в городе, все девчонки посходили с ума.
— Я никого не хотел раздражать. Приехал просто выразить свои соболезнования.
— Такая досада то, что случилось с Мейсоном. Надеюсь, Кейтлин сумеет позаботиться о своих крошках.
Я киваю и мысленно желаю, чтобы она поторопилась. Мне действительно не хочется говорить. Мне хочется залить свое горе и отдать дань уважения другу.
— С Кейтлин все будет хорошо. — Я об этом позабочусь.
— Да, думаю, с такими фантастическими суммами, что ты получаешь от музыки, можно взять на себя ответственность и позаботиться о ней.
Я делаю глубокий вдох и разминаю шею. Я не потеряю терпения. Когда она, в конце концов, называет мне итоговую сумму, я протягиваю ей двадцатку и говорю, чтобы сдачу она оставила себе. Теперь у нее есть неплохие чаевые с моих фантастических сумм от музыки.
— Когда увидите мою маму, передавайте ей привет. — Я собираю свои покупки и ухожу, а у женщины отвисает челюсть. Дурацкие городские сплетни. После сегодняшнего дня все узнают, что я здесь, а в следующие несколько дней мне не уехать. Я обещал Пейтон и намерен сдержать свое слово.
Дорога мне знакома, и, въезжая в поле, я с облегчением выдыхаю, потому что никого нет. С пивом и закусками в полиэтиленовом пакете я взбираюсь по лестнице. Оказавшись наверху и взявшись за перила, я гляжу на поле. Когда я каждый вечер пятницы проводил здесь, то никогда не ценил открывающегося передо мной вида. Мое внимание привлекал вид на парковке: Джози и ее длинные ноги, все время обнаженные, потому что мы приезжали прямо с игры. Я переодевался, а она всегда оставалась в своей форме чирлидерши. Она знала, как мне это нравилось.
