Сарина Боуэн - Год наших падений
Вздохнув, я скользнула ладонью по его плечу и вложила ему в руку бутылку с водой. Когда он выпрямился, я достала из кармана таблетки.
– Всего две? – спросил он. Его голос был хриплым.
– Но больше нельзя! Сколько ты обычно принимаешь за раз?
– Три или четыре, конечно.
– Хартли, там написано максимум две.
– Знаешь что, Каллахан? Давай-ка я сейчас на тебя сяду, а ты расскажешь мне, почему моя дозировка должна быть такой же, как у тебя. – Его рот улыбался, но до усталых глаз улыбка не добралась.
– Ну и язва ты, Хартли, – сказала я, чтобы спрятать волнение за него, и отправилась в новый поход в его ванную за третьей таблеткой.
– Спасибо тебе, – прошептал он, когда я вернулась. Потом, проглотив все таблетки, с гримасой на лице откинулся назад на руках.– Который сейчас час?
Я бросила взгляд на часы.
– Почти девять.
– Нам надо пойти посидеть с Даной, – сказал он.
Я моргнула. На мгновение я напрочь забыла о том, что сегодня Дане предстоит важный вечер. Через считанные минуты должна была начаться безумная погоня за лучшими исполнителями, во время которой группы а-капелла будут бегать по Двору новичков и приглашать к себе понравившихся им первокурсников.
– Точно. Ты уверен, что хочешь двигаться?
Он на секунду прикрыл глаза, потом снова открыл их.
– Хорошо, что это всего лишь через коридор.
– Погоди, – сказала я. – Дай я сперва все подготовлю.
Я поковыляла к себе, где расчистила от книжек диван и придвинула для коленки Хартли журнальный столик. Потом меня осенило, и я вытолкнула свою инвалидную коляску через дверь в коридор и дальше к комнате Хартли. Это было идеальным решением, поскольку я ходила в библиотеку на костылях (там было всего три пролета), и мне самой коляска была не нужна.
Вернувшись к Хартли, я обнаружила его на ногах.
– Зацени, – сказала я. – Тебе даже не придется идти.
– Ну… спасибо, – вздохнул он. Толкая коляску бедром, я переставила ее ему за спину и, когда он сел, быстро поправила подножку, подняв его больную ногу повыше. Он положил руки на колеса и крутнул их. – Так вот как для Каллахан выглядит мир, – сказал он, покатив к двери.
– Дана, мы здесь! – сказала я, когда мы зашли в нашу общую комнату. – И уже девять часов. Что нам делать?
Она вышла из своей спальни.
– Просто ждать.
– Можно включить футбол? – спросил Хартли.
Моя соседка нахмурилась.
– Только без звука. Иначе я не услышу, как они постучат.
Хартли хватило вежливости не указывать на то, что мы в любом случае их не пропустим – поскольку Дана распахнула все окна, плюс наша комната была совсем рядом с входной дверью в здание. Он просто молча взял пульт. Найдя канал с футбольной игрой, он припарковал мою коляску возле дивана и начал неуклюже искать способ, как из нее выбраться.
– Здорóво, ребята! – К нам зашел Бриджер – с целой сумкой со льдом. – Специальная доставка. Закину тебе в холодильник, окей, бро?
– Спасибо, мужик. Вообще он не помешал бы мне прямо сейчас.
Бриджер исчез, и Хартли вновь переключил внимание на попытки выбраться из моей инвалидной коляски.
– Можешь просто в ней и остаться, – предложила я. – Чтобы лишний раз не тревожить ногу.
Хартли обдумал эту идею, но в итоге покачал головой и, привстав на здоровой ноге, пересадил себя на диван.
– Лучше я посижу здесь, – пробормотал он.
И мне в глаза он не смотрел.
Я безмолвно откатила коляску в сторону. Но правда заключалась в том, что его реакция задела меня. Судя по всему, мысль о том, чтобы сидеть в инвалидной коляске, пока к нам будут заходить девушки из певческих групп, была для Хартли невыносима. Мне всегда казалось, что коляска превращает меня в невидимку или в объект для жалости, и Хартли, можно сказать, только что со мной согласился.
От этих невеселых мыслей меня отвлек топот ног за нашим окном. На лице Даны застыло радостное волнение.
Быстро подхватив костыли, я дошла по коридору до входной двери, открыла ее, и мимо меня побежали к нашей комнате двенадцать девушек в красных футболках. Они взялись за руки и запели песню Ареты Франклин «Respect» еще до того, как я успела вернуться обратно.
Как только песня закончилась, девушки спросили Дану, хочет ли она стать членом «Нежных нот». Я затаила дыхание, поскольку не представляла, каким будет Данин ответ. Я знала, что на первом месте у нее стояла другая группа. Впрочем, они пришли к ней относительно рано, а значит по-настоящему хотели ее к себе.
– Возможно, – быстро сказала она. Допустимыми ответами были «да», «нет» и «возможно», но после девяти вечера – то есть, всего через сорок пять минут – группа имела право, если хотела, отдать место другому.
– Мы надемся, что ты изменишь «возможно» на «да»! – Запевала вручила Дане карточку со своим телефоном, и девушки отправились обходить следующих кандидатов.
– Блин, – пробурчала Дана, когда они вышли. – Может, надо было просто ответить «да»? – Она снова заняла позицию у окна. – Я ужасно хочу «Что-то с чем-то», – прошептала она. – Но к ним так сложно попасть.
– Мне бы тоже хотелось получить что-то с чем-то, – ухмыльнулся Хартли, закинув руки за голову.
– Хартли! – вскричала Дана.
– Обезболивающие, похоже, неплохо вставляют, – пробормотала я.
В комнату возвратился Бриджер. Получив от него пакет, полный льда, Хартли начал было прикладывать его к колену. Но тут у него зазвонил телефон. И даже то минимальное движение, которое ему пришлось сделать, чтобы вытащить из заднего кармана мобильный, заставило его поморщиться от боли. Взглянув на экран, он сбросил звонок.
– Не поздновато для Стаси? – спросил Бриджер.
Хартли пожал плечом.
– Напилась, наверное, и звонит мне из какого-то клуба. Я не могу справляться одновременно и с нею, и с болью.
Бриджер фыркнул.
– Можешь напомнить, почему ты хранишь верность кому-то, кто даже не знает, как утешить больного мужчину?
– Бридж, не лезь в это. – Голос Хартли был изнуренным.
– Окей. Но раз уж ты выставляешь обязательства с такой привлекательной стороны, больше не жарь меня на тему кучи подружек. – Он сел на диван.
– Я не хочу тебя жарить, Бридж. Ты не в моем вкусе.
– Спасибо за красочный образ, – отпарировал Бриджер, и я засмеялась.
Дана, похоже, не слышала ни слова из нашего разговора. Она все мяла в руках карточку и расхаживала из угла в угол. Ее собственные феи надежды явно работали сверхурочно, нашептывая слова ободрения и сражаясь со страхом.
– Дана, держись там, – сказал Бриджер, а потом показал на экран телевизора. – Чувак, а где звук?
