Кевин Милн - Финальный аккорд
Ага, верно, подумал я, я уже все придумал. Как будто было о чем думать. На следующий день Анна и я караваном отправились обратно в Орегон, чтобы вернуть деду грузовик. Мы пробыли там почти неделю. Этого времени Анне хватило на то, чтобы поближе познакомиться с дедушкой Брайтом и парой моих теток, а я успел упаковать несколько личных вещей. Утром на шестой день нашего там пребывания мы попрощались, загрузили коробки в машину Анны и вернулись в Москву. У меня не было авто и имелось очень мало денег, но по крайней мере, у меня было место, где можно остановиться. И у меня была Анна.
Зная, что я должен что-то сделать, хоть что-то, чтобы начать зарабатывать деньги, как уважаемый взрослый человек, на следующее утро я зарегистрировался в качестве заменяющего учителя музыки в местном школьном округе, как в Айдахо, так и через границу в восточной части штата Вашингтон. Это была не та работа, которую я считал идеальным вариантом для оправдания степени магистра, но по крайней мере за нее предусматривалась зарплата. Благодаря работе и частным урокам игры на гитаре я довольно быстро смог позволить себе приобрести собственный транспорт, что очень облегчило мне жизнь. Вскоре после этого я стал зарабатывать столько, что смог позволить себе оплатить аренду однокомнатной квартиры на другом конце города. Октавий заверил, что я могу бесплатно оставаться под его крышей, чтобы мог сэкономить больше денег, но я знал, что должен быть самостоятельным, хотя бы для самоуважения. В то время как я был занят преподаванием, Анна проводила дни в университете, посещая курсы по письму, издательской деятельности и детской литературе. Она все еще была решительно настроена преуспеть в написании и иллюстрировании детских книг и надеялась, что курсы ей помогут в этом. По вечерам мы часто собирались вместе, чтобы подталкивать друг друга к воплощению наших грез: она, бывало, сидела на одном конце дивана и придумывала запоминающиеся сюжетные линии или делала эскизы персонажей, в то время как я сидел на другом конце с Карлом и пытался сочинять поп-хиты. Периодически мы останавливались, чтобы поделиться записями и обменяться быстрым поцелуем, а потом опять возвращались к работе. С каждым днем мы с Анной все больше сближались. Находиться рядом с ней было очень легко. Она определила уровень наших взаимоотношений, как «необыкновенно естественный и комфортный». Как бы то ни было, но нам не надо было притворяться. Кажется, мы просто подходили друг другу, как две половинки одного целого. Ввиду того, насколько хорошо развивались наши отношения, прошло совсем немного времени – несколько месяцев, не больше, когда мы начали открыто обсуждать возможность того, что наши отношения могут перерасти во что-то особенное, которое даже может выдержать испытание временем. Октавий был преподавателем философии в университете, поэтому большую часть дней проводил, обучая магистрантов рассуждать, как это делали великие мыслители древнего греко-римского мира. Но иногда, когда я был у них в гостях, он также впадал в философствования.
– Позвольте мне напомнить вам, – сказал он нам однажды вечером за ужином, – что в случае, если вы в конечном итоге приходите к выводу, что любовь в природе существует, а потом, если вы еще решите, что вы в самом деле испытываете любовь не понаслышке и это не воображение вашего ума, – тогда вы оба достаточно взрослые для того, чтобы пожениться и начать самостоятельную жизнь. – Он сделал паузу и широко улыбнулся. – Конечно, это не горит. Просто обрисовываю несколько не имеющих к вам прямого отношения вещей, чтобы вы о них подумали.
К пятому месяцу моего пребывания в Москве и по прошествии недолгих семи месяцев после встречи Анны в вагоне трамвая в Австрии я решил, что время для обдумываний и предположений о том, как может сложиться наше будущее, закончилось. Однажды вечером в доме Анны, после того как Октавий ушел спать, я схватил глобус, который стоял у него на столе в кабинете, и принес его в гостиную. Я поставил его на пол перед Анной.
– Ты помнишь, о чем спросила перед тем, как села на поезд в Венецию?
Она опустила голову и улыбнулась.
– Конечно. Я спросила, как далеко ты можешь уехать, чтобы увидеть меня снова.
– И что я ответил?
– Зависит от того, где я буду находиться.
– Точно. И я до сих пор так считаю. На самом деле даже больше.
Анна сморщила нос.
– А для чего глобус?
– Это, госпожа Берк, просто для того, чтобы помочь вам представить, насколько мир велик. Потому что я хочу, чтобы вы знали, что где бы вы ни находились, я хочу быть там же.
Ее глаза улыбались.
– Сейчас я здесь. – Она наклонилась вперед, ожидая, что я поцелую ее. Когда я этого не сделал, она закатила глаза и сделала вид, что дуется.
– Дело в том, – продолжил я, глядя ей прямо в лицо, – меньше всего меня интересует, как далеко ты можешь уехать.
Она сухо усмехнулась.
– Почему? Ты куда-то собираешься?
Я поднял брови, но ничего не сказал. Анна сидела прямо.
– О, черт возьми. Собираешься?
– Может быть.
– Куда?
– Поживем – увидим.
Она снова усмехнулась.
– Все в твоих руках, не так ли?
– Эй, я не шучу.
После паузы, которую Анна взяла, чтобы прочитать выражение моего лица, она вежливо подыграла:
– Хорошо. Зависит от чего?
– От того, как далеко ты отправилась бы, чтобы быть со мной. Ты смогла бы проехать по всему миру в поисках меня? Чтобы найти настоящую любовь?
– Это то, что у нас с тобой?
– Думаю, что так.
– Думаешь?
– Хорошо, я уверен. – Я сделал паузу, чтобы сказанное дошло до нее. – А ты?
Ее глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Она почти незаметно откинула голову и спокойно заявила:
– Да.
– Тогда, как далеко ты поехала бы? – повторил я.
– Насколько надо будет.
Я улыбнулся, и она ответила мне тем же.
– Хорошо, тогда, поскольку у нас есть глобус, разреши мне предложить тебе несколько разных мест по всему миру, просто чтобы убедиться, что ты отдаешь отчет тому, что говоришь. Потому что некоторые из этих мест находятся довольно далеко.
Она бросила на меня насмешливый взгляд.
– Хорошо…
Я крутанул глобус и остановил палец на длинной и узкой полосе земли на территории США.
– Могла бы ты пройти весь путь до Майами?
– Конечно.
Я снова резко крутанул глобус и на этот раз остановил его в Европе.
– Как насчет Рима?
– Никаких сомнений. С удовольствием вернулась бы туда.
– Берлин?
– Конечно.
– Греция?
– Ага.
– Эдинбург?
– Ты прекрасно понимаешь, что большинство из этих мест в Европе находятся примерно на одинаковом расстоянии отсюда, верно? По крайней мере, с точки зрения времени в пути. Так что я не намерена ехать никуда дальше, чтобы доказывать свою любовь.
