Наталья Штурм - Уж замуж невтерпеж, или Любовь цвета крови
Роберт, как и подобает настоящему мужчине, молча и без приключений сдал необходимые анализы. Его, видимо, еще в детстве научили, что такие эмоциональные издержки, как «восхищение», «удивление» и «восторг», являются не чем иным, как слабостью, которую уважающий себя мужчина не может допустить. Меня приводила в трепет его способность без лишних слов и эмоций добиваться от своих и чужих работников того, что ему нужно. Тогда как мне требовалась огромная мобилизация внутренних сил, чтобы кого-либо отчитать или поставить на место. Эта проклятая деликатность, воспитанная во мне матерью, доставляла мне массу хлопот. Я даже стеснялась заранее спросить цену на предоставляемую услугу, чтобы люди не подумали, что я крохоборка. Большим подарком я прихожу в бутики, салоны красоты, медицинские центры, никогда заранее не спрашивая, сколько стоит та или иная услуга. Потом уже, обобранная и «разведенная», я буду посыпать голову пеплом и проклинать свою дурацкую тактичность. Хотя проще было бы задать естественный вопрос: «Во сколько мне это обойдется?»
Единственный раз, когда я возроптала против наглейшего обмана, произошел со мной в салоне красоты «Жан-Поль Дюссанже». Как правило, в каждое мое посещение мне оказывались одни и те же услуги: колорирование, стрижка и укладка волос. Естественно, что цена за совокупность оказываемых услуг всегда была одна и та же. Каково же было мое удивление, когда красавица-брюнетка на рисепшене, с которой мы всегда обменивались комплиментами, даже не моргнув глазом, назвала мне сумму в полтора раза больше, чем обычно. Сперва я смиренно полезла за кошельком, но потом вдруг что-то во мне взбунтовалось, и я язвительно спросила:
– А что, в стране произошел дефолт?
– Я не в курсе, – ласково улыбаясь, схамила девушка. Изящного решения проблемы не случилось, пришлось идти напрямик. Едва справляясь с волнением (хотя волноваться-то должна она!), я объяснила ей, что, видимо, произошла ошибка и расчет был произведен неверно.
– Извините, я перепутала ваш счет с другой клиенткой, – лучезарно улыбаясь и ничуть не смутившись, отчеканила девушка. У меня руки были по локоть холодными от волнения. Я так плохо себя чувствовала весь оставшийся день, что, наверно, разумней было, ничего не выясняя, расплатиться и больше туда не приходить. Заодно бы спасла следующую клиентку, которую наверняка после меня обсчитали еще злее.
Роберт в такие ситуации не попадал никогда. Он даже вел книжечку, где у него четко были прописаны все затраты, поступления и прочие арифметические события. Его уважали и боялись, потому что он был серьезным бизнесменом. Если работник его чем-то не устраивал, Роберт его немедленно увольнял. Я понимала, что мне до него не дотянуться – для меня всегда важнее был человеческий фактор. «Бизнес не знает жалости», – любил повторять Роберт.
Я увольняла работника только в тех случаях, когда мне наносили вред. Роберт – если не приносили пользы. Частенько мы с ним спорили, когда я отстаивала очередного проштрафившегося водителя или директора.
Разговоры по старой московской привычке проходили всегда на кухне. Наверно, это привычка брала истоки еще от моих родителей, которые жили в огромной коммуналке в Малом Козихинском переулке, возле Патриарших прудов. В то время все соседи после работы собирались на большой с девятью столами кухне и горячо обсуждали последние политические новости.
В тот вечер мы с Робертом решали судьбу одного из его бухгалтеров, которая допустила ошибку в расчетах, и ошибка была расценена президентом фирмы (т. е. Робертом) как непростительная.
– Идеальных людей нет. Каждый человек может допустить слабость или оступиться, это надо понимать и не судить слишком строго. Малыш, ты ведь тоже далеко не святой – чего же ты хочешь от других? Прояви немного жалости и снисхождения – твои работники это оценят и будут уважать тебя еще больше.
– Никогда! Полная чушь! Если я хоть раз прощу обман или предательство, меня уже никто и никогда уважать не будет. Жалость – удел слабых и плохой советчик. Запомни, если человек сделал из тебя идиота, подвел тебя, солгал – с таким товарищем нужно немедленно расставаться. Уверен, он сподличает снова. Тебе, Мышь, этого не понять, потому что ты женщина и не знаешь, что такое стратегия и тактика. Именно потому тебя, дорогая, обманывают, что ты заранее согласна с этим обманом. И это видно.
Я увидела себя глазами Роберта и расстроилась: получилась какая-то овца-жертвенница, безмозглая приманка для аферистов.
– Удивляюсь, как я без тебя, такого умного, жила до сих пор… А что такое тактика, я знаю: вот у меня есть цель – быть счастливой парой с тобой и родить сына. Для достижения этой задачи я использую все нужные средства, даже соглашусь с тем, что ты – супервеликий стратег, а я так, погулять вышла…
– Ой, ой, ой! Мышака, по-моему, рассердилась… Девочка моя, маленькая, ты не представляешь, как все, о чем мы сейчас тут с тобой говорим, мелко по сравнению с любовью, которую я испытываю к тебе каждой своей клеточкой… Мне просто больно видеть, как ты доверчиво относишься к людям. Мне хочется оградить тебя от разочарований. Я решил, что теперь буду, конечно, по мере возможности, всюду бывать с тобою вместе. Сейчас у меня на фирме вроде нормальный управляющий, поэтому я буду приезжать на работу реже и, следовательно, больше времени проводить с тобой.
– Что, и на гастроли будешь со мной ездить? – обрадовалась я.
– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил Роберт. – Я ревную, когда ты уезжаешь без меня. Это счастье – никогда не разлучаться. Помнишь, ты мне как-то раз читала, что Пол Маккартни за все годы супружества расстался со своей женой всего лишь на два дня. Я тоже так хочу.
Мы обнялись, и я, счастливая, что теперь всегда рядом будет и защитник, и наставник, и любимый человек, обхватила руками его шею и повисла на ней, поджав ноги. Между прочим, очень полезное упражнение для позвоночника…
Конечно, мудрость человека, особенно руководителя, и заключается в том, чтобы уметь работать с человеческим материалом, обучать, объяснять, контролировать, добиваясь нужных результатов. Уволить очень просто. И очень непросто направлять способного работника, давать ему возможность самому исправлять собственные ошибки, поощрять его успехи. И конечно, на любое правило есть свои исключения. Эти исключения зовутся скотами, для которых ничего святого, кроме их шкурного интереса, не существует.
Как-то раз мне «посчастливилось» работать с одной такой дрянью.
Политическая обстановка на Кавказе в тот момент была крайне напряженной. Такой она остается и по сей день. Взрывы в Минводах, Пятигорске, Махачкале – перечислять можно долго. Ехать в эти места на гастроли решались далеко не все артисты, потому что это было реально опасно.
