Я тобой переболею (СИ) - Коваленко Мария

Словно чувствует перемену, Захар бросает на меня короткий взгляд, но я не реагирую. С улыбкой слушаю мужчин, собираю на скатерти несуществующие крошки и стараюсь выглядеть довольной.

Спустя еще несколько минут он тоже оттаивает. Позволяет себе короткий вопрос Кириллу. А потом встаёт, бросает: «Спасибо, Варвара» и выходит из комнаты, глядя сквозь меня.

Даже не мечтавшая о такой яркой реакции, я с трудом скрываю радость и одними губами шепчу Лаевскому: «Спасибо».

Хитрый юрист в ответ лишь кивает. Ничего не комментируя, он пропускает меня вперед. Позволяет выйти в коридор сразу за Кириллом.

Возможно, нужно поставить точку на сегодняшнем представлении. Мы здорово позлили Мистера «Я худшая кандидатура». Но в самый последний момент все мои страхи, советы Жанны и воспоминания о злополучной ночи, когда Захар мне отказал, сворачиваются в один клубок.

— Кирилл… — Я беру парня за руку, заставляя остановиться. И решаюсь на отчаянный поступок.

— Полина?..

Он воровато оглядывается в сторону своего начальника.

— Хочу тебя поблагодарить… — Качнувшись вперед, повисаю на его плечах и целую.

Глава 16

Захар

Она меня достала. Ядом проникла под кожу. И доигралась.

Нужно выкинуть девчонку вместе с чемоданами к ее подружке, но я стою столбом. Смотрю, как она целуется с моим замом. И представляю, как ломаю парню хребет.

Отличное продолжение обеда. Десерт, чтоб его!

— Это было… ух… — шепчет Кириллу эта маленькая гадина и гладит по плечам.

Как взрослая. Будто они уже давно вместе и вот-вот потопают в ЗАГС, на который намекал предатель Лаевский.

— Вы закончили⁈ — рявкаю этим двоим. И еще раз повторяю себе: «Не надо! Ни к чему хорошему это не приведет!»

Для надежности вспоминаю шок брата, его вопрос о сходстве. И тут же посылаю подальше все мои благие намерения.

— Поля, в кабинет. Сейчас.

Иду к сладкой парочке и отрываю свою девчонку от помощника.

— Захар Олегович, у нас встреча… — даже не пытаясь отбить «подругу», вяло тянет Кирилл.

Только поздно.

— Отменяй! С остальным разберешься без меня. Не справишься, уволю! — кидаю ему, не останавливаясь, и ускоряю шаг.

Веду Полину в кабинет. Толкнув вперед, громко захлопываю дверь и дважды поворачиваю ключ. Пусть орет, дерется, убегает — не выпущу.

— Вы что себе позволяете, Захар Олегович?

Поля разворачивается ко мне, глаза сверкают. И не страхом! В них костры с адскими плясками и праздничные салюты.

Порода внешне знакомая, но темперамент не тот.

— Это что за шоу было? — спрашиваю у этой юной ведьмочки.

— У вас работа, а у меня жизнь, — снова выкает.

— Отлично. И ты решила броситься в омут с первым встречным?

— А не вы ли сказали найти другую кандидатуру на роль «первого»? — оскаливается, как загнанная в угол лисичка.

— Кирилл не тот вариант, — обрубаю.

— А что с ним не так? Бабник?

— Нет.

Делаю шаг навстречу. Думаю лишь о том, как не придушить.

— Скрытый маньяк? — Она, похоже, совсем забыла о тормозах.

— Нет!

— Извращенец?

— Он. Мой. Подчиненный, — произношу сквозь зубы. Почти рычу.

— А, то есть ты не хочешь, чтобы я устраивала свою личную жизнь у тебя на глазах? — Между нами метр, и мы снова на ты.

С ней как на каруселях. Детский сад, младшая группа, и, к своему стыду, я ведусь, как пацан.

— Обойдусь без такого зрелища. — Чтобы успокоиться, делаю медленный вдох или такой же медленный выдох.

— Не хочешь видеть, как я буду с ним целоваться. Не хочешь быть свидетелем того, как он…

— Замолчи! — Поднимаю руку вверх.

— Как он будет прикасаться ко мне… как он сделает меня своей… — Поля пятится.

— Заткнись! — прижимаю к стене.

Замечаю, как дрожат ее ладони, бледнеет лицо и ходит ходуном грудная клетка.

Мы оба будто после марафона. Разница лишь в том, что моему марафону двенадцать лет, и первый забег закончился фатально.

— А давай не будем ждать? Хочешь, я прямо сейчас отведу Кирилла в свою комнату. Разденусь. И мы закроем вопрос с «первым». — Воинственно вскидывает подбородок.

— Нарываешься.

Делаю еще один протяжный вдох и чуть не отъезжаю. Поля пахнет ежевикой и малиной. Никакого элитного парфюма. Никаких тонких ноток и сложного шлейфа.

Она как пирог! Свежий, сладкий. Который хочется пробовать и пробовать.

Смаковать на губах кислоту ежевики и сладость малины. Объедаться, как после строгого, на грани голодовки, поста.

— Если так печешься о моей безопасности, можешь постоять под дверью и послушать… — Полина приподнимается на носочки. Обжигая мое ухо своим дыханием, шепчет: — Я обязательно сообщу, когда Кирилл закончит с моей маленькой проблемой. И подробно отчитаюсь тебе, как он справился…

— Ты даже не представляешь, с чем играешь! — кладу ладони на тонкую талию и загибаюсь.

Я помню простые истины: взрослые мужчины не сходят с ума. Их нечем удивить. Нет на свете силы, способной сорвать стоп-кран и пустить под откос все планы.

Я четко понимаю, кто передо мной и чем именно она занимается.

Опыт смеется: «Тебя разводят!»

Внутренний голос твердит: «Добром не закончится!»

А тормоза…

Они отказывают.

Не знаю, кто первым теряет контроль — я или она. Но уносит нас мгновенно.

Вжимаю девчонку в свою грудь. Целую.

Не нежно — яростно, со вкусом обиды, злости и безумного желания, которое больше невозможно сдерживать.

— Это нужно делать совсем не так, — хриплю в раскрытые губы.

Несу эту ненормальную к письменному столу и сажаю на край. Стянув через голову блузку, целую шею, ключицы и плечи.

Еще сильнее шизею от запаха и бархата кожи.

— Только посмей снова уйти! — Поля всхлипывает и непослушными пальцами начинает расстегивать на мне рубашку.

— Ты меня допекла. — Сам справляюсь с остатками своей одежды и даю ей мгновение, чтобы насмотреться.

— Я молодец! — Она улыбается. Такая довольная и счастливая, словно я уже сделал все, как нужно, и теперь она моя женщина.

— Ты настоящая заноза!

Смахнув бумаги, укладываю ее на столе. И принимаюсь снимать последнюю одежду.

— Надеюсь, заноза не в ягодицах, — нервно хихикает эта бесстрашная.

— Выше! — Беру ее ладонь и прижимаю к своей груди.

— Это мне подходит. — Раздвигает свои красивые ножки и, глядя в глаза, ждет.

— Прости.

Я больше не сдерживаюсь.

У меня нет никакой защиты, нет сил на осторожность, нет времени на то, чтобы подождать — подготовить ее лаской, рассказать, как все будет, уберечь от самого себя.

— Я люблю тебя, — добивает девчонка.

И весь мир летит к чертям.

Глава 17

Полина

Лежу на боку в кровати. За спиной — горячий, как печка, Захар. Впереди — огромное окно, за которым густой зеленый лес, серые облака и дождь.

Несмотря на погоду, чувствую себя блаженной дурочкой.

Такой счастливой я, наверное, никогда не была.

Смеюсь просто так. Перетягиваю на себя одеяло — улыбаюсь. Смотрю в окно — улыбаюсь. Даже маленькое ЧП с разбитой чашкой не вызывает панику.

Шепчу себе: «На счастье!», и уголки губ снова растягиваются в стороны.

Внутри, за ребрами, всё тихо и спокойно. Непривычно. Будто кто-то починил странную штуковину, которая вечно гудела, не давала покоя и требовала — спешить, бежать и справляться.

Меня словно перепрошили. И не криками — как в интернате. Не шантажом — как Рома. А заботой.

И это сделал ОН! Тот, кого я боялась, кто игнорировал и сводил с ума.

Мой случайный и нежданный. Взрослый и красивый. Сильный и опытный… умный настолько, что мне, наверное, никогда не дотянуться.

Мой Захар.

Теперь даже стыдно вспоминать отчаянную провокацию и поцелуй с Кириллом.

Неужели это я раздразнила его за столом, а потом довела до белого каления в кабинете? Неужели я смогла достучаться до настоящего, страстного и голодного Захара?