Их жаркий ноябрь (СИ) - Бузакина Юлия

— Ты привез меня сюда, чтобы что-то запрещать? — вспыхнула я.

— С меня достаточно одного вечера в твоей пьяной компании. Не вздумай брать в рот спиртное. А еще, раз уж ты вернулась в мою жизнь, я хочу видеть на тебе красивое белье и платье, а не то недоразумение, в котором тебя сюда доставили. Сегодня будет черное. Рыжая бестия в черном кружеве. Великолепно!

Я ошеломленно приоткрыла рот, чтобы послать его подальше, но слова застряли где-то в горле.

Он отпил виски, ловко выхватил из пакета комплект черного кружевного белья и в один миг оказался рядом.

Дернул на себя мое полотенце, и я едва успела вцепиться в его край руками, чтобы не остаться совершенно голой.

Серые глаза монстра потемнели, и в них вспыхнуло пламя. Дыхание остановилось, а потом обожгло легкие. Все полетело в небытие — стало ясно, что просто так я отсюда уже никуда не уйду.

Вскрикнув от такого хамства, в следующий миг я влепила Константину размашистую пощечину.

Он не остался в долгу.

Вывернул руку, и я вскрикнула от резкой боли.

— Еще раз так сделаешь, и я дам тебе сдачи. Будет больно по-настоящему.

Наши взгляды встретились. В серых глазах сверкнуло что-то опасное. Он дернул меня к себе — дрожащую, будто в лихорадке, с пылающими щеками, жаждущую расцарапать его красивое лицо — и вдруг накрыл мои губы властным, жадным поцелуем.

Я дернулась, но сильные руки сжали меня сильнее. Поцелуй — властный, жесткий — медленно сводил с ума. Полотенце сползало вниз, а тело оживало. Оно реагировало на мужчину. На запах его туалетной воды с терпкими нотками табака, на обжигающий плен сильных рук, на колючие, небритые скулы…

Его руки гладили мою обнаженную спину, ласкали, а губы не отпускали ни на миг.

Моя нежная кожа покрывалась мурашками, они летели, будоражили, заставляли мысленно стонать от внезапно проснувшейся жажды. Внизу живота все скручивалось в тугой узел, пылало, требовало разрядки, и я не могла заставить свой разум контролировать чувства, которые вызывал во мне грубый монстр.

Внезапно поцелуй закончился.

— Откуда у тебя синяки? — прорезал тишину голос Покровского. Его пальцы больно впились в мои плечи, а взгляд серых глаз пронзил насквозь.

— На нас с Евой напали бандиты, — неловко поежившись, стряхнула его руки я.

Закуталась в полотенце и отодвинулась от Константина на безопасное расстояние.

— Какие бандиты?

— В тот вечер, когда был Хэллоуин, я собирала вещи в дорогу, а они вышибли дверь и требовали у меня какие-то фотографии. Угрожали автоматами и… я не хочу об этом говорить.

— Что за фотографии?

— Ума не приложу. Но мой муж фотограф. Видимо, он что-то начудил. Где-то кого-то сфотографировал и шантажировал, требуя денег. Каких-то важных шишек, иначе бы меня не пытали, требуя сказать, где он прячет исходники.

— Когда ты видела мужа в последний раз?

— Год назад. Он уехал в кругосветное путешествие.

Константин нахмурился. Подошел к бару и снова налил себе выпить.

— Предупреждаю еще раз — у меня стресс, Аня. Двадцать миллионов рублей уходят из-под носа. Поэтому если хочешь попасть в Краснодар сегодня вечером, собирайся. У меня там дела, и я возьму тебя с собой.

— У твоего брата умерла жена, — почему-то вспомнила я. — Ты едешь по делам усопшей?

— Можно и так сказать. На усопшую была оформлена моя недвижимость.

— Как я сразу не догадалась, что дело в деньгах, — покачала головой. — Но меня никак не касаются ваши с братом дела. Мне нужно позвонить маме. Сказать, что я жива, и что скоро вернусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Позвонишь после того, как оденешься.

— Я не собираюсь надевать то, что ты купил. Не нравятся мои вещи, просто открой мне дверь и я поеду домой.

— Хочешь, чтобы я открыл дверь? Отлично, переоденься. Я не желаю видеть рядом с собой девицу в порванных колготках и измятых вещах.

Я нахмурилась. Руки сжались в кулаки сами собой. Сволочь. Только крыть мне нечем — ведь он, по сути, прав.

Взяла вешалку с кружевными трусиками и лифчиком, и направилась в ванную.

— Как ты узнал мой размер? — остановилась в дверях.

— Бирка на пальто, — пожал плечами он.

— А лифчик? Как можно угадать размер лифчика по бирке пальто?

— Я уже большой мальчик, Аня, — криво усмехнулся он и опрокинул в себя дозу виски. — Умею видеть то, что нужно. Или мал?

Я хмуро взглянула на кружевной бюстгальтер и двинулась в ванную. Надо же, как раз. Но как? Как он угадал с размером, если я сама никогда не угадываю и потом вечно страдаю от неправильно подобранного белья?!

Встала перед зеркалом.

Закусив губу, огладила кружевную ткань на порочно проступающих сосках округлой груди. Каким же порочным может стать образ, если правильно подобрать белье… И ведь не прогадал, когда определялся с цветом.

Почувствовала взгляд и подняла глаза. Константин стоял на пороге, скрестив руки на груди, и откровенно рассматривал мой образ.

— А тебя стучаться не учили? — испуганно сглотнула я.

Серые глаза монстра потемнели, и в них вспыхнуло пламя. Медленно и уверенно, будто моя участь уже решена, он расстегивал пуговицы на рукавах траурной черной рубашки, и не спускал с меня глаз.



Глава 18

Я прилипла к полу. Разум отключился окончательно. Казалось, воздух стал тяжелым и вот-вот начнет искриться от возникшего между нами напряжения.

Сорвав с себя рубашку, Константин небрежно бросил ее на пол и уверенно двинулся ко мне. Я даже не успела выдохнуть, как он рывком затащил меня в спальню.

Толкнул в подушки и накрыл своим мощным телом.

Я упиралась кулаками в его мощную грудь, сопротивлялась, но его это только забавляло. Он ловко схватил мои запястья и завел их над головой, у изголовья кровати. Губы накрыли мой рот поцелуем — коротким, болезненным, обжигающим. Порочный и дерзкий, этот поцелуй будоражил каждую клеточку тела, заставляя сдаваться властному напору.

Губы терзали мою шею, заставляя задыхаться. Ловкие и умелые пальцы уверенно потянули вниз кружевные чашечки, и теперь моя грудь полностью предстала взору монстра.

Почти обнаженная, распластанная под ним, я дрожала от внезапно захлестнувших меня чувств.

Он припал губами к тугим соскам, и спустя несколько мгновений терзал их нестерпимыми пытками, не давая ни единого шанса увернуться. Пальцы покручивали тугие горошины до легкой боли, и тут же отпускали, уступая место дерзким играм губ и языка.

Нежная кожа горела, а я, распятая под мощным телом монстра, беспомощно ловила каждую ласку. Мои глаза горели адским зеленым огнем, и уже не было никакого сопротивления. Я покорно разводила колени, позволяя Константину втираться в меня своими бедрами. Ощущала низом живота и промежностью его твердое, восставшее в брюках естество, и от этого растекалась под ним сладкой патокой.

Как же давно меня не любили… не целовали, не терзали сладкими ласками… Моя постель всегда оставалась холодной.

Едва он ослабил хватку, коснулась тонкими пальцами его колючей щеки — всего на миг — и остро ощутила свое женское одиночество.

— Расстегни ремень, — опалив меня взглядом, хрипло приказал он.

Дрожащими пальцами коснулась твердой, как камень, пряжки и осторожно потянула на себя.

— Коснись его, — привлек меня к себе Константин.

Сглотнула. Заглянула в порочные глаза всего на миг, и осторожно потянула боксеры вниз.

— Смелее… — улыбнулся монстр. Крепко сжал мое запястье и притянул мою руку к выскользнувшему из боксеров огромному члену.

Я вспыхнула. Покорно устроилась на коленях и принялась ласкать его восставшее естество рукой.

— Помедленнее, Аня… Не торопись… — улыбаясь, хрипло командовал моими действиями монстр. А я от каждой пошлой фразы заводилась все сильнее.