Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна

— Богдан, ну почему ты такой жестокий?

От неожиданности предъявы меня разрывает на части. Пялюсь на бывшую и не могу понять, она шутит или серьезно решила меня доконать?

— Жанна, у тебя амнезия, что ли? Я жестокий? Эт че такое из тебя выдавилось?

Но вместо ответа наманикюренная рука змеей ложится мне на щеку, и по закону подлости, ровно в этот момент открывается дверь. А там Облачко смотрит на меня как на предателя Родины, на Жанну, на руку ее и поза такая еще КОМПРОМЕТИРУЮЩАЯ.

А чтоб тебя!

В глазах у малышки такая смесь эмоций, что я одновременно радуюсь и очень злюсь. Сейчас бы встать и прижать к себе, а не вот это вот все. «ВСЬО»! И так она мастерски укладывает Жанку на лопатки — любо дорого посмотреть. Просто трехочковый.

Жанка уходит, явно недовольная итогом нашей встречи, а вот Яночка молча делает свое дело, пока я растекаюсь от наслаждения, впитывая ее хаотично-резковатые движения.

Ну посмотри же на меня, Облачко. Посмотри на меня, меня ж сейчас расплющит от радости. Волнуется и явно раздражена, характер пытается обуздать.

Давай мириться, Кудряшка? Я готов ссориться часто, если ты так реагировать будешь, если будешь так строга ко мне.

Ревнует. Губы дует, но ревнует. Значит, я для нее не просто пациент. В голове кричу «аее», бросаюсь конфетти в воздух.

Сейчас взорвусь от радости, малыш.

В руках разносится покалывание от желания прикоснуться. Укрывает с головой и накрывает эмоциями, бурлящими кипятком в душе, но пока облизываюсь на напряженную фигурку, подпрыгивая на месте.

От предвкушения уроков …нет, не полового воспитания, совсем других и более сдержанных. Наверное. Как пойдет, короче!

Посмотри на меня, Облачко. Хочу получить свой десерт в лице бушующего коктейля в твоих глазах. Ааааа, мне надо!

Ну же. Но она натянута как струна, и кажется, сейчас готова вспороть мне артерию самостоятельно. Ну и отлично, заодно потренируемся, я ради такого дела готов валяться тут с кровотечением.

Лыблюсь и медленно тянусь к белому халату рывками, словно у меня трясучка, а она у меня точно есть, самая настоящая трясучая зависимость.

Пальцы готовы прямо за халат притянуть ее к себе, но вместо этого слегка вожу подушечками, дорисовывая, что прямо под ним будет аппетитная задница, которая у меня перед глазами стоит перманентно, что бы я ни делал. Я ее ни разу не видел, но вот эти аппетитные формы заставляют рот переполняться слюной, а мозги плавиться от хлынувших картинок. Воображение работает на сто процентов.

Фантазия не дает мне продохнуть, даже сейчас только представляю, а уже дышать сложно. Ну и как тут дышать, это же Облачко, тут только искусственное дыхание надо применять. Рот в рот.

Много и часто, а еще желательно с языком и всеми сопутствующими жидкостями.

По спине легким перышком проскальзывает вездесущее желание перекинуть на себя и целовать-целовать, чтобы задыхаться от недостатка воздуха, но даже тогда не прекращать.

Держи себя в руках, Исаев! Девочка хорошая, давай красиво. А как, блять, красиво? Я в душе не …не это самое, даже мысленно не хочется к ней мат применять. Черт, я кажется все, совсем уже потерял мозги.

— Ян, посмотри на меня… — сиплю, прожигая ее прекрасный профиль. Малышка закусывает губу и роняет баночку со спиртом, он разливается по подносу, совсем как я сейчас перед ней.

Разливаюсь и стекаю на пол растаявшим льдом, пока она стоит и не смотри на меня. Наказывает.

— Ян, это вообще не то, что ты там подумала, — говорю самую примитивно-дебильную вещь в мире, слегка натягивая ткань халата в свою сторону.

Ну же, малыш, дай мне еще немного эмоций.

— Исаев, вы в праве делать то, что вам хочется. С кем хочется, но в отрыве от меня, — звучит грозно, и я понимаю, что меня от этого грозного с ноткой обиды голоса вставляет получше любых стонов.

Разве что может только Облачкины вставят круче, меня от нее вообще поведет в чащи…

— А если я с тобой хочу? — «делать то, что хочу» предусмотрительно глотаю, считывая реакцию Яны. Она замирает и вроде даже не дышит, а потом медленно поворачивается ко мне и с таким отчаянием в голосе произносит:

— Хватит пошлых намеков, Исаев. Вы мой пациент, я ваш …почти доктор, — прищурившись, буквально выплевывает, и меня неплохо так откидывает и подкидывает от этих слов. Припадочный, черт возьми! Почти доктор, лечи меня.

— Облачко, какие намеки? Никаких намеков, я прямо говорю, — играю одной бровью и перехватываю ледяную ладошку, дрожащую в моих руках. — И вообще ты ведь перевязывать меня пришла? Я готов.

Второй рукой стягиваю с себя футболку, стараясь при этом не стонать, как резаная свиноматка. Она падает на пол, вместе с моей способностью ясно мыслить.

Наверное, у Яны в голове тоже бум, ведь она не то, что не дышит, даже не двигается, впиваясь взглядом в мою прессуху.

А я еще поигрываю мышцами, ну совсем как стриптизер. Смотри, малыш, я твой.

Но мне понравится намного больше, если ты потрогаешь…Потрогай меня.

— Я готов, — шиплю, притягивая Яночку к себе. И мы сейчас оба готовы совсем не к перевязкам. Ее ладошки ложатся на мои плечи. Съезжают снежной лавиной по предплечьям, пока я думаю о том, как бы мне не сорваться сейчас. Адреналин лупит по вене, и я искрю, подсвечиваясь изнутри. Глотку дерет от жажды, но ее не утолить ничем, кроме поцелуев, кроме трения, которое мне пока пздц как нельзя.

Рано. Рано. Рано. Черт, бл, как тут сдерживаться, если она настолько близко, что я носом почти упираюсь в пухлую грудь?

Почти. Если сейчас резко качнусь вперед — утону в ее мягкость и податливости, и взорвусь как передутый шарик. Прикидываю в голове, что главное в победе — это тактика, а не вот это вот все, никаких спонтанных косяков, Исаев. Ты же не тупой, так не тупи.

А я туплю!

Ты там что хотел вообще? Практики, да?

— Давай обработаем вместе. Я вычитал, как вылечить тебя, Облачко. Веришь мне? — поднимаю голову и смотрю в широко распахнутые глаза своей девочки. В них целая вселенная, а еще подтаявшее шоколадное мороженое, и я бы жрал его до бессознанки.

— Я могу вам верить? — спрашивает, и меня это нисколько не обижает.

Только киваю в ответ, пока мои пальцы ведут по коже, собирая по атомам дрожание тела. Зрение мое плывет за этими касаниями, фокусируюсь на все и сразу. Я как хищник перед нападением в стойке, мне только дай волю, только ними с шеи кованые цепи, и помчусь вперед. Захватывая сразу всеми конечностями.

Дыхание сбивается. Мое. Ее. Грудная клетка ходуном ходит.

Я делаю очередной рваный и тянусь вперед.

Гори оно все огнем!

Глава 11

Упираюсь губами в пульсирующую жилку на шее у моего Облачка и от восторга готов кричать. Пахнет как сладкий мед, стекающий по глотке и даря эндорфины. Я весь сплошной эндорфин!

Яна замирает, дышит часто и много. Вот и дыхательная практика. Замирает и задерживает дыхание.

Ее пальчики у меня на руках дрожат, и я, впитывая в себя ее реакцию, веду губами по шее ближе к ушку, где виднеется маленькая золотая сережка-бусина. Хочу шептать ей секретик. Только наш с ней, который никому нельзя рассказывать. Тшш, малыш.

— Снимешь повязку? На бедре, мы начнем со сложного… — мягко прошу, цепляя мочку губами. Самого начинает трясти, между нами — огонь, обжигающий воздух, вдыхаемый легкими.

Одной рукой стягиваю с себя спортивки до колен. Вспышки боли пронзают каждый сантиметр тела, но на лице у меня непринужденная маска уверенного в себе мужика с ЧСВ до неба. Я ж охеренный перец, мне ж не больно! Мать вашу ж, как же больно!

Ска! Только мысль о скором прикосновении Облачка радует меня. Младшенький уже просыпается, и это с одной стороны очень хорошо (мне ж есть чем хвастаться), а с другой херово, потому что реакция Облачка может быть непредсказуемой.

Зато видно, что я не вру. Я честен. Ты мне нравишься. Вот смотри — это детектор лжи, заложенный природой в каждого мужика. Ни соврать, ни подмазать не выйдет, только правда и ничего кроме нее.