Он. Она. Другая (СИ) - Султан Лия

-Отравление, интоксикация, обезвоживание.

-Можно увидеть ее?

-Нет.

-Почему?

-Потому что я так решила. Теперь все решения по ней буду принимать только я. Она моя.

-Она и моя дочь.

-Да? А где ты ходил, когда был ей нужен? Когда ее рвало еще дома и я звонила тебе без конца. А ты не брал! Когда ты должен был остаться здесь, а вместо этого повез сына и шлюху свою домой.

Он долго молчит, желваки ходят ходуном, взгляд из-под бровей тяжелый.

-Надира рассказала? - насупился Таир.

-Сама все слышала. Каждое слово, пока ты трусливо не выскочил на улицу.

-Я не уехал. Я был здесь, звонил тебе.

-Ты думал, я возьму, после того, что увидела?

Ему нечего ответить. Он снова замыкается. Наверное, думает, куда делась эта кроткая, влюбленная дура, которая ловила каждое мое слово и заглядывала мне в рот? А нет ее больше. Умерла она. Там, в приемном отделении. Брошенная в одиночестве с маленькой дочкой на руках.

-Прости, Сабин. Я хотел тебе раньше рассказать. Мне надо было сразу во всем признаться, - оправдывается он. - Но обстоятельства...

-Авария? Смерть родителей? Несчастная Сабина на грани нервного срыва? Ты ведь уже тогда с ней спал, да? - моргаю часто, чтобы прогнать предательские слезы.

-Сабина…

-Что Сабина? Ты думаешь я совсем дура наивная? Я все посчитала! Сколько твоему сыну? Год?

После короткого молчания он выдавливает:

-Одиннадцать месяцев.

-Она была беременна, когда мама с папой погибли, - судорожно вздыхаю. - Когда нашей дочери еще двух не было. Ты уже тогда спал с ней. А я…я даже ничего не заметила, хотя просила, просила твоей ласки. А она вся уходила на другую, да?

-Мне нечего сказать в оправдание. Да, у меня был роман. Недолгий, но был.

-Был? А сейчас у вас что, если она тебя называет милым? - сильно сжимаю трубку, еще чуть-чуть и она сломается в моих руках.

Его громкое молчание о многим говорит и на многое раскрывает глаза. Их роман не в прошлом, а в настоящем.

-Кто она?

Снова тишина.

-Кто?! - громко шиплю, боясь разбудить дочь. Несмотря на то, что я говорю тихо, горло дерет, будто ору дурниной.

-Мы вместе работали, - признается, опустив голову.

Дрожащими пальцами закрываю рот и беззвучно реву, неожиданно все сопоставив.

-Работа допоздна и в выходные, овернайты (работа сверхурочно, даже ночью), “я в офисе посплю”, - горько перечисляла я, снова складывая в уме один плюс один. -А ты в это время с ней спал. Господи, какая я дура! - по щекам текут тонкие ручьи, я вытираю их ладонью, но меньше не становится. - Я не понимала, почему ты охладел, обнимала и целовала тебя, искала в твоем взгляде хоть намек на прежние чувства. Когда ты меня разлюбил? Когда ты остыл?

Не успеваю услышать ответ, так как слышу, как дверь за спиной открылась и вошли наши соседи. Убираю телефон на тумбочку и стираю слезы с лица.

-Сабина, мы тебе каши и чаю принесли. Поешь хоть чуть-чуть, а то упадешь в обморок.

-Спасибо…большое, - стараюсь не быть размазней, но выходит плохо. Поднимаю глаза и вижу, что муж все еще стоит у окна и смотрит на меня.

-А, с мужем общаетесь, - улыбается соседка. - Ну не буду мешать.

-Мы уже закончили. Вы не мешаете, - поворачиваюсь и прячу зареванное лицо.

-Передача для Искаковой, - на пороге появляется медсестра с двумя большими пакетами. Принимаю их и начинаю разбирать. То и дело возвращаюсь к нашему разговору и анализирую. Ругаю себя: мол, надо было быть жестче, где-то по-другому ответить и про развод не забыть. Только теперь понимаю, что хочу уйти, бежать от него, куда глаза глядят. Скрыться от такой любви. которая предает и разрушает. Вытаскиваю из пакета плюшевую зайку в розовом платье - любимую игрушку Нафисы. Дома она спит с ней в обнимку. Вспомнила, как Таир привез ее из командировки, а дочка радовалась и назвала ее Машей, как в мультфильме.

Командировки…эти его частые поездки за границу и по стране. Интересно, она тоже с ним ездила, если они вместе работали? Они делали это в гостинице? Прятались? Сколько у них было таких вот ночей, когда я ждала его дома? Готовила любимые блюда, гладила его рубашки…Сколько ночей та, другая, украла у меня? Сколько дней украл у меня он?

Вцепившись в игрушку, хочу ее разорвать на куски, выпотрошить. Но вместо этого сильно сминаю и прижимаю к животу. Тело разом напрягается, я как одна натянута струна. Уже не стесняясь Куляш-апай, тихо вою белугой, потому что боль невыносимая.

-Кызым, что с тобой? - женщина слезает с кровати и за пару секунд оказывается у меня. - Ну-ка вставай, идем сюда.

Она поднимает меня и пересаживает на свободную кровать. Всего их четыре, но пока к нам никого не подселили. Куляш-аапай устраивается рядом со мной и берет за руку. -Ты опять себя винишь? Ну бывает такое. У всех бывает. Все отделение с отравлением.

-Нет, - мотаю головой. - Я узнала…Сегодня…В больнице…Прямо здесь, - задыхаясь, объясняю я. - Мой муж…изменяет…мне. У него…у него…вторая семья. Любовница…сын…ему почти год.

-Ой баааай! Масқара! (каз.- О ужас, какой позор) - Куляш-апай крепко обнимает меня.

-Бедная девочка. Как же так?

-Господи, как мне жить дальше? Что мне делать?

-Для начала поплачь. Не держи в себе.

И я плачу на плече незнакомой мне женщины, потому что ее доброта и участие напоминает мне мою мамочку, которую я потеряла. Если бы только она была рядом…

-Чего же им не хватает-то? - сокрушается Куляш-апай, проводя ладонью по моим волосам.

Хотела бы я знать, чего ему не хватало? У него была моя любовь, верность, преданность. Я делала все, чтобы окружить его заботой. Знала, как много он работает, чтобы обеспечить нас. Не скандалила, не пилила. Я просто хотела, чтобы и он любил меня в ответ также сильно, как и я его. И теперь я спрашиваю себя: а любил он меня когда-нибудь?

***

-Почему не спишь? - сонным голосом спрашивает соседка.

Ее внук уже сладко сопит, а Нафиску до отбоя еще два раза вырвало и она снова отключилась. Доктор предупредил, она может проспать вот так двое-трое суток. Обещали прокапать на третий день. Мы с соседкой закрыли окна жалюзями, чтобы детям не мешал свет фонарей. В палате темно, а сна ни в одном глазу. Ворочалась, под нос бубнила. Вот теперь лежу на спине с широко раскрытыми глазами. На сегодня все слезы выплаканы. Я совершенно сухая и пустая внутри.

-Думаю, - вздыхаю тихо.

-Не стоит он того, - фыркает Куляш-апай.

Я рассказала ей о нашем столкновении в приемном отделении и разговоре с мужем. Не знаю почему, но я не могла в тот момент копить это все в себе. Была бы рядом сестра, или подруги Ксюша и Айгерим, я бы призналась им. Знаю, они были бы категоричны, матерились,предложили бы побить его вместе с любовницей. Особенно Ирада. Она вообще без тормозов. Но соседка моя - женщина мудрая, спокойная. Это сразу видно.

-Ой, лежу и думаю, что твоя ситуация - прямо как в моих любимых фильмах на “России-1”. Дочка все время смеется. Говорит: “Мам, ну что за чушь смотришь”. А там, все, как в жизни: тоже мужья предают, жены страдают, любовницы строят козни.

-Она мне пока ничего не строила. Только спала с моим мужем.

-Это считай уже строила, - усмехается Куляш-апай. -Ой, Сабинка, послушала тебя, и себя вспомнила. Только я постарше была и две дочки у меня тогда в школе учились. И вот приходит ко мне любовница мужа и заявляет: “Мы с вашим мужем уже давно за вашей спиной”.

-Правда? - поворачиваюсь на бок. Кровать неудобная, узкая, скрипучая. Но что поделать.

-Да. Просила, чтобы я от него отстала вместе с детьми. Наглая такая. Думала, дом его и она выгонит, - посмеивается она. - А нет, дом мы построили на участке моих родителей. Они правда уже умерли к тому моменту. Так что не было на нем ничего. Я его выгнала, а ей пожелала объедками не подавиться. А время такое было - конец девяностых. Я в ателье работала, но денег ни черта не хватало. А потом мне клиентка как бы между прочим сказала, что ее знакомые - очень богатые люди - ищут домработницу. Как зарплату назвала, так я и побежала к ним на собеседование. А они такие состоятельные казахи, мужчина нефтяник, жена в банке работала. Дом огромный, дети - ровесники моих девочек. Ну я там у них и работала много лет. Убирала, готовила, гостей встречала. Шесть дней в неделю с утра и до семи-восьми. А они меня не обижали, платили хорошо, премии на праздники давали, на Новый год дочкам подарки дарили. Мне главное что было? Девчонок поднять, образование им дать, чтобы будущее у них было. Я им тогда сказала: “Я - дура, что высшее образование не получила. Не будьте такими же дурами, как я”. Я-то думала, что всю жизнь буду “за мужем”.