Навеки Ваш, или Не поминайте лихом! (СИ) - Саринова Елена
- На дачу, - сказала и растерялась сама от этих слов.
Вадим сделал вид, будто бы не удивился. Лишь замер на миг, проведя ладонью по затылку:
- Это же по Червишевскому тракту, СНТ «Ученый», так? Я вашу родственницу, кажется, бабушку туда отвозил после лекции в нашем музее на Пристанской.
И где только она лекции эти не читала.
- Да.
- Поехали!
Прошло два долгих дня… В первый же из этих дней я потеряла телефон. Точнее утопила его в колодце. И это был не «акт похренизма на мирскую суету», а элементарная случайность. Мне позвонила Екатерина Марковна как раз в тот момент, когда я крутила за ручку колодезный обледенелый ворот:
- Ульяночка! У нас тут такое происходит! И я не знаю, что мне делать?!
- А я вас предупреж…
И всё. Ну… он летел сначала долго вниз, сверкая цветным экраном, а потом б-бульк в далёкой студёной темноте… И всё.
А, матерь всех бобров, мне хорошо. Мне хорошо, я сказала! И жила два дня. Слушала «Радио России», жаря оладьи на плите, смотрела старенький телевизор на диване, укутавшись верблюжьим одеялом, и думала о вечном. «Вечное» неизменно приобретало русые волосы, заправленные за уши, и серо-голубые очи. Я злилась на себя и в исправительных целях шла чистить снег. За два дня снега во дворе уменьшилось весомо.
А на третий день к самому вечеру явилось оно. Мое персональное «вечное». Подошло к двери в щелястых сенях, ответственно побилось ботинками о крыльцо, стряхивая с них снег (хотя снега там давно уж не было) и пару раз постучало в дверной косяк… напрасно… еще раз постучало… А я сказала, что напрасно! А потом все стихло в дачной, и без того не очень живенькой округе. На целых шесть минут! Но, меня за это время накрыла такая вселенская тоска, что прямо в открытую кухонную форточку бери и во…
- Ульяна?!
- Матерь всех бобров! Да как же можно так пугать?! Черт!
- Ну, это слово как-то ближе сердцу, чем бобры. Ты меня впустишь к себе?
- Нет, Андрей Максимович, - произнесла и опустилась на пол прямо у окна.
- Да? – выдохнул с другой его стороны мужчина. – Знаю, заслужил. Но, у вас ведь даже будки нет… Молчишь?.. Ульяна?
Но, я молчала стойко!
- Угу.
Молчать!
- Ты здесь. Тогда слушай меня так, - снег, вдруг потаённо заскрипел и судя по дальнейшим звукам, мой бывший босс тоже уселся. На завалинку, по всей видимости, то есть слышимости. Да, неважно! – Я расскажу… Я виделся с Аглаей и Радославом. И теперь все знаю. Лиза планировала открыть нашу общую банковскую ячейку. Как я это понял? Как поверил именно в такой расклад? Она два месяца назад слишком настаивала внести в наш брачный договор именно этот пункт – допуск к моей банковской ячейке. Думаю, она была уверена, что именно там я храню все разработки по двигателю. И, кстати, ты на работу собираешься? У нас корпоратив завтра и я до сей поры твой гендиректор, так что в порядке производственной необходимости в красивом платье, - мужчина замолчал. – Лучше в том самом, синем…
- Кх-м.
- Ульяна, меня не было в Тюмени целых три дня. Но, я бы не уволил тебя, даже будучи в своем кресле. Это была прощальная гадость от моей бывшей невесты, хотя бы на время, но ей очень хотелось. Я эти три дня искал деньги, чтоб компенсировать вложения Лизы в производство. Пришлось кое-что продать. Так что вернулся только сегодня утром и… да это уже неважно. Ты нужна мне. Ты очень нужна мне, моя Лапушка. Прости меня, пожалуйста… Ульяна?.. Что поможет тебе простить меня? – и снова тишина. – Да нет… - я притаившись, замерла. Мужчина, судя по новым звукам, неожиданно поднялся с завалинки. – Ну, раз они сказали так. И если он и правда помогает выжить… Жаль, музыки нет… Ульяна! Специально для тебя! А музыку мне дашь?!
Что ж он задумал? Я подскочила с пола, секунды целые пялилась на блёклый радио-короб на серванте… почему бы и нет? И наполняя тишину, из престарелого динамика, во всю мощь, вдруг полилось: «Арго-о-о! Да пошлет нам небо путь с луной и звездами!..» Я рванула назад к окну. Андрей, оскалившись, прищурил взгляд и потянулся пальцами к молнии на своей куртке… «На-на-на-най-на-най! На-на-на-най-на-най!» да простит нас неизвестная советская группа! «На-на-на-най-на-най! На-на-на-най-на-най!» Мой бывший-нынешний босс танцевал под «Арго» свой стриптиз на морозе… На морозе.
Я терпела муки совести. Он, раздеваясь танцевал. Двигался под эти странные звуки плавно и почти профессионально покачивая своими атлетическими бедрами. Но, когда уже скинув куртку и свитер, накрыл ладонью пряжку ремня, я не выдержала!.. «Арго-о-о! О каких потерях плачет птица встречная!».
Он поймал меня, тоже едва одетую в свои объятия у самого крыльца:
- Моя Лапушка. Моя… Моя.
А дальше мыслей дельных больше не было. У нас обоих. До самого морозного утра…________________________________________________История закончена, мои дорогие. Эпилог для нее планируется 23 января...
Эпилог
Свет в нашей кухне разливался лишь из-под плотного, отстроченного плетеной тесьмой абажура, висящего над самым столом. Поэтому три пожилые дамы за ним, обставленные вазочками, блюдцами и кружками с заброшенным чаем, смотрелись настоящими коварными заговорщицами. Да они и говорили как заговорщицы, лишь в пол голоса, старательно вытягивая навстречу друг другу шеи:
- А вещала ведь она. И об этом тоже. И если б ты, Катерина, не плюнула ей в глаз тогда…
- Маш, да не попала я этой гадалке в глаз, сколько можно оправдываться? Много она наболтала. У них в абхазской той деревне все чокнутые были, вино разбавленное нам продали.
- И кислый виноград.
- Да, Клара, верно ты вспомнила, виноград был отвратный - копейка всего цена ему за килограмм.
- А предсказания ее сбылись!
- Тиш-ше, девочки.
- Маруся, а что эта деревенская гадалка конкретно про любовь тогда…
- Ой, помню все дословно, Катерина. Только что сначала она, того…
- Забыла? Хм-м.
- А давай имя твоего третьего мужа, Клара, все вместе вспомним?
- Не кипятись. Она сказала: «Кого она в воде топила…
- Того спасет! Точно!
- Тиш-ш-ше, Катерина. Да, «кого она в воде топила, того и от беды спасет». Так и сказала та гадалка про Улечку восемь лет тому назад. А еще сказала, что будет у них со спасенным возлюбленным на воспитании шесть деток.
- Это… как, Марусь?
- Это - страсти древнеегипетские. Шестеро детей. Мы с одной Ульяной едва управились. Может, в том месте она как раз и ошиблась, а-а?
- И я ей плюнула как раз. А что так смотрите? Как раз на том самом месте. Мне выражение «на воспитании» странным показалось. А она замялась, глазками своими забегала.
- И как ты ей попала, как только прицелилась по бегающим то?
- Я промахнулась, Клара! Сколько можно повторять и оправдываться? Зато про стриптиз Андрюше ведь я совет дала! Вы обе не додумались. А девочке нашей наверняка пришлось по вкусу.
- Мне б пришлось.
- Да и мне. Х-хе.
- Матерь всех бобров, с кем я столько времени живу?
- А-а-а-а!!!
Все три пожилые дамы от накрывшего их потрясения блажили громко и протяжно. Да так, что в районе моего оттопыренного живота под застегнутым пуховиком зашевелились и поползли на выход. Вверх! Цепляясь по пути когтями! И в пору мне самой блажить!
- Шестеро, - выпучив глаза на мой живот, выдохнула Екатерина Марковна.
- Уже? – пропищала, схватившись за правую почему-то грудь Клара Игнатьевна.
И лишь бабушка моя назидательно кашлянула и неожиданно строго произнесла:
- Ульяна, Андрей, что здесь происходит?
Прекрасный и своевременный вопрос, но совсем не к тем. Стоящий за моей спиной в дверном проеме мужчина, кажется только сейчас отмер от всего здесь произошедшего и услышанного:
- Я-я, мы-ы, Лап… Ульяна, а зачем мы здесь?
В этот момент лысое беременное чудище, обмотанное шарфом Андрея, добралось, наконец до моего расстегнутого воротника и вынырнуло на свободу. Бабушки чуть снова не заорали. Пора уже заканчивать! И, кстати: больше эту несчастную беременную «чудищем» не называть:
