Анна Берсенева - Возраст третьей любви
– И какие же аномальные явления вы здесь предполагаете? – спросил Юра главного уфолога.
Он постарался, чтобы ирония не была слышна в его голосе, но, кажется, это ему не совсем удалось, потому что бородатый взглянул недовольно.
Юрины институтские годы пришлись на время повального увлечения НЛО, экстрасенсами, какими-то полями и прочими сомнительными исследованиями, которые официально не поощрялись, но уже и не запрещались. А целительница Джуна, по слухам, даже лечила членов Политбюро.
Гринева раздражал бы весь этот идиотизм, если бы он вообще мог раздражаться из-за таких, ему посторонних, вещей.
– Между прочим, вы зря иронизируете, – заметил бородатый уфолог. – По этой местности имеется ряд наблюдений, которые подтверждаются экспериментально.
– А вы поставьте на мне эксперимент! – вмешался Гена. – Нет, ей-Богу, я согласен выступить в роли подопытного кролика! Покажите мне хоть одно аномальное явление, только чтобы я его своими глазами увидел, и я сразу поверю в тарелки, марсиан, во что хотите. Юр, поверим мы с тобой в марсиан, как считаешь?
– Между прочим, можете и в самом деле взглянуть, – по-прежнему глядя на Гринева, предложил уфолог. – Вот сюда, в трубу. Если, конечно, не боитесь.
– А что я там увижу? – поинтересовался Юра. – Чего я, по-вашему, должен бояться?
– Трудно сказать. Скорее всего, собственных ощущений…
– Это слишком субъективно, – усмехнулся Юра. – Боязнь собственных ощущений может возникнуть в любой житейской ситуации, для этого не обязательно смотреть в трубу.
– А вы взгляните, взгляните! – теперь уже сердито произнес уфолог. – Может быть, поймете, о чем я говорю.
– Давайте я посмотрю, – вдруг предложила Оля.
До сих пор она стояла совсем тихо – видимо, довольная, что отвлеченный марсианами начальник наконец оставил ее в покое. Но теперь в ее голосе Юре послышались какие-то самоотверженные нотки, и он удивленно взглянул на девочку.
Оля больше не поглядывала на него исподтишка, а прямо смотрела своими длинными глазами, и трепет ее ресниц показался ему счастливым…
«Да ведь она думает, что я боюсь! – вдруг догадался Юра. – Ну конечно, думает, что я боюсь заглянуть в эту дурацкую трубу, и предлагает проверить на ней!»
Это было так странно, так неожиданно и трогательно, что он ободряюще улыбнулся Олиным вздрагивающим ресницам и сказал уфологу:
– Так куда, говорите, надо смотреть?
– Во-он туда, – указал бородатый, – на вершину сопки, где шест установлен. И фиксируйте свои ощущения, мы их потом задокументируем.
Собственно, фиксировать было нечего. Пестрая сопка с шестом на вершине подрагивала сквозь бликующее стекло, расплывалась; сливались в одно разноцветные пятна осенних листьев, травы, пихт. Но уже через несколько секунд – или минут, Юра не понял – он почувствовал, что его манит к себе какое-то необъяснимое пространство, которое вдруг заменило собою реальную сопку…
Он почувствовал, что почему-то должен быть там – но где, но почему? Единое, таинственное, переливающееся нечто тянуло его к себе, и ему становилось легко, и хотелось только одного: отдаться этой непонятной тяге…
Но отдаться ей почему-то было невозможно, все в нем противилось собственному сильному влечению – и он отпрянул от окуляра, быстро потер ладонью глаза.
– Ну как? – спросил уфолог. – Видели что-нибудь?
– Да вроде ничего конкретного… – пробормотал Юра. – Переливалось вроде бы что-то… И тянуло! Так сильно тянуло, – смущенно улыбнувшись, сказал он. – Действительно, субъективные ощущения… Похоже на святочное гаданье. – Он улыбнулся уже спокойнее. – Мне сестра рассказывала, она даже курсовую писала по фольклору, когда в университете училась. Ряженый-суженый, приди ко мне ужинать, и глаза какие-то манят…
Кивая, бородатый быстро записывал в блокнот.
– А можно мне? – спросила Оля и сделала шаг к штативу с трубой. – Ну пожалуйста – можно?
– Да ради Бога, – разрешил уфолог. – Как видите, это не смертельно. Даже увлекает!
Оля привстала на цыпочки и приникла глазом к окуляру. Она смотрела туда совсем недолго, меньше минуты – и вдруг вскрикнула, отшатнулась, обвела всех каким-то растерянным взглядом, остановила его на Юре – и он увидел, как медленно бледнеет ее лицо. То есть оно, конечно, оставалось смуглым, но под этой густой, как загар, смуглотой кровь отлила от ее щек.
Прежде чем кто-нибудь успел понять, в чем дело, Оля медленно закрыла глаза и упала на спину, как подрубленное деревце.
Вскрикнула Катерина, Люба бросилась к неподвижно лежащей Оле, но Юра уже держал девочку под плечи, приподнимал ей ноги, искал ниточку пульса, едва заметно бьющуюся на тонкой шее…
– Господи, чего это с ней?! – воскликнула Катя. – Выпила, наверно, лишнее, а все Гена, ему лишь бы девку спутить!
– Да ничего страшного, обычный обморок, – сказал Юра, легко похлопывая Олю по щекам. – Может, и правда от вина, с непривычки-то. Любаша, куртку мою возьми, сверни ей под ноги. Да все в порядке, сейчас очнется.
– Ну и ну! – хмыкнул, потирая широкий затылок, Рачинский. – Вот тебе и молодежь, вот и наша смена! От стакана портвушки сознание теряет, что ж с ней в постели будет?
– А в постели с ней тебя, миленький, посадят за развращение несовершеннолетних, – сладким голосом произнесла Люба.
– Не посадят, не посадят, – усмехнулся Рачинский. – Восемнадцать есть уже, я лично в отделе кадров интересовался.
– А не посадят, так я тебе сама устрою – мало не покажется! – так же сладко пропела Любка. – «Пошли-ка, деточка, шпиенов смотреть!» – передразнила она. – Ох любишь ты, Генусик, свежачок, ох не доведет тебя это до добра!
– Да чего ты, Любаша, в самом деле, вцепилась в меня, как кобра? – отбрыкивался Гена. – Ну, пошутил с девочкой, я ж без всякой задней мысли!
– С передней мыслью зато, – съязвила Любка.
– Да она вон, смотри, от Валентиныча не отлипает, – кивнул Рачинский. – Так и прижимается! Очнулась, что ли, а, Юр?
Гринев стоял на коленях рядом с Олей и держал ее за руку, считая пульс. Действительно, ничего страшного, просто обморок – непонятно только, от чего.
Олины ресницы дрогнули, разомкнулись. И в то же мгновение Юра почувствовал, как дрогнула ее ладонь в его руке – и, как-то невозможно изогнувшись, коснулась его ладони, погладила робко и нежно. Он осторожно отпустил Олину руку.
– Лучше, Оленька? – спросил Юра. – Ну и хорошо! Что это ты?
– Голова закружилась, – тихо ответила она. – Там… Мне стало страшно, Юрий Валентинович…
– А что вы увидели? – с живым интересом спросил уфолог. – Вы запомнили, девушка?
– Я об этом не могу говорить. – Оля снова закрыла глаза и слабо покачала головой. – Мне и сейчас страшно…
