Анна Джейн - Северная Корона. Против ветра
Этот факт почему-то особенно умилял Константина Власовича. А однажды Марта во время игры, в которой две принцессы-сестренки спасались от злого короля и его слуг, предложила Юле поменяться куклами на время, чтобы злой король точно не отыскал принцесс, и та согласилась.
Обратно же они так и не поменялись.
– А твой друг пустит пожить неизвестно кого к себе в дом? – спросила Марта скептически.
– Да. Я уже договорилась.
– Когда?!
– Когда ты выходила и покупала воду и мороженое, – отозвалась Юля. Мороженое неожиданно Феликсу понравилось. Ему вообще, по ходу, в этом городе очень нравилось.
– За моей спиной все делаешь? – недобро сощурилась подозрительная Марта, почти обрадовавшись, что сестра дала повод не доверять ей.
– Опять говоришь глупости, – поморщилась та. – Так получилось. Стас готов принять у себя в гостях иностранца.
– То есть он не знает, что Феликс – это один из «Лордов»? – изумилась Карлова.
– Пока нет. Но узнает.
– А он это… никому про него не расскажет?
– А ты? – в упор посмотрела на Марту Юля.
– Эй! – обиделась та и обожгла сестру недобрым взглядом, обозвав про себя дурой. – За кого ты меня принимаешь!
– За тебя и принимаю. Я доверяю ему так же, как и тебе, – ответила Крестова. Она говорила чистую правду.
На это у удивленной Марты не нашлось, что ответить. Ей всегда казалось, что сестра как-то над ней изощренно издевается.
– Твой Стас живет один? – несколько смущенно спросила Марта.
Феликс все еще разговаривал по телефону, отвернувшись к окну.
– Один, – кивнула Юля.
– А комнат у него сколько?
– Три.
– А он нормальный? – осторожно поинтересовалась Карлова.
– Совершенно.
– И он точно не откажет?
Юле сестра вдруг напомнила отца, умеющего задать 100 500 вопросов, чтобы удостовериться в простейшем. Она хмыкнула.
– Точно. Я же сказала, что мы уже договорились. Ему не в лом принять кого-то у себя. И, думаю, такому гостю он обрадуется куда больше, чем обычному.
В принципе, так и случилось. Поначалу, по крайней мере.
Марта, Юля и Феликс приехали к высокому красно-белому дому, окруженному более низкими, но не менее нарядными зданиями. С таксистом расплатился Визард, словно истинный джентльмен – российские деньги у него были с собой, причем не в малом количестве. Правда, ушлый таксист едва не запросил цену в два раза больше положенной, но Юля была начеку.
Затем они поднялись на лифте на девятый этаж и оказались в большой светлой квартире Стаса, предпочитающего минимализм в обстановке. Первой реакцией парня, увидевшего лицо своего гостя, было неимоверное удивление.
– Это кто? – спросил, чуть опешив, Стас, знакомый с творчеством группы «Red Lords».
– Твой гость, – жизнерадостно ответила Юля. – Зовут Феликс. А это – моя сестра Марта.
– Привет, Марта, – кивнул длинноволосой миловидной девушке молодой человек. – А этот… он что, фанат «Лордов»? – И Стас на всякий случай, улыбнувшись, помахал гостю рукой. Тот ответил, приветливо, но с достоинством подняв ладонь вверх, как индейский вождь.
– Почему фанат? – не поняла Юля. Марта поняла и захихикала в кулак.
– Потому что, мать его, он один в один, как чувак из «Ред Лордс»! – воскликнул Стас, по случаю хорошей погоды облаченный только в джинсы, закатанные до колен. Фигура у него хоть и не могла похвастаться мускулами культуристов, была довольно неплохой, поджарой. – Даже серьга та же!
Он рассматривал Феликса с таким недоумением и интересом, что Крестовой пришлось окликнуть друга и пояснить музыканту, отлично понявшему, в чем дело и скромно улыбающемуся:
– Он очень удивлен. Не верит, что это вы.
– Понимаю. Надеюсь, своим визитом я не причинил неудобств? – спросил музыкант, доброжелательно, но вновь не без чувства собственного достоинства разглядывающий хозяина квартиры.
– Нет, что вы. Просто мой друг не ожидал встретить вас. Эй, Стас! – обратилась к хозяину квартиры Юля. – Не веди себя, как лось. Это Феликс, вернее, Визард из «Лордов». Приехал инкогнито в наш город. Пусть у тебя поживет пару деньков, лады? Ему хочется экзотики, похоже.
Тот слегка оторопел от такого заявления.
– Юль, вы вообще где его отрыли? – спросил Стас, ничего не понимая. – Это прикол? Сейчас из-за двери выйдут улыбающиеся типы и скажут: «Вас снимала скрытая камера»?
– Стас, это не прикол. Ты же меня знаешь. Если я говорю, что это не шутка, значит, это не шутка, – твердо сказала Юля и жестом пригласила осматривающегося Феликса и сестру сесть на огромный, занимающий много места шикарный серый, недавно купленный диван.
В гостиной, кроме дивана, журнального столика на колесиках, плазменного экрана на стене и стоявшей под ним стереосистемы ничего больше не было, даже штор и жалюзи на большом трехстворчатом окне, и это придавало комнате этакий урбанистический шарм. К тому же цветовое оформление было выполнено – скорее всего, случайно, нежели специально – в трех тонах: черном, белом и сером. В этом плане даже стены и пол не подвели. Первые были белоснежными, покрытыми каким-то специальным составом, второй – светло-грифельным. А вместо дверей в зале были две арки: одна вела в прихожую, другая – в коридор.
У парня, к большому счастью, первый шок прошел достаточно быстро, и Стас, который в принципе неплохо знал английский, дружелюбно поговорил с гостем. Визард, видимо, впечатлил его, и Стас, улучив момент, шепнул Юле: «Мне до сих пор кажется, что меня разыгрывают! У меня в доме сидит парень, которого я вижу по телеку, и у которого один концерт стоит дороже, чем все мое имущество и я, проданный в рабство».
Феликсу, кажется, в квартире понравилось: тут не было излишеств типа ковров, картин и хрусталя и присутствовал незримый дух творчества.
Одна из трех комнат была оборудована под домашнюю звукозаписывающую студию, небольшую, конечно, но неплохую – Стас в свое время потратил на нее немало денег. Да и о том, что хозяин квартиры увлекается музыкой, свидетельствовали такие вещи, как висевшая на стене небольшая коллекция гитар, синтезатор в углу, не вместившийся в студии со своим собратом, валяющиеся листки с нотными записями и текстами, разложенные всюду медиаторы и струны. На двери, ведущей в спальню, кто-то из друзей Стаса, увлекающийся граффити, баллончиком нарисовал крутого зеленого инопланетянина, показывающего рокерскую «козу», и написал над ним: «Моя жизнь – это музыка!»
Да и вид на город, как и предполагала Юля, английского гостя впечатлил. Кажется, стереотипы о том, что на самом деле представляет собой одна из бывших стран Советского Союза, у него ломались, громко, с хрустом, как тонкий лед, и это музыканту нравилось.
