Татьяна Корсакова - Мужчины не плачут
Нет, все-таки без секретарши тяжело! Уже к одиннадцати он замучился отвечать на бесконечные телефонные звонки, в двенадцать твердо решил, что Аннушку срочно необходимо кем-нибудь заменить, а в час дня пришла Лика и приволокла свою протеже.
Он узнал ее не сразу. И не из-за короткой стрижки и строгого костюма, а из-за этой ее дебильной улыбки вполлица.
Разве можно так улыбаться?! Или теперь так принято — с первой минуты знакомства косить под дурочку? Серебряный порылся в памяти — определенно, такое поведение во все времена считалось идиотским. А чего можно ждать от дурынды, бросающей маленького ребенка на попечение бешеного ротвейлера?! Неприятные воспоминания усилили почти исчезнувшую было головную боль. Серебряный поморщился.
— Здравствуйте, дамы, — сказал он, пожалуй, чуть суше, чем того требовал этикет.
— Добрый день, князь Серебряный. — Лика ослепительно улыбнулась, поцеловала его в щеку.
От нее пахло французскими духами и отчаянием. Серебряный накрыл ее ладонь своей, заглянул в глаза. Он знал причину этого отчаяния. Знал и ничем не мог помочь.
Лика вздрогнула, слегка отстранилась. Ее улыбка поблекла.
— Ты же не забыл о моей просьбе?
— Ну что ты?! Как я мог забыть!
Серебряный врал. Конечно, он забыл. Без Аннушки, которая была его «говорящим ежедневником», Серебряный мог помнить только о самом важном. Трудоустройство дуры, в нерешительности топчущейся сейчас на пороге его кабинета, к разряду «самое важное» не относилось. Если бы не Лика, он бы, не раздумывая, выставил претендентку за дверь.
Но Лика… Лике Серебряный отказать не мог.
Девица перестала улыбаться, испуганно захлопала ресницами.
«Вот и свиделись!» — злорадно подумал Серебряный и сам удивился своему злорадству. Можно подумать, с этой перепуганной гусыней его связывает не мимолетная, не стоящая воспоминаний встреча, а долгие и сложные отношения. Это казалось по меньшей мере странным. Серебряный был скуп на эмоции и редко делился ими даже с близкими людьми. Посторонние же для него оставались — просто фоном. Разве можно испытывать к фону какие-то чувства?
Оказывается, можно. Девица определенно его раздражала. Скорее всего, дело даже не в ней самой, а в тех болезненных воспоминаниях, которые породила их предыдущая встреча. Серебряный пытался их похоронить, а эта улыбающаяся дурочка, сама того не ведая, выдернула их на свет божий. С мясом, с кровью выдернула… За такие вещи не говорят спасибо.
Усилием воли он подавил растущее раздражение и улыбнулся девице. Наверное, улыбка получилась так себе, потому что в ответ та поежилась, словно от холода. Серебряный удовлетворенно кивнул.
— Присаживайтесь, дамы, — сказал он официальным тоном.
— Спасибо. — Лика выразительно посмотрела на свою протеже. — Маша, ну иди же сюда! Он совсем не страшный. Я вас сейчас познакомлю.
Похоже, в то, что он совсем не страшный, девица не поверила. Несколько мгновений Серебряному казалось, что она не сдвинется с места никогда, так и останется стоять живой статуей на пороге его кабинета. Он многозначительно усмехнулся и переключил внимание на Лику. Этого хватило, чтобы девица обрела наконец способность двигаться. Краем глаза Серебряный видел, как она осторожно, точно по топи, подходит к его столу.
— Познакомься, Маша, это Иван Матвеевич Серебряный, мой хороший друг и твой будущий шеф.
— Здравствуйте, — У нее оказался низкий, с хрипотцой голос. При их первой встрече никакой хрипотцы не было и в помине.
Волнуется. И есть с чего. Серебряный задумчиво посмотрел на протянутую ладошку. На длинных пальцах никаких колец, ногти коротко подстрижены, покрыты бесцветным лаком. Интересно, она действительно думает, что он станет жать руку первому встречному?
Наверное, девица прочла его мысли, потому что залилась краской не то стыда, не то злости, спрятала руку за спину.
— Меня зовут Мария Андреевна Литвинова. — В ее голосе прибавилось хрипотцы. От этого он стал весьма чувственным. С таким голосом работать бы ей диктором на радио или, на худой конец, промышлять сексом по телефону. От клиентов не было бы отбоя.
— Ну, вот и познакомились! — сказала Лика преувеличенно бодрым голосом, бросив на Серебряного удивленно-неодобрительный взгляд. — Может, угостишь нас кофе? Или сразу к делу?
— Лучше сразу к делу, с кофе у меня напряженка. — Он виновато улыбнулся. Улыбка предназначалась только Лике. — Остался без секретарши.
— Незадача. — Лика усмехнулась, грациозно присела на стул, потянув за собой Марию Андреевну Литвинову. Та тяжело, точно не молоденькая девушка, а столетняя старуха, плюхнулась на соседний стул, метнула в Серебряного острый, как лезвие, взгляд. Ишь, злится…
…Она не сумела удержать лицо — потеряла его, как только переступила порог этого проклятого, похожего на склеп кабинета. Большой босс ее узнал, Маша почувствовала это по его насмешливо-брезгливому взгляду. Как его назвала Лика? Князь Серебряный?
Точно князь! Надменный, спесивый средневековый феодалишка. Не князь даже, а князек. Наверное, полжизни тренировался смотреть на людей вот так, как сейчас смотрит на нее, — точно она пустое место, никто. Впрочем, для него Маша действительно никто. И то, что за нее просит Лика, ничего не изменит. Она чуть не умерла от стыда и унижения, когда он отказался пожать протянутую руку. Стоять с протянутой, точно за милостыней, рукой…
Она бы, наверное, и умерла, если бы Лика не отвлекла князя светской беседой, давая ей возможность поднять с пола «уроненное лицо», отряхнуть его от пыли и кое-как приладить на место. Ничего уже не исправишь! Важно первое впечатление, а свое первое впечатление этот надменный князек составил о ней еще тогда, когда, сжимая в дрожащих губах сигарету, обозвал дурой.
Странно, но эти малоприятные воспоминания придали Маше сил. Она вдруг с отчетливой ясностью поняла, что тогда, при их первой встрече, господин Серебряный тоже потерял лицо, и теперь просто отыгрывается на ней, свидетельнице его мимолетной слабости. На работу он ее теперь точно не возьмет. Зачем ему? Получается, из потенциального работодателя, из великого князя Серебряного для нее, Маши Литвиновой, он автоматически превращается в обычного гражданина. Можно сказать, теперь он для нее тоже никто. Значит, можно расслабиться…
— Не возражаете, если я закурю?
Маша недоуменно посмотрела на сидящего напротив мужчину. Не возражает ли она?! Можно подумать, его волнует ее ответ.
— Тогда я тоже, за компанию!
Лика достала из сумочки сигареты. Серебряный предупредительно щелкнул зажигалкой. Она благодарно кивнула в ответ, глубоко затянулась. По кабинету поплыл сизый табачный дым. Маша почувствовала себя лишней на этом никотиновом междусобойчике, но не расстроилась. После того как Его Княжество был мысленно послан ко всем чертям, жить стало легче, жить стало веселее. И сохранять лицо тоже оказалось намного проще.
