Джессика Марч - Соблазн
На секунду она разозлилась. Ему непременно нужно было унизить ее, даже сейчас. А затем напомнила себе: ведь он не знает ничего другого. Если бы знал, то не сидел бы здесь в пустом доме в одиночестве.
– Да, – ответила она. – Хочешь посмотреть… на медаль?
Теперь он поглядел ей в глаза.
– Да, – сказал он, – хотел бы. Она протянула ему медаль в бархатной коробочке, смотрела, как он с благоговением взял ее, повернул обратной стороной, чтобы прочесть надпись, – этот человек, который выстроил всю свою жизнь на ритуалах власти, чтобы быть в конце концов разрушенным ими.
Она тяжело вздохнула.
– Знаешь, – сказала она. – Я долго тебя ненавидела. Но теперь все это кажется мне глупым. Я солгу, если скажу, что прошлое ничего для меня не значит, но… ты ведь один у меня на свете, – продолжала она, повторяя слова, которые сама сказала Кари, – и… если ты не против, может, мы попытались бы начать все сначала.
Она замолкла и ждала, казалось, целую вечность. Неужели напрасно она приехала сюда? Неужели Кастер Найт ненавидит свою единственную дочь так сильно, что отбросит протянутую ему оливковую ветвь мира?
Солнце скрылось совсем, и в комнате повисли серые сумерки. Стиви старалась разглядеть в полутьме лицо отца. О чем он думал молча? Почему так шевелились его плечи, словно он тяжело дышал?
– Твоя мать… – произнес он тихим, низким голосом, который, казалось, поплыл по комнате, – твоя мать думала о тебе перед кончиной. Она любила тебя.
Стиви поднялась на ноги и пересекла разделявший их ковер.
– Спасибо тебе, – промолвила она, положив руку на отцовское плечо. – Спасибо тебе за это.
Когда Кастер Найт вздохнул и закрыл глаза, Стиви подумала, что у него на щеке блеснула слеза.
– Я устал, – сказал он с усилием, и она поняла, что пора уходить.
– Я еще приеду к тебе, – сказала она.
Он просто кивнул. Хорошо, подумалось ей, это только начало.
Поздно ночью Стиви добралась до Оазиса. Она была измотана физически и иссушена эмоционально; ей ничего больше не хотелось, только рухнуть не раздеваясь на постель. Но она не могла позволить себе расслабиться, по крайней мере не сейчас.
Оставив чемодан у себя дома, она отправилась по затихшим и слабо освещенным коридорам Оазиса торопливыми шагами, пока не очутилась возле сто восемнадцатой комнаты. Тихонько вошла в темную комнату и на цыпочках прошла к кровати, стоявшей возле окна. Осторожно потрясла спящую женщину. Ливи Уолш вскочила, протирая глаза.
– Что… что случилось? – спросила она.
Стиви приложила палец к губам, затем знаками пригласила Ливи выйти из комнаты.
– Прости, что нарушила твой отдых, – извинилась она, – но мне не терпится сообщить тебе… я видела в Вашингтоне Кари.
– Кари? – Ливи моментально проснулась. – Ты говорила с ним, Стиви? Он что-нибудь сказал?..
– Да, говорила… и он тоже. О, Ливи, Кари любит тебя. Он настолько же твой сын, как и сын Кена… и не больше хочет этой войны между вами, что и ты. Он страдает, Лив… Он взрослый мужчина и все-таки страдает от того, что между вами нет согласия. Помирись с ним… не трать драгоценных лет.
Ливи закинула руки на шею Стиви.
– Постараюсь, – с волнением сказала она. – Обещаю тебе, что приложу все старания.
Стиви отстранилась и поглядела в ласковые карие глаза подруги.
– Ты можешь сделать и большее, – произнесла она с улыбкой. – Насколько я вообще знаю Ливи Уолш, ты можешь сделать это.
Неподалеку от них находилась еще одна «путница», которая не спала. Это была Дени Викерс, разговаривавшая под покровом темноты в кабинете Стиви.
– Могу поклясться, вы все думали, что я свихнулась, – говорила она с блестевшими от возбуждения глазами. – Клянусь, вы уже думали, что канал готов от меня избавиться… А теперь я скажу тебе другое. Теперь ты поймешь, что я просто маскировалась. – Она торжествующе рассмеялась. – Что у меня есть? Да просто убийственные истории, Фрэнк… и все они мои. Тебе нужен пример? О'кей, как тебе вот это… пару месяцев назад, прежде чем попала сюда за решетку, Энн была так выбита из колеи, что думала о самоубийстве… что ты спрашиваешь, откуда мне это известно? Я слышала это от самой леди, прямо в группе. И это только начало, Фрэнк… У меня сейчас такой запас дерьма, как ни у кого…
Дени помолчала, давая Фрэнку Лестеру возможность осмыслить ее слова. Ей было известно, что Фрэнк всегда пристально следил за ее работой и был строг к ней. Черт побери, тут не надо быть гением, чтобы сообразить, но у Фрэнка не было того самого инстинкта убийцы, а это, по шкале ценностей Дени, делало его вечно вторым.
– Вот что мне от тебя нужно, – продолжала она, – пришли сюда завтра мою команду. Я намерена записать свой репортаж прямо тут на месте – пока они не опомнились. Что? Да ты с ума сошел, Фрэнк? Да мне Оазис нужен не больше, чем двадцать лет в Синг-Синге.
Готовая наконец отправиться спать, Стиви совершала заключительный обход своих владений. Хоть она и недолго отсутствовала, однако, как ревнивая мать, хотела убедиться, что в ее отсутствие все шло нормально. Проходя мимо своего кабинета, она помедлила, затем поддалась искушению посмотреть, нет ли каких важных сообщений.
Повернув ручку двери, Стиви услышала доносившийся изнутри голос и инстинктивно прислушалась. В комнате было темно, однако низкий, горловой голос безусловно принадлежал Дени:
– …делай, что тебе говорят, а думать буду за тебя я. Те дела с Афганистаном? Черт возьми, да я просто устала, Фрэнк… ты бы тоже устал, если бы не спал семьдесят два часа. Послушай, мне тут некогда торговаться с тобой про всякую чушь собачью… любой, кто ценит Дени Викерс, уж давно сидел бы и наматывал на ус. Только подожди, я такое тебе сообщу про Гарретсон, – она захохотала, – она и не успеет опомниться…
Стиви не могла дольше терпеть. Включив свет, она! ворвалась в кабинет. Бурля от гнева, вырвала трубку из рук Дени и резко положила ее.
– Какого черта ты тут делаешь? – поинтересовалась она холодным как сталь голосом.
– Делаю свою работу, леди-босс, – выпалила в ответ Дени, не моргнув глазом. Она сидела в кресле Стиви, а длинные ноги задрала на стол, словно хозяйка.
– Твою работу… – с омерзением повторила Стиви, борясь с искушением выпалить ей: не отдам я тебе его, черт возьми, не отдам я тебе человека, которого люблю!
– Верно, – насмешливо усмехнулась Дени, – ведь ты сказала, что хочешь мне помочь, вот и помогла… даже больше, чем догадываешься. Ты дала мне обратный билет, Стиви, и я очень, очень тебе за это благодарна.
– Вот что, Дени! Убирайся отсюда… прямо утром! – С неожиданной силой, – появившейся от охватившего ее гнева, Стиви схватила Дени за руку, выдернула ее из-за стола и выволокла из кабинета.
