Виктория Клейтон - Танец для двоих
— Мы поедем в Лондон завтра, на машине Пирса. Пирс одолжил мою машину, потому что Тиффани попросила подвезти ее домой. В автомобиле Пирса мало места. Почему ты улыбаешься?
— Не знаю. Я подумала о том, каким замечательным должен быть этот день. Пьеса имела огромный успех, и так далее. Хотя случилось нечто довольно тревожное.
Я рассказала Джайлсу о том, что Джереми сбежал с Зедом. Джайлс старался видеть во всем хорошую сторону:
— Ты имеешь в виду, что они любовники? Иначе все кажется слишком неожиданным и таинственным. — Я промолчала, тогда Джайлс продолжил: — Хорошо, если мне не следует знать, то я не буду расспрашивать. Но как только я увидел Джереми, то сразу понял, что он бисексуал. Если б не его короткая интрижка с тобой, я бы смело сказал, что он гомосексуалист.
— Знаешь, — ответила я, — мы ни разу не занимались любовью. Наши с ним отношения были похожи на игру.
— О. — Джайлс посмотрел на меня с интересом. Думаю, что в этот момент он пересмотрел свое мнение обо мне как о женщине легкого поведения. — В любом случае это не мое дело. Зед не слишком разборчив в вопросах сексуальной ориентации. Для него не имеет значения пол партнера. Возможно, он будет использовать Джереми в своих интересах. Вероятно, Зед причинит Джереми боль. Но кому из нас не было больно? Жизненные невзгоды преподносят нам наиболее ценные уроки. Не волнуйся. У тебя будет возможность по-матерински опекать Джереми, ведь он будет жить в Лондоне.
Это был здоровый мужской взгляд на вещи. Джереми, очевидно, одобрил бы слова Джайлса. Меня же беспокоила вероятность того, что Джереми будет несчастлив, даже если несчастье пойдет ему на пользу.
— А как же Ники? — спросила я. — Ему не позавидуешь. Он остается совсем один.
— Он не останется один.
— Я не имела в виду в физическом смысле. Но сэр Джеймс и леди Инскип — не самая подходящая компания для мальчика.
— Не стоит полагать, что мы живем в совершенном мире. Огромное количество детей в Англии живут в гораздо худших условиях, чем Ники. В другой стране он, возможно, стал бы уличным попрошайкой. У Ники есть крыша над головой. Он учится в школе. Ему хватает еды. Никто не издевается над ним, не бьет его. Согласен, его положение далеко от идеального. Но тебе не удастся помочь всем. Ты не сможешь излечить каждую рану. Если ты полагаешь, что тебе это удастся, то рискуешь получить нервный срыв. Моя тетя, бывало, спасала мух из паутины. Она не думала, что таким образом лишает пауков обеда. — Я потупилась, когда-то я делала то же самое. — Хорошо, хорошо, не расстраивайся. Я не вправе поучать тебя. Очень трудно сохранять хладнокровие, когда страдает близкий человек. Но в случае с Ники я не вижу альтернативы.
— Мы ведь можем забрать его в Лондон. Ненадолго, только до окончания каникул. Он будет сидеть на балконе ОЗПА и читать свои книги.
— Мне твое предложение не кажется разумным. А где он будет спать?
— Я думала, что ты сможешь…
— Приютить его у себя? О Виола! Мне следовало догадаться. Да, это возможно. Но моя квартира — не самое подходящее место для мальчика.
— Почему? Опиши мне свою квартиру. — Мне хотелось получше познакомиться с условиями, в которых жил Джайлс.
— Хм-м. У меня в доме слишком много разного рода хлама, который я собирал годами. Старая мебель, картины, серебро. Моя квартира слишком заставлена. Я подумывал о переезде, но мне немного жаль расставаться с местом, к которому я так привык. Кроме того, возле дома есть сад, небольшой, но очаровательный. В саду бассейн и фонтан… Я, кажется, отклонился от темы. Думаю, что Ники будет лучше здесь. Я так говорю не потому, что не хочу видеть его у себя, скорее наоборот. Но в Инскип-парке, по крайней мере, он может бегать дни напролет и заниматься своими раскопками.
— А что мы будем делать с телом младенца? — перебила я. — Я забыла о нем.
— Утром я попросил Баузера вырыть могилу. Ники прочитает над телом молитву. Мы собираемся предать тело земле сегодня после полудня.
— Что ты сказал Ники?
— Я сказал, что Френсис все объяснил. Родители мертвого ребенка давно покинули Инскип-парк. А нам лучше оставить все как есть. Думаю, что Ники был удовлетворен моим объяснением. Баузер пообещал вырезать из дерева крест. Мы установим его над могилой. Мне кажется, что Ники успокоится, увидев церемонию. Он необычайно впечатлительный мальчик. Таким образом мы избавим его от ночных кошмаров.
— О Джайлс, ты самый мягкий, добрый и сердечный человек из всех, кого я знаю.
Джайлс нахмурился:
— Если тебе нечего делать, то я подыщу тебе работу. Возьми чистый лист бумаги и запиши названия книг, которые я сложил в стопку на столе.
Я провела час в библиотеке, помогая Джайлсу разобраться с книгами. Затем направилась на кухню вымыть посуду и приготовить ленч. Не успела я разобрать грязные тарелки в раковине, как раздался телефонный звонок.
— Здравствуй, Маб! Как я рада слышать тебя! Чем завершился вечер в ресторане?
— Тебе разве интересно выслушивать глупые рассказы одинокой женщины среднего возраста?
— Я жажду услышать твою историю! Неужели все было так плохо?
— Можно сказать и так. Хотя еда была прекрасна. Мы заказали бутылку шампанского. Дэвид рассыпался в комплиментах, был невероятно внимателен и любезен. В глубине души я посмеивалась над глупой Дейдре Саттон-Смит, над ее нелепой ревностью. Мы уже поужинали и ждали, когда официантка принесет кофе. Я держала в руках сигарету. Дэвид наклонился, чтобы поднести огонь. Он вдруг сказал: «Ты сегодня замечательно выглядишь, Маб. Ты излучаешь особое сияние. На лице написано, что ты счастлива и абсолютно расслаблена. Надеюсь, тебе доставляет удовольствие находиться в моей компании. Если это так, ты можешь оказать мне небольшую услугу. Мне просто необходима твоя помощь. Но я не осмеливаюсь просить». Как только он произнес эти слова, словно маленький тревожный колокольчик зазвенел в моем мозгу. Я ничего не ответила. Всем своим видом я выражала заинтересованность и дружелюбие. Шампанское немедленно выветрилось из головы. «У меня появилась возможность вложить деньги в чрезвычайно интересный бизнес, — продолжил Дэвид. — Гарантирую абсолютную надежность проекта. Если мне удастся найти деньги, то я смогу возглавить совет директоров. К сожалению, мне не обойтись без дополнительных инвестиций. Речь идет лишь о нескольких сотнях фунтов. Ты, конечно, получишь процент. Все очень надежно. Я вкладываю три тысячи фунтов своих денег. Если ты сможешь одолжить хотя бы тысячу, то избавишь меня от множества проблем. Я буду безмерно благодарен». Знаешь, Виола, я чуть было не расплакалась. «Хорошо, я подумаю, — ответила я. — Скажи название компании, а я проконсультируюсь со своим биржевым брокером». — «Дорогая Маб, — ответил Дэвид и взял мою ладонь двумя руками. Он улыбался и казался абсолютно уверенным в себе. — Эта компания еще не вышла на биржу. Все, что я говорю тебе, большой секрет. Поэтому я боюсь упустить шанс… Какая нежная маленькая рука! — произнес он и поцеловал тыльную сторону моей ладони. Никто никогда не целовал меня так. Отец Джайлса скорее поцеловал бы когти нашего попугая. — Давай выпьем за наше будущее!» — «Хорошо», — ответила я. Что еще мне оставалось делать? — «Дорогая Маб, — сказал он. — Ты позволишь называть себя так? Выпьем за взаимопонимание!» — «Думаю, что прекрасно поняла тебя, — ответила я. — Мне уже пора. Поехали домой». Я не могла не заметить выражение триумфа на его лице. До моего крыльца Дэвид бежал практически вприпрыжку. «Пригласишь меня выпить чашечку кофе? — спросил он. — Я знаю, что ты не из тех женщин, которые готовы легко уступить. Я уважаю тебя за это». — «Да, — ответила я. — Кроме того, у меня есть кое-что еще, что привлекает тебя. Не правда ли, Дэвид?» — «Что ты имеешь в виду?» — Дэвид выглядел озадаченным. Я почти пожалела его. «Боюсь, что ты потратил деньги зря. Твои инвестиции в билеты на спектакль и ужин в ресторане не принесут дивидендов. Спасибо большое за прекрасный вечер. Спокойной ночи!» Я захлопнула дверь прямо перед его носом. Затем помчалась наверх, в спальню, бросилась в кровать и проплакала всю ночь.
