Ева Геллер - Потрясающий мужчина
Я улыбнулась. Если Харальд завтра закончит работу, у нас будет большой праздник.
— Да, я составлю тебе компанию, если можно, — сказала я со смешком Тане, — и если мне для этого не надо переодеваться.
Она озадаченно посмотрела на мою запачканную рабочую одежду, но сказала только:
— Тогда пошли. — А потом попрощалась с Харальдом: — Была очень рада с вами познакомиться. Буду с нетерпением ждать возможности увидеть ваши картины.
Харальд послал нам вслед воздушный поцелуй.
— Ну, как он тебе? — спросила я Таню, как только мы вышли на улицу.
— Неплох. Создает себе в отеле идеальный выставочный зал. Но тем не менее здорово, что делает это бесплатно. Видно, что фанатик. И довольно богатый.
— Думаешь?
— Заметила, какие на нем часы?
Разумеется, я знала часы Харальда с лунными фазами, золотыми звездами и множеством тончайше нарисованных цифр на белой эмали. Они показывали день, месяц и даже год.
— Часы в его стиле, — сказала я, — старинные и в то же время современные, как и его картины. Часы хороши.
— Еще бы, раз в двадцать дороже «ролекса». Тебе не кажется, что этот мужчина живет в других измерениях, чем ты или, к примеру, я?
— Для Харальда важна только его работа. Все остальное ему безразлично. Он носит свитера с дырками.
— Что же еще носить к подобным часам? — хмыкнула Таня. — Если на запястье болтается целое состояние, можно не обращать внимания на свитера.
Меня больше интересовало, что надену завтра я. Таня подыскивала себе что-нибудь для работы. А я? Что надевают, когда отмечают с художником праздник свершения? Платье-облако? Но такого не бывает.
В первом магазинчике я долго присматривалась к бежевому платью из шелкового крепа, скромному, как чистый холст. Это не понравится Харальду, чересчур совершенно. Таня, не извиняясь, прервала беседу двух продавщиц: нет ли здесь чего-нибудь для деловой женщины? Потревоженная продавщица обиженно предложила ей нечто обтягивающее, едва закрывающее попу. Потом атласное платье с вырезом на спине до талии и еще одно, ажурное, на что Таня сказала, что она работает в банке, а не в ночном баре. Мы перебрались в следующий магазин.
Там я увидела фиолетовый шерстяной костюм. Неплохой, с большими фестонами на карманах и на лацкане. Но потом я вспомнила, как Харальд сказал, что фиолетовый — не мой цвет. Таня также нашла его далеко не сногсшибательным, а все остальное и вовсе не стоящим внимания.
Третий бутик был настольно изысканным, что без Тани я бы не отважилась войти туда. У входа нас перехватила продавщица, одетая так, словно была по меньшей мере овдовевшей герцогиней: черное платье, нитка жемчуга и платок от «Гермеса», завязанный узлом на плече. Для меня останется вечной загадкой, как добиваются того, чтобы эти скользкие платки не соскальзывали. Вдове-герцогине стоило неимоверных усилий не обращать внимания на мою замызганную внешность. Она так старалась, что Таню и вовсе не заметила, а сразу с утрированной вежливостью обратилась ко мне:
— Что желает милостивая госпожа?
Я объяснила, что хотела бы что-нибудь элегантное, скромное, но не мещанское.
— Мы торгуем исключительно элегантными моделями, которые никогда не бывают мещанскими, — ответила она с очаровательной улыбкой. — Что конкретно вы бы хотели?
Н-да, что именно элегантное я бы хотела? Купальный костюм или лыжный свитер? Передо мной открыты все возможности.
— Вероятно, костюм, — робко предположила я.
— Если дамы соблаговолят последовать за мной…
Бутик был настолько аристократическим, что в нем ни к чему нельзя было прикасаться самой. Она открыла раздвижную дверь и извлекла оттуда коричневую тряпку. Это был бесформенный хлопчатобумажный пиджак, такой длинный, что почти закрывал узенькую юбку.
— Изумительно, — безапелляционно сказала вдова, — и уценено, именно для вашего типа.
— Нет, — сказала я.
— Нет, — сказала Таня.
Ее вторым вариантом был бледно-розовый костюмчик: атласный жакетик и широкая юбка с бледно-зеленой нижней. В таком виде можно было бы сыграть какую-нибудь розочку в школьном спектакле. Другого применения я не могла себе представить.
— Нет, спасибо.
— Что же вам тогда показать? Пожалуйста, объясните подробней! — Мои пожелания явно выходили за границы фантазии продавщицы.
Таня пришла мне на помощь. Она объяснила, представив, что мне нужно для будущей работы у Элизабет, добавив, что сама она хотела бы что-то в этом же роде, только чуточку консервативнее, соответствующее имиджу служащей банка на руководящем посту.
Вдова-герцогиня радостно кивнула:
— О, разумеется, теперь я понимаю, что вы ищете. «Инвестированная одежда». — Она исчезла в глубине и вернулась с большим пластиковым пакетом. Внутри был костюм моего любимого ярко-синего цвета. — Только что привезли, — сообщила она.
— В этом что-то есть, — жадно сказала я.
— Да, — согласилась Таня.
Это был костюм из груботканого твида, ярко-синий с белыми, зеленовато-бирюзовыми и розовыми вкраплениями. Костюм в шанелевском стиле с четырьмя карманами на пиджаке. Карманы и лацканы обшиты бело-голубым кантом и много красивых золотых пуговок, которые, к счастью, не смотрелись дешевыми, как все золотые пуговицы. Я поняла с первого взгляда: это был именно тот костюм, в котором я могла бы пойти с Элизабет к заказчикам, и он был бы идеален для открытия отеля.
— Сколько он стоит?
— Желаете примерить? — продавщица вынула костюм, помогла мне надеть пиджак, извинившись при этом перед Таней. — Этот пиджак был бы вам чуточку узковат. Я сейчас принесу модель вашего размера. Не хотите ли делового серого цвета?
— Думаю, это было бы неплохо, — согласилась Таня, — хотя синий тоже очень хорош.
Пиджак в самом деле сидел на мне как влитой. И на такой красивой подкладке!
— Сколько стоит костюм? — спросила я, готовая к любой крайности.
— Это модель «прет-а-прет», но даже специалист не отличит ее от «от кутюр», — пояснила продавщица и с очаровательной улыбкой поискала в карманах ценник. Он был спрятан в верхнем левом кармашке. С той же улыбкой она произнесла: — Три тысячи девятьсот девяносто марок.
— Ведь это же почти четыре тысячи марок!
— Совершенно верно, — согласилась герцогиня.
Я была полна решимости купить его за любую цену, но есть же пределы. Я храбро произнесла:
— Этого я не могу себе позволить.
— Не забывайте, что этот костюм — капиталовложение. Вы будете носить его не один год.
— Даже если бы я могла это позволить, я бы себе такого не позволила, — из солидарности поддержала меня Таня.
