Барбара Делински - Страсти Челси Кейн
ГЛАВА XXIII
Нейл, тщательно осмотрев Челси и ребенка, заявил, что роды прошли на редкость успешно и что малышка – просто прелесть. Нолан, Джадд Хантер и, разумеется, сама Челси от всей души согласились с ним.
К утру метель утихла, и дорогу к Болдербруку расчистили от снега. Электричество обещали восстановить лишь на следующий день, но это мало огорчило Челси. Она была просто вне себя от счастья, ведь у нее родилась дочка, которая со временем по праву унаследует фамильный перстень с огромным рубином. Возле нее и ребенка почти неотлучно находился Джадд, и с самого утра в доме царило радостное оживление. Челси не ожидала, что столько норвичцев, невзирая на гололед, приедут поздравить ее с новорожденной и высказать им обеим самые теплые пожелания.
Хантер держался так, словно имел ко всему происшедшему самое непосредственное отношение, и это также очень радовало Челси. Донна попеременно нянчила малышку и суетилась на кухне, где ей усердно помогал Нолан. Даже Оливер и Маргарет, к величайшему удивлению Челси, почтили ее своим визитом. Маргарет, пока Оливер не взял ее под руку и почти силой не увел прочь, так пристально смотрела на младенца, словно никогда до этого не видела новорожденных.
Джадд купал малышку в ванночке, менял ей пеленки, при первом же ее крике мчался к колыбели, бережно брал ее на руки и передавал Челси. Он с неослабевающим интересом смотрел, как Челси кормит дочь грудью. Изредка он задавал ей вопросы, но по большей части просто сидел рядом, молча, с нежностью глядя на них обеих. При этом лицо его подчас принимало столь торжественно-благоговейное выражение, что Челси поневоле начинала смеяться и подшучивать над ним.
– У тебя такой вид, словно ты присутствуешь на богослужении! – сказала она однажды.
– Да? – без тени улыбки спросил он. – Не знаю… Есть в этом что-то необыкновенно трогательное, интимное. Я чувствую такое единение с вами обеими, словно мы – одно неразрывное целое, один мир, одна душа.
Челси наклонилась поверх головки ребенка и поцеловала его в щеку. Она чувствовала то же самое. При всей ее любви к дочери, останься она с ней вдвоем, без Джадда, и душа ее исполнилась бы неуверенности и сомнений, тревог и страхов. Джадд был ее главной опорой, ее другом и защитником, ее семьей.
Кевин по-прежнему уклонялся от встреч с нею. Она позвонила ему сразу же, как только в ее доме вновь заработал телефон. Он был рад известию о рождении внучки и глубоко тронут тем, что Челси назвала ее Эбби в честь покойной матери, но наотрез отказался приехать в Норвич Нотч. После этого разговора Челси горько, безутешно разрыдалась. Джадд попытался успокоить ее, уверяя, что отношение к ней Кевина значительно потеплело, ведь он так долго и дотошно выспрашивал ее о том, как протекали роды, как ведет себя младенец и каково самочувствие их обеих. Кроме того, он помог ей заключить великолепный контракт, выгодный как для нее самой, так и для "Плам Гранит". Когда-нибудь он все же соберется к ним в Болдербрук. Надо лишь немного подождать.
Через месяц после родов Челси снова стала ездить на работу в офис. Джадд подарил маленькой Эбби колыбель, которую они установили в мансарде Швейной Гильдии, чтобы девочка чувствовала себя там столь же спокойно и уютно, как в своей детской в Болдербруке.
Сидра, навестившая Челси, когда малышке исполнилось две недели, увидела в ее появлении на свет добрый знак, заверив молодую мать, что отныне судьба будет во всем благосклонна к ним обеим. Слова ее оказались и впрямь пророческими.
Начать с того, что после рождения малышки жители Норвич-Нотча стали относиться к Челси гораздо дружелюбнее. Многие и прежде не испытывали к ней вражды, но не знали, как вести себя с ней, о чем разговаривать, и на всякий случай держались от нее на расстоянии. Но маленький ребенок – это поистине неисчерпаемая тема для бесед, и Челси больше не могла пожаловаться на недостаток общения.
Проектирование и подготовка к строительству больничных комплексов шли полным ходом, и Челси не могла нарадоваться этой удаче. Подобный крупный контракт как нельзя более способствовал укреплению ее профессиональной и деловой репутации. Компания "Плам Гранит" никогда еще не получала столь крупного заказа на свою продукцию.
Со дня родов прошло уже шесть недель, период вынужденного воздержания закончился, и Челси с Джаддом могли теперь возобновить полноценную интимную жизнь. Они часто ласкали друг друга губами и руками, испытывая оргазмы, но ни разу за все это время не были по-настоящему близки.
И вот теперь, обнаженные, они лежали на восточном коврике у камина, где Челси дала жизнь Эбби, и сжимали друг друга в объятиях.
– Это ведь впервые! – взволнованно прошептала Челси, обхватив руками бедра Джадда.
Он нежно погладил ее полные груди, которые после родов стали еще больше и плотнее, тогда как живот втянулся и был теперь плоским и ровным. Рука его скользнула вниз, к курчавым волосам на ее лобке. Охваченный возбуждением, он дышал часто и шумно, член его напрягся и отвердел.
– Почему? – хрипло возразил он. – Мы же столько раз занимались любовью!
– Но не наедине друг с другом! Между нами была Эбби!
– Мы ласкали друг друга и после того, как она родилась.
– Только ласкали, но ты не входил в меня! Это будет впервые, Джадд! Впервые! Только ты и я! О Джадд!
Он был нежен и ласков, он медленно и осторожно ввел член в ее жаждущее лоно. Из груди Челси вырвался крик удовлетворенной страсти. Душу ее переполнил восторг. Она вновь ощутила всю полноту и радость жизни.
Городские собрания устраивались в Норвич Нотче каждую неделю, начиная со второго четверга марта, и проводились до тех пор, пока все вопросы, касающиеся более или менее важных аспектов жизни города, не решались путем голосования. С началом осенней распутицы собрания эти прекращались, чтобы возобновиться следующей весной. Челси выяснила, что в этом году не предвиделось никаких более или менее серьезных дискуссий, и это превращало Городские собрания в своего рода светское мероприятие, знаменующее собой конец зимнего сезона.
Челси, готовясь впервые вступить под своды просторного зала, чувствовала небывалое волнение, какого не испытывала даже в дни общенациональных праздников, проведенные ею в Норвич Нотче. Ведь теперь у нее было здесь много друзей, и перспектива встречи с ними радовала ее. Она более чем когда-либо ощущала себя полноправной жительницей Норвич Нотча.
Держа на коленях Эбби, Челси поглядывала по сторонам. Возле нее, склонившись над вышиванием, сидела Донна, чуть дальше – ее сестра Джанет, занятая разгадыванием кроссворда из "Санди Таймс". Слева от Челси устроилась Джинни Биден, покачивавшая годовалого малыша, который, как и Эбби, мирно посапывал во сне. Зал был полон. Впереди и сзади них, справа и слева сидели матери с детьми, пожилые матроны, молодые девушки. Они вязали, вышивали, шили. В руках их, отражая яркий свет люстр, мелькали иголки, спицы и крючки. Здесь были женщины из великосветского центра, жены рабочих из Корнера, жены и дочери служащих из окраинных районов города.
