Джеки Коллинз - Голливудские мужья
– Сам виноват, – отрезала Кларисса.
Иногда ему казалось, что в ней нет ни капельки сочувствия.
День съемок он как-то протянул, а весь вечер со стонами провалялся на кровати. Кларисса даже не пришла. Можно сказать, блеснула своим отсутствием.
– Да, хладнокровия тебе не занимать, – пожаловался он ей на следующий день.
– Я не сиделка, – ответила она. – Нечего было набивать желудок Бог знает чем.
Верно. И все же… можно хоть как-то посочувствовать?
Они решили, что по возвращении в Лос-Анджелес он переедет к ней. Он надеялся, что принимает верное решение. Ведь стоило ему хотя бы простудиться, Мелани-Шанна начинала кудахтать над ним и хлопотать. И Уитни тоже. Но разве Кларисса может вести себя так, как другие женщины? Он и сам этого не захочет. Она – другая, она – истинная актриса, и главное ее достоинство – сверкающий талант.
На другой день он чувствовал себя получше, но к вечеру в желудке снова началось кручение, и удаляться от своего туалета он не решился.
Кларисса навестила его попозже. В каштановые волосы, собранные в узел, были вплетены гардении. Вместо обычных мешковатых брюк и рубашки – белое платье с приоткрытыми плечами.
– Ты при полном параде, – заметил он.
– Сегодня прощальный вечер. Я собираюсь танцевать.
– С кем?
– С Норманом.
Он мог бы и сам догадаться. Норман Гусбергер. Верный раб.
– Желаю повеселиться.
– Постараюсь.
– Утром увидимся.
Он лежал в постели без сна и думал. Завтра у него начнется новая жизнь. «Убийство» станет началом нового этапа в его карьере.
И все-таки… он ведь оставляет сына…
Маленького Джейсона.
Малыш – вылитый папа.
Правильно ли он поступает?
Правильно. Теперь его женщина – Кларисса. Кларисса – это класс, это талант. И она вытолкнет его карьеру на новый уровень.
Через несколько часов он проснулся – мокрый от пота, в полной готовности для полового разбоя. И самое главное – успокоился желудок. Все сняло как рукой. Таблетки, которые ему дала девушка из гримерной, явно помогли.
– Примите это, – сказала она. – Проснетесь – будете песни петь.
Выбравшись из кровати, он принял душ, подождал в надежде, что жажда полового разбоя утихнет, но этого не произошло, и тогда он решил нанести визит Клариссе – она наверняка будет довольна.
К счастью, они жили на одном этаже, их разделяло лишь несколько дверей. Накинув на голое тело белый полотняный халат, он, негромко что-то мурлыча, босиком протопал по коридору. Открыл дверь от ее комнаты запасным ключом и бесшумно вошел.
Она спала. Комната была погружена во мрак, он едва слышал ровный ритм ее дыхания.
Сбросив халат, он скользнул под одеяло.
Она лежала к нему спиной, и он примостился рядом, собираясь разбудить ее своей разгулявшейся плотью. А если она не захочет просыпаться, он с удовольствием обслужит ее спящую. Обхватив ее ягодицы руками, он приготовился войти в нее сзади.
И вдруг одновременно:
Мэннон нащупал яйца.
Норман Гусбергер испустил вопль.
С другой стороны кровати Кларисса сонно пробормотала:
– Что такое?
– Господи! – вскричал Мэннон, осознав смысл происходящего, и вскочил с постели.
Норман сел, не менее испуганный, и тут же получил мощный удар в челюсть.
Раздался выворачивающий душу звук – хрустнула кость.
Взвыв от ярости, Мэннон стащил Нормана с кровати и продолжал осыпать ударами.
Норман отчаянно пытался защититься руками, крича от боли. Челюсть у него повисла, словно вышла из сочленения, и он знал – это перелом.
– Ах ты, паскудный педераст, – орал Мэннон. – Говнюк, в жопу деланный!
И он продолжал безжалостно избивать Нормана, который под градом ударов потерял сознание и осел на пол.
Кларисса обезумела – сначала она пыталась схватить Мэннона за руки, потом стала пинать по ногам. Но поди его останови! Он был совершенно невменяем.
Крутнувшись, он хлестнул ее по лицу.
– Ах ты, тварь! Как ты посмела мне изменить? Мне!
– Да провались ты! – завопила она. – Подумаешь, «мне»! Да кто ты такой? Оставь его, зверюга! ОСТАВЬ ЕГО, ТЫ ЖЕ ЕГО СЕЙЧАС УБЬЕШЬ!
89
Рождественским утром:
Джек Питон отправился в Вэлли – пообедать с Хевен и своим отцом. Джордж выглядел еще более отстраненным и занятым своими мыслями, чем обычно. Посидев с ними за ленчем, который приготовила его экономка, он быстро улепетнул к себе в мастерскую – он, дескать, работает над новым тормозным устройством.
Дождавшись, когда Джордж скроется из поля зрения, Хевен выступила с официальным сообщением.
– Я съезжаю, – объявила она. – Рокки подыскал мне шикарную квартиру – с охраной и всеми примочками.
Если она предполагала, что Джек взовьется, она ошиблась. Он не укорил ее ни словом.
Они обменялись подарками, потом она умчалась встречаться с Рокки, а Джек покатил к Келли Сидни, с ее детьми, собаками, семейным уютом и вкусной пищей.
Рождество не было любимой порой Джека. Прошлое Рождество он провел в Нью-Йорке с Клариссой – боже, какое это было мучение! А недавно до него дошли слухи, что у нее роман с Мэнноном. Ну и сочетание! Вот уж кого трудно представить вместе!
Мелькнула мысль о Джейд Джонсон – вот бы все образовалось…
Но ничего не образовывалось.
Придется выбросить, ее из головы.
Рокки встретил Хевен у подъезда многоэтажного голливудского дома и препроводил ее в свою квартиру, обставленную дешевой мебелью, но вполне удобную. А потом попытался препровести в постель.
Да, она была одинока – но не до такой степени.
Как-то уладив скандал в Пуэрто-Валларте, Хауэрд Соломен вернулся домой в состоянии полного нервного истощения. Почему всякий раз, когда где-то что-то случается первым делом вызывают его? Кто он им? Пожарная команда?
В середине ночи ему в совершенной панике позвонил режиссер «Убийства», Дерк Прайс.
– Мэннон избил Клариссу и еще одного отделал до полусмерти, – истерично завизжал он в телефон.
– Успокойся, – осадил его Хауэрд, уже вылезая из уютной постели. – Никакой полиции. Никаких больниц. Пусть этим до моего приезда займется врач группы, и чтобы никакого шума. Я уже выезжаю в аэропорт.
– Легко сказать: «никакого шума»! – взвыл Дерк. – Как я его удержу?
Голос Хауэрда построжал.
– Если впредь хочешь у нас работать, что-нибудь придумаешь, – предупредил он. Потом, после паузы, добавил: – Кого Мэннон избил до полусмерти?
– Нормана Гусбергера.
– Мать честная!
Потребовалось нажать на разные рычаги, но Хауэрд оказался на высоте. Нормана Гусбергера он определил в частную лечебницу в Мехико-Сити, круглые сутки дежурила охрана, чтобы не подпускать любопытных. У Нормана были сломаны челюсть и нос, повреждена почка, множество всяких порезов и рваных ран. Состояние удовлетворительное.
