Сьюзен Льюис - Неукротимый огонь
– Браво, Макс, – сказал он. – Сыграно великолепно. Ты, пожалуй, убедил бы даже меня, если бы я не знал, какая ты на самом деле сволочь.
– Морис, я бы с наслаждением свернул тебе шею. – Макс говорил ровно, хотя ноздри расширились от гнева. – Поверь, именно это я и сделаю, если ты немедленно не скажешь, что ты – или негодяй, которого ты нанял, – с ней сделал.
В голосе Макса звучала такая ярость, что Ула едва могла дышать. Она совершенно не понимала, что происходит, кому верить и кто кого припер к стенке. Секретарша смотрела на своего шефа, и сердце ее сжималось. Ула никогда раньше не сомневалась в нем и сейчас ненавидела себя за недоверие, но она не могла найти объяснения присутствию Рамона в Гштаде во время исчезновения Галины.
Судя по всему, доверие Эллиса было поколеблено меньше. Замойский подошел к Максу и заговорил:
– Послушай, давай пока оставим все это. Она не первый раз исчезает, и вполне возможно, вернется.
– Не пори чушь, Эллис, – бросил Морис.
– Заткнись! – закричал Эллис. – Нам с тобой отлично известно, что она занималась мазохизмом много лет, и вся эта газетная чушь насчет того, что за этим стоит Макс, гроша ломаного не стоит. И знаешь, Морис, если окажется, что к этому каким-то боком причастен ты, то я сам тебя убью, и да поможет мне Бог.
Ула изумленно смотрела на любовника, а тот продолжал:
– То, что Галина делает с собой или делают нанятые ею люди…
– Не надо, Эллис, – перебил его Макс.
– Нет! Дай мне закончить. – Эллис не отводил взгляда от Мориса. – Если ты собираешься взвалить на Макса убийство, которого он не совершал, а дело, по-моему, идет к тому, или если ты прячешь где-то избитую до полусмерти Галину…
– Я был здесь, в Лос-Анджелесе! – прокричал ему в лицо Морис. – Господи, мы же с тобой виделись чуть не каждый день!
– Морис, ты разговаривал с ней по телефону, – напомнила Ула. Сердце ее забилось еще быстрее. – Ты звонил ей из этого дома. Я сама слышала.
Морис побледнел, но не сдался.
– Ну да, – крикнул он. – Я говорил с ней и слышал, до какой степени она боится. Он сказал ей, что все кончено. Сказал, что она ему больше не нужна, что он вычеркивает ее из своей жизни. А после этого я слышу, что ведутся поиски тела. Скажи, что я должен был подумать? Ага, я полетел туда и столкнул ее к чертям с горы? Так, по-твоему?
– Морис, вы о чем-то договорились, – вмешалась Ула, чувствуя, что теряет почву под ногами. – Ты говорил ей: “Да, я все сделаю, билет не проблема, но ведь тебя узнают…”
Она отчаянно старалась вспомнить, что еще слышала, но ярость Мориса мешала сосредоточиться.
– Я обещал, что помогу ей выбраться оттуда, – орал Морис. – Она знала, что этот тип, – юрист пальцем указал на Рамона, – летит туда, и хотела убежать, пока он не явился.
Макс повернулся к Рамону, что-то тихо сказал ему, и тот вышел из комнаты. Морис кинул быстрый взгляд на закрывшуюся дверь.
– Куда он пошел?
– Звонить в полицию, – ответил Макс, принимая из рук Эллиса стакан виски.
– Это еще зачем?
Макс пристально смотрел ему в глаза:
– Морис, возможно, ты спрятал ее где-нибудь. Или в тебе еще что-то осталось от человека и ты поместил Галину в больницу, после того как нанес ей увечья. Я искренне надеюсь на второй вариант, поскольку если это не так, если она мертва, ты, можешь не сомневаться, отправишься за решетку за это убийство. И за убийство мемфисского фотографа.
– Что? – прошипел Морис. – Да не был я в Мемфисе, когда этого фотографа…
– Морис, все организовал ты. У нас есть доказательства, и Рамон представит их полиции. Твоей подруге Сюзан Травнер тоже пришел конец, она не найдет работу ни здесь, ни в другом месте. В Нью-Йорке Курт Ковар готов призвать ее к ответу. Так что на твоем месте я бы прямо сейчас рассказал о том, где Галина.
– Да не знаю я, где она! – завопил Морис. – Она сама позвонила мне, но сказала только, что Рамон прилетает и что она хочет убраться оттуда прежде, чем что-нибудь случится. Она сказала, что ты дико зол на нее, что никогда так на нее не злился, и она боится. – Он повернулся к Уле и Эллису: – Вот что она сказала! Что боится его! Да, Галина и раньше не раз так говорила, но так же говорила и Каролин, и где она теперь? Насчет того, как она погибла, у нас есть только его утверждение.
– Бог с тобой, Морис, – ахнула Ула, – неужели Макс стал бы лгать?
– Он на что угодно способен, лишь бы спасти свою шкуру! – взорвался Морис. – Он и сейчас лжет, только вы этого не видите. Говорю вам, Галина испугалась, испугалась как никогда и попросила меня о помощи. Я пообещал прислать человека, но когда он туда добрался, там уже вовсю разыскивали тело. Это правда! Клянусь тебе, Эллис, чистая правда. – Морис повернулся к Романову, и в глазах его сверкала ярость. – И нечего думать засадить меня за какое-то гребаное убийство, потому что если кто-то из нас и убийца…
Ула ахнула, когда Макс в мгновение ока пересек комнату, схватил Мориса за шиворот и швырнул на стену с такой силой, что из носа у того хлынула кровь.
– Грязный сукин сын, я прикончил бы тебя на месте, если бы был хоть один шанс из тысячи, что мне не пришлось бы отвечать, – прорычал Макс. – Ты знал? – Он встряхнул противника так, что кровотечение сразу усилилось. – Отвечай, ты знал про Галину? Если да, тебе не дожить до…
– Отпусти его, Макс, – вмешался Эллис. – Не стоит. Пусть им займется полиция.
Хватка Макса не ослабевала. Ярость захлестнула его так, что даже боль отступила. Морис с трудом глотал воздух. Макс смотрел ему в глаза. Этот человек был доверенным лицом Романова, его юристом и другом, – и все, что он знал, он использовал для того, чтобы отравить жизнь ему и Галине. Морису не нужны были деньги, он в них не нуждался. Он мстил за то, что Каролин не полюбила его. Этот ненормальный, этот патологический негодяй заслуживал смерти.
– Макс, – негромко сказал Эллис.
Наконец Романов отпустил Мориса, и Эллис силой усадил его на стул. Макс взъерошил волосы.
– Какая чудовищная правда, – простонал он. – Сколько раз Каролин предупреждала меня, говорила: “Макс, когда-нибудь ты убедишься в том, как опасна эта женщина”. Ула, ты это слышала. Да все мы слышали, но никто не прислушался. И я в том числе. И вот к чему это привело. Марина, которой семь лет, берет пистолет и стреляет матери в голову. – Он закрыл глаза, в ужасе от того, что пришлось произнести. – Но дочка этого не делала, – добавил он чуть слышно. – Это Галина.
– Галина? – тоже шепотом повторила Ула. Она сжала ладонями голову. – Но мы думали… Все это время мы думали…
– Что это сделала Марина, – закончил за нее Макс. – Я знаю.
Такой горечи Ула никогда не видела в его взгляде.
