Джессика Марч - Соблазн
И все-таки, даже зная, как сильно Бен любил ее, Стиви никогда так и не смогла сказать ему, почему она не сможет сдержать обещание, которое он взял с нее. За все годы их дружбы Стиви не имела секретов от Бена, делилась с ним самыми потаенными мыслями – всем, за исключением того, что принадлежало Ли. Она говорила себе, что щадит чувства Бена, хотя, пожалуй, щадила себя. Даже после того как Дени обратилась к ней за помощью, как она узнала о близких отношениях с ней Ли, Стиви стыдилась своих изменнических чувств, постоянных напоминаний, что под тем, что Бен смеясь называл «миссионерским пылом», она была, в конце концов, женщиной.
Ты понимаешь, Бен? – спросила она в тишине, окружавшей ее. Ты понимаешь теперь, почему я не смогу сдержать свое обещание и позволить себе быть любимой?
2
После суровой тишины пустыни в Нью-Мексико улицы Вашингтона казались исполненными невыносимой какофонией и хаосом. Может, шум автомобильных сигналов и ядовитые выхлопы тысяч моторов добавили окончательный прилив усталости Стиви после ее долгого дня? А может, смятение, мучившее ее душу?
Когда ее такси дюйм за дюймом продвигалось к отелю «Виллард», ее сияющие глаза дикой газели, наполненные тревогой, не видели красоту вишневых деревьев, буйно усыпанных розоватыми и белыми цветами, не замечали символов весны. Из всех нелегких периодов в ее карьере эти последние недели были, пожалуй, хуже всех. После долгих лет практики, отточивших ее чутье и рефлексы до высокого профессионализма, она вдруг обнаружила, что постоянно задает себе вопросы, ставит под сомнение свою объективность и правильность суждений, по крайней мере в том, что было связано с Дени Викерс. Какая ирония судьбы, думала она, получать эту высочайшую из наград именно в тот момент, когда она сильнее всего сомневается в себе, принимать в свои руки этот, как ей кажется, утешительный приз, если сравнивать его с поцелуями человека, которого она не могла разлюбить.
Когда Стиви вошла в превосходно отреставрированный, импозантный отель, дежурная протянула ей несколько записок.
– Для вас, мисс Найт… Сегодня днем получили. Она быстро просмотрела их, опасаясь, что в Оазисе случилось что-нибудь непредвиденное. Однако на всех стоял местный номер, по которому ее просили позвонить. А затем она заметила, что на верхней записке стояли слова: «Пентагон, оператор № 4452». Машинально ее рука сжала записки мертвой хваткой, смяв их в кулаке. Потом она сунула руку глубоко в карман. Как бы далеко ни находился от нее Адмирал, она знала, что за много лет его должны были повысить в должности, и предполагала, что теперь он вполне может находиться в Пентагоне. И действительно, года два-три назад жена высокопоставленного армейского генерала, находившаяся в Оазисе, поинтересовалась у Стиви, не родственница ли она «Адмиралу флота Кастеру Найту». Стиви тут же замяла разговор, уклончиво ответив: «Родственница, но только очень дальняя».
И теперь при мысли о том, что это, быть может, он пытается связаться с ней, ее сердце забилось учащенно.
Но только оказавшись одна в своем номере, Стиви задумалась, сможет ли она заставить себя позвонить. Да и может ли она считать себя действительно взрослой, если никак не уладит свои отношения с Адмиралом?
Достав пачку записок из кармана пальто, она разгладила их на письменном столе. И когда более основательно их рассмотрела, то улыбнулась собственной наивности не без горечи. Как могла она вообразить, что Адмирал попытается дозвониться до нее? Конечно же нет. Никогда. На первой из полученных записок стояло имя «Контр-адмирал Сэнфорд Грейстоун». Сэнди. Что ж, приятно; наконец-то он продвинулся по служебной лестнице самостоятельно, обрезал нити, державшие его в кильватере Каса Найта, словно гребную шлюпку за линкором.
Его имя, воспоминания об их тайных встречах в мотеле «Дримленд» пробудили чувство стыда, но не только это – а и странное и забавное удовольствие от сознания того, что есть человек, помнящий и испытывающий нежность к несчастливой, неуравновешенной девчонке, юной Стиви Найт.
Тут уж она не колеблясь набрала номер Пентагона.
– Стиви, – сказал он почти с таким же нетерпением, как и двадцать лет назад. – Мне необходимо встретиться с тобой.
– Я тут только до завтрашнего дня, Сэнди.
И я должна…
– Знаю, детка, – вмешался он, – читал в газетах.
– Эй, я больше не детка, – ответила она не очень весело.
– Нет, разумеется, ты теперь персона. Извини меня, Стиви. Получать награду в Белом доме – это немалая штука. Я горжусь, что знал тебя.
Он замолчал. Стиви стало неловко. Очевидно, он звонил не только для того, чтобы поздравить ее. Может, он думал, что она по-прежнему доступна для него…
Его голос прервал ее мысли:
– Стиви, мне хотелось бы встретиться с тобой. Знаю, что тебе некогда и у тебя в полдень прием у президента, да и Бог знает что еще. Вот почему я так настойчиво пытался добраться до тебя. Позволь мне приехать прямо сейчас… Я буду через десять минут.
– Сэнди, просто замечательно слышать твой голос снова. Но ведь у нас за спиной долгий путь…
– Эй, Стиви. Я счастлив в браке, у меня четверо ребятишек, старший на будущий год заканчивает колледж. Ты права, сказав, что у нас за спиной долгий путь. Вообще-то, когда я думаю о прошлом – о том, как мы с тобой… Ну, мне стыдно. Думаю, что я должен извиниться.
Если бы он был рядом, она обняла бы его. Извиняться никогда не поздно. Ей не нужен был Сэнди, чтобы восстановить какую-либо часть ее уважения к себе; она уже сама справилась с этим. Но это давало последний штрих тому куску памяти, который до сих пор оставался скрытым.
– Спасибо, Сэнди. Но ведь, как известно, чтобы что-нибудь случилось, нужны двое.
– Так ты встретишься со мной? – настаивал он. – Удели мне всего двадцать минут, Стиви…
Может, что-то неладно с его женой или одним из детей, требуется помощь? Она уловила беспокойную нотку в его просьбе.
– Ладно, – устало согласилась она, хотя ей невыносимо хотелось отдохнуть. Положив трубку, она отправилась в ванную и плеснула на лицо немного холодной воды. Женщина, отразившаяся в зеркале, выглядела все еще на удивление молодой, несмотря на нескончаемые сражения с полчищами демонов, которые появлялись в самом обманчивом облике; те черты лица, которые когда-то украшали обложки роскошных журналов по всему миру, стали теперь даже еще красивей, теперь в них отразились все победы, одержанные в тех сражениях за много лет. Но сейчас, глядя на свое отражение, Стиви видела лишь темные круги усталости под глазами да морщину между бровями, отразившую ее сомнения в себе.
Когда через некоторое время приехал Сэнди, Стиви увидела, что беспокоилась напрасно. Его приветствие было теплым, но по-военному корректным.
