Джеки Коллинз - Голливудские мужья
Встретившись с Кори, он почувствовал – надо возвращаться домой, и на унаследованные деньги без проволочек купил дом в районе Голливуда. Вести совместное хозяйство с Кори – это требовало от Нормана немалого напряжения сил. Он был кузнечиком – ему требовались новые партнеры, это его возбуждало. Пока ему удавалось оставаться верным Кори – надолго ли?
– Вы даже не представляете себе, от чего отказываетесь, – мягко проговорила Кларисса, и пальцы ее поползли вниз, к пуговицам его рубашки.
Он натужно засмеялся – интересно, чего она хочет? Кларисса Браунинг – звезда, обладательница «Оскара». У нее есть Мэннон Кейбл – что ей нужно от него?
– Вы очень красивы, Норман, – сказала она, легонько коснувшись его обнажившегося соска. – Как можно так не пользоваться…
– Чем не пользоваться?
Голос его надломился. Он прекрасно знал, что она имеет в виду. Еще бы – его мужское начало активно давало о себе знать. Боже, подумал он, неужели я ее хочу?
– Вас никогда не интересовало женское тело? – спросила она хрипловато. – Понятно, вы видите его на фотографиях, но потрогать его, вкусить, учуять аромат – для этого фотографии мало.
Говоря, она продолжала массировать его соски, и когда начала расстегивать блузку, он уже знал: он сделает все, что она скажет. Страстное желание познать неизведанное охватило его. В свои двадцать шесть лет у Нормана Гусбергера никогда не было половой связи с женщиной.
– Разденься, – скомандовала она.
Дрожащими руками он начал исполнять приказание.
Не сводя с него взгляда, Кларисса распахнула блузку. Лифчика она не носила, и его взору предстали маленькие, с резко выступающими сосками груди. Он раздевался, а она пожирала его глазами, поглаживая себя в возбуждении.
Наконец, он снял с себя все, она же оставалась наполовину одетой. Его вздыбленная плоть затмевала все в комнате.
– Замечательно, – пробормотала она. – Теперь садись на меня и прикоснись им к моим грудям.
Едва дыша, он исполнил ее просьбу.
– Успокойся, – велела она, играя его взведенным орудием, водя им взад и вперед, прижимая к торчащим торчком соскам. – Успокойся и не спеши.
Легко сказать. Все его существо жаждало выхода, разрядки – сдержать себя он был уже не в силах.
– Кларисса… я сейчас…
Он не успел договорить – это произошло. Мощное извержение, все сметающее на своем пути.
Заляпанная вырвавшимся на свободу семенем, она улыбнулась – потаенной, загадочной улыбкой. – Мы еще сделаем из тебя мужчину, а, Норман?
Вернувшись в Лос-Анджелес из Аризоны, Мэннон первым делом велел водителю остановиться у кафетерия и заказать ему два двойных гамбургера со всем, что положено. Оздоровительная диета, на какую его посадила Кларисса, – вещь хорошая, но нельзя же так над собой издеваться. К чертям, он и так старается, зачем ждать от него чудес.
Смолотив гамбургеры в лимузине по пути домой, он почувствовал себя на сто процентов лучше.
Победной поступью он вошел в дом – герой, победивший врага в съемочной битве и вернувшийся к сыну.
Никто его не встретил.
– Куда все подевались? – заорал он на весь дом. Вышла мексиканская служанка.
– Мисус Кейбл, она ушла.
– А ребенок?
– Тоже.
Здорово! Он специально примчался домой, а здесь никого. Хорош приемчик!
Мало того, что их не было сразу, – они вернулись только через два часа. К этому времени он совсем извелся.
– Где ты была? – вскричал он, когда Мелани-Шанна вошла в дом. За ней стояла одетая по форме няня, на руках она держала его трехнедельного сына, Джейсона. – Господи! – воскликнул Мэннон. – Вылитый я!
Позднее, наглядевшись на сына и наследника, основательно закусив сытным ростбифом и пропустив пару порций виски, он наконец-то присмотрелся к Мелани-Шанне. Что ж, выглядит она роскошно, ничего не скажешь. Кларисса, правда, внушила ему, что роскошный вид – это еще не все, и он уже скучал по ней, но все-таки Мелани-Шанна – его жена, и, может быть, пока он не поставит ее в известность о разводе, стоит уделять ей кое-какое внимание?
В постели он потянулся к ней.
– Как дела, кошечка моя?
Ускользнув от его прикосновения, она ответила:
– Спасибо, все хорошо.
– У тебя все хорошо, у меня тоже, и у маленького. Хорошо быть дома.
– Надолго ли?
В ее голосе он уловил враждебные нотки. Неужели ей стало известно насчет него и Клариссы? Все отрицать. Отрицать. И еще раз отрицать.
– Всего на три дня, но не успеешь ты купить себе подарок у «Картье», как съемки закончатся.
– Я хочу развестись, Мэннон.
Что? Что она сказала? Или у него что-то со слухом? Я хочу бриллиантовое ожерелье – это понятно. Я хочу изумрудное кольцо – тоже ничего сложного. Но «я хочу развестись»? Эй, бросьте. Это его текст. А произнести, его он не готов. Пока, во всяком случае.
– Как-как?
– Я сказала, – голос звучал ровно и спокойно, – что хочу развестись.
– Ты часом не спятила?
– Нет. Я в здравом уме и твердой памяти.
– Тогда почему?
– Сам знаешь.
– Ты что-то слышала насчет меня и Клариссы?
Молчание.
– Слышала?
Молчание.
– Тебе наплела эта манда Поппи Соломен, да? Ну, вот, я приехал и говорю тебе, что все это брехня – чистая брехня.
– Я была у адвоката.
– У кого?
– Он сказал, что я не должна пускать тебя в дом, но я ответила, что ты имеешь право провести хотя бы один вечер с ребенком.
Его охватила ярость.
– Кто он, этот паскудный говнюк?
– Я хочу, чтобы ты уехал, Мэннон. Я с тобой развожусь, и никакие твои заверения меня не остановят.
Он произносил напыщенные тирады и кричал. Буйствовал и свирепствовал. И в конце концов уехал в Пуэрто-Валлэарту. Но прежде встретился со своим адвокатом, и тот обрадовал его – это самый лучший вариант!
– Не ты уходишь от нее, а она тебя выгоняет. Чувствуешь разницу? Видишь, насколько это для тебя лучше?
Нет. Он этого совершенно не видел. И был очень зол.
Кларисса встретила его морозной улыбкой и новым постоянным спутником – Норманом Гусбергером, который ходил за ней послушным и преданным псом.
– Не будь он педиком, я бы подумал, что он в тебя втрескался, – заметил Мэннон как-то.
– Может, он вовсе и не гомосексуалист, – загадочно ответила Кларисса.
– Ха-ха! Тоже мне, шутка.
Съемки продолжались, и Мэннон постарался забыть о Мелани-Шанне и ее зловредных действиях.
Кларисса помогла ему снова въехать в роль. И скоро он был очарован ею пуще прежнего.
86
Рождественские покупки всегда были для Силвер мукой, слава Богу, что Рождество – только раз в году. Скрепя сердце Уэс согласился составить ей компанию – запарковать их «Роллс», зайти в «Найман-Маркус», из него перейти в «Сакс», а потом на другую сторону улицы – в «Родео драйв». Рождество по-калифорнийски – диковинные уличные украшения и яркое солнце создавали несколько нелепый альянс.
