Кэти Келли - Уроки разбитых сердец
Аннелизе ласково потрепала ее по руке.
— Я знаю.
Джоди и Бет подошли к «Доротас». Младенцы в колясках спали сладким сном.
— Нет, — твердо заявила Джоди. — Никаких скелетов в шкафу.
* * *
Иззи раскрыла чемодан и достала платье, в котором собиралась пойти на крестины. Завтра предстоял суматошный день, но она с удовольствием предвкушала его. Держать на руках малышку Мици было потрясающе. Накануне Иззи зашла к Аннелизе и, увидев девочку, робко попыталась ее погладить, но тут Бет проворно вручила ей ребенка и исчезла из комнаты на целый час.
— Что мне?.. — пролепетала изумленная Иззи, но в комнате не было уже никого, кроме нее и Мици. Бет ускользнула, ловко набросив на плечо будущей крестной чистую пеленку.
— Остались мы с тобой одни, малышка, — растерянно пробормотала Иззи, глядя, как Мици морщит личико и моргает затуманенными после сна глазками. — Не будешь плакать?
Мици окончательно проснулась и недовольно засопела. Где мама? И кто эта незнакомая тетя?
— О Господи! — ахнула Иззи, когда Мици зашлась неправдоподобно громким ревом. Как может такое крохотное существо издавать такие ужасные звуки? Через пару минуту Иззи почувствовала, как в нос ударил неприятный запах. Как может такое малюсенькое существо так дурно пахнуть?
Мици потребовалось пятнадцать ми нут, чтобы успокоиться. За это время Иззи успела дважды повторить все детские стишки, какие только знала. Когда она в отчаянии принялась бубнить песню «Славная попка» из репертуара «Дестиниз чайлд», Мици перестала наконец плакать и улыбнулась.
— О, ты прелесть! — Иззи облегченно вздохнула. — Давай-ка поменяем этот противный старый подгузник.
Мици издала булькающий звук.
— Поменяем? Ты не против?
Час спустя, отправив в корзину три подгузника и целую пачку детских салфеток, Иззи решила, что можно снять с заднего стекла табличку «За рулем ученик»: теперь у нее достаточно опыта в обращении с младенцами.
— Ну как она? — спросила впорхнувшая в комнату Бет.
Иззи довольно улыбнулась:
— Отлично. Правда, было немного утомительно.
— Ты даже не представляешь себе, сколько с ними мороки, — вздохнула Бет, взяла ребенка на руки и нежно обняла.
Полтора месяца назад Иззи охватила бы тоска при виде этого безмятежного счастья, а сейчас она лишь кивнула в ответ и сказала с чувством:
— Да, но оно того стоит.
— Это точно, — улыбнулась Бет.
Она пошла купать малышку, и тут в дом влетела Аннелизе, оживленная и раскрасневшаяся после прогулки поберегу вдвоем с Силки.
— Здравствуй, дорогая. — Иззи радостно обняла тетю, а затем и собаку. — Она просто прелесть, Аннелизе. Может, мне ее похитить у тебя?
Аннелизе добродушно рассмеялась.
— Силки помогает мне оставаться в здравом уме, так что мой ответ «нет». Я пошутила, Иззи, — добавила она, заметив встревоженное выражение в глазах племянницы. — Я отлично себя чувствую и не собираюсь впадать в безумие.
— Я вижу. Папа сказал, что у тебя все хорошо.
— Семейный телеграф исправно работает, как я погляжу.
— Да, — лукаво улыбнулась Иззи. — Ты действительно выглядишь счастливой, Аннелизе.
— Ты тоже. Когда ты приезжала в прошлом году, все было не так.
— Я переживала трудные времена и очень боялась за бабулю.
Они замолчали, в комнате повисла тишина. Было слышно лишь, как возится на коврике задремавшая Силки. Аннелизе наклонилась и рассеянно потрепала лохматые собачьи уши.
— Лили вот-вот покинет нас.
Иззи закусила губу.
— Я знаю. Папа мне сказал. Я собираюсь зайти к ней завтра утром.
— Просто… — Аннелизе нерешительно замолчала и добавила: — Я хочу, чтобы ты была готова, Иззи.
— Я готова.
— Нет, по-настоящему готова. Пора ее отпустить, Иззи. У меня такое чувство, что Лили не решается уйти из жизни и ждет тебя, чтобы проститься.
Иззи молча кивнула, она не могла говорить, мешали слезы.
— Джоди так и не выяснила, кто такой Джейми, — продолжила Аннелизе, давая племяннице выплакаться. — Ей удалось найти несколько писем Лили к ее подруге Виви. Она сохранила их для тебя, но переписка прервалась до конца войны. Наверное, Лили вернулась домой, в Тамарин.
— Я бы хотела их прочитать.
— Мы с Джоди нашли и кое-что еще, — предупредила Аннелизе. — Коробку с мелочами и тетрадь. Мы решили, что это дневник. Дневник Лили. Он хранится у Джоди. Мне кажется, Лили не хотела, чтобы я его читала, иначе она передала бы его мне. На нем написано твое имя, бабушка оставила его тебе. Джоди принесет его немного попозже, хорошо?
— Да, — изумленно выдохнула Иззи.
Аннелизе взяла племянницу под руку.
— Сейчас довольно прохладно, но вечер чудесный. Давай возьмем с собой Силки и посидим на крыльце, посмотрим на бухту. Это здорово успокаивает. Напоминает, что мы всего лишь песчинки в огромной Вселенной и что всем нам суждено уйти когда-нибудь. Я позвоню Джоди и попрошу ее зайти, принести дневник. Я понятия не имею, что в нем, но раз его вела Лили, там должно быть много мудрых мыслей.
Джоди пришла в восемь вместе с маленьким Кайлом и его отцом. Она принесла с собой подарок для Мици ко дню крещения и драгоценный дневник. Иззи прижала тетрадь к сердцу. Она не знала, сможет ли прочитать ее сегодня. Это было бы так же больно, как сказать «здравствуй и прощай».
Маленькая комнатка на первом этаже пансионата «Лорел три» была очень красива, хотя чаще всего в ней лежали те, кто не мог открыть глаза и полюбоваться чудесными розами на обоях. Тяжелые кремовые шторы сохраняли в комнате тепло, защищая от ночного ветра, и хотя кровать — обычная больничная койка — не отличалась особым изяществом, нарядное нежно-розовое покрывало в тон обоям вовсе не походило на больничное. Комнату украшали знакомые мелочи и безделушки из дома Лили. На комоде стояла ее любимая фарфоровая ваза с изображением кролика, полная бледно-желтых нарциссов, а рядом с кроватью, на тумбочке — несколько фотографий в серебряных рамках. На одной из них улыбающаяся Иззи стояла в обнимку с мамой. Гобеленовая подушка со слоном, которую Иззи привыкла видеть на кресле у камина в Старой кузнице, лежала теперь на стуле возле кровати, как будто ждала, что Лили поднимется и присядет к столу.
Но Иззи знала, что бабушка никогда не встанет, не подложит под спину подушку, не увидит, как заботливо украсили ее комнату Аннелизе с сиделками.
Переступив порог бабушкиной комнаты, Иззи почувствовала запах смерти. Жизнь едва теплилась в Лили. В минувшем году в тамаринской больнице бабуля выглядела хрупкой, сейчас же казалась бесплотным духом, так она исхудала. Щеки ввалились, кожа обтянула кости. Когда-то красивое лицо напоминало теперь маску смерти, лица древних фараонов, которые Иззи видела в Египетском музее древностей в Каире.
