Полина Раевская - Каюсь
Беру очередной бокал и большими глотками осушаю его в два счета, чтобы залить пожар в груди. Зашкаливает желание разнести тут все к чертям, но в первую очередь хотелось свернуть шею Яночке. Вместо этого, как ни в чем не бывало, холодно отвечаю:
— Ich denke, nur ein paar Dollar. ( Думаю, достаточно пары баксов.)
Немец усмехается и, похлопав меня по плечу, добродушно укоряет:
— Ein Zyniker du mein Freund! Aber man muss zugeben, dass das Gluck der Mann, der
die paar Dollar zahlt.( Да вы циник, друг мой! Но согласитесь, счастливчик тот мужчина, что платит эти пару баксов.)
Приподняв высокомерно бровь, лишь усмехаюсь, чтобы не послать к чертям этого болвана или не отхерачить до потери сознания, хоть он и ни при чем.
Поворачиваюсь к Михе, ведущему беседу еще с одним немцем. Друг обеспокоено поглядывает на меня. Вежливо, насколько это возможно в моем состоянии, откланиваюсь, и иду на поиски Людки. Мне срочно нужно узнать, что за хрен с этой вертихвосткой!
Моя секретарша нашлась сразу же. Когда я подошел, муж ее надулся, как индюк. Так и хотелось успокоить бедолагу, сказав, что такие курицы, как его жена, не в моем вкусе. Но Людку не хочется обижать — нормальная она баба.
— Мил, ты мне нужна, — подзываю ее без всяких расшаркиваний и ненужных знакомств.
Она без возражений следует за мной. Подвожу ее поближе к Чайке и ее спутнику. Людмила обращается в «слух». Люблю своих подчиненных за исполнительность.
— Вон там, видишь, мужика толстого? Это кто-то из наших? Что-то не припоминаю его, — киваю на борова, который, как мне кажется, с кем-то из администрации увлеченно беседует.
— Это один из наших юристов, Олег Александрович. Кстати, очень ценный кадр. Вы сами отмечали, — напоминает Люда. Мне же остается только подивиться.
— Не помню, — отмахиваюсь. Алкоголь начал действовать: голова кружилась, энергия била ключом и хотелось ее куда-нибудь выплеснуть. Наблюдение – однозначно, не мой метод.
— Ну, пошли, похвалим «ценный кадр», — подтолкнув Милу вперед, с предвкушающей улыбкой, иронизирую.
Людка смотрит на меня удивленно, но никак не комментирует происходящее. Я же уже ничего не замечаю, кроме Чайки. Приняв соблазнительную позу, она наигранно улыбается и, потягивая шампанское, делает вид, что внимательно слушает. На самом деле, малыш очень далеко отсюда, о чем свидетельствует затуманенный взгляд.
Чем ближе к ней, тем хреновее. Глаза ее, губы, волосы, запах — сводят с ума, до дрожи в каждой клетке. Она стала той женщиной, которую мне не нужно видеть, чтобы чувствовать и ощущать. Она все это время была везде и всюду, была во мне, впиталась в кровь, заразила неизлечимо. И я заболел. Заболел с первой минуты, как столкнулся с ней в Де Марко. Перед глазами наши полгода проносятся — лучшие месяцы в моей жизни. Пора уже это признать. И как бы я ни отнекивался — хочу ее, одержим ей, как дьяволом. Почему? Не знаю. Просто сгораю рядом с ней, теряю голову от бешеной страсти. А у страсти нет мотивов, на то она и страсть. Ни одна женщина так не цепляла, а эта девчонка одним взглядом на колени ставит. У нас с ней все было через край, но после этих месяцев без нее я себе не желаю лучшего. Не могу без нее. Шальная, невыносимая, дикая. Убил бы. Но я, видите ли, люблю ее.
С каждым шагом все отчетливее и отчетливее это осознаю. А может, я просто пьян? Меня кидает из стороны в сторону. Ни хрена уже не понимаю. Не знаю, чего хочется больше: убить ее или увести отсюда, выкрасть, наплевав на возражения. Боров берет ее руку и подносит к своим губам. Фу, бл*дь! Но она улыбается да еще так мило, что меня реально стошнит сейчас. Оскара Чайке! Оскара! Ты смотри, какой покорной стала детка. Убить, суку, мало!
Я сошел с ума — это точно! От ярости колотит, но еще пытаюсь сохранять лицо. Натягиваю маску вежливости и подхожу к парочке. Лицо Чайки – это нечто. Такой потрясающей метаморфозы я еще не наблюдал. Улыбка сменяется гримасой, в которой смешалась гамма чувств. Мне нравится ее замешательство. Наслаждаюсь ее растерянностью, бледностью и промелькнувшим в глазах ужасом. Не забыла ничего. Не переболела! Эта новость вызывает радость. Горькую такую радость.
— Олег Александрович, добрый вечер! Вячеслав Иванович, –воодушевленно воскликнул ее спутник, представившись. Смотрю на его заискивающее лицо, протянутую руку и демонстративно убираю свою в карман брюк. Толстяк тут же стушевался, вызывая у меня какое-то удовольствие и в тоже время отвращение. Перевожу взгляд на Чайку и презрительно усмехаюсь. Она выдерживает мой взгляд, приподняв подбородок.
Мои губы растягиваются в хищной улыбке. Так бы и смотрел на нее. Но вспоминаю вовремя, что мы не одни и продолжаю свою игру.
— И вам добрый, Вячеслав Иванович. Не представите нас вашей спутнице?
Он тут же спохватился, кивнул и торопливо начал исправлять оплошность:
— Позвольте представить вам Яночку. Мою…
— Очень приятно, Яна, — перебиваю его намеренно, едва сдерживаясь, чтобы не закопать тут же от одного этого «моя». Хер ты угадал, боров! Чайка дерзко ухмыляется и грубо отрезает:
— Не могу ответить вам взаимностью, Олег Александрович.
Ее спутник меняется в лице и ошарашенно смотрит на нее. Она же невозмутимо делает глоток шампанского.
— Прошу прощения, но мне нужно отойти, — вежливо улыбнувшись, с гордо поднятой головой Янка растворяется в толпе.
Иваныч начинает что-то торопливо объяснять и извиняться, Людка тактично помалкивает. Я же едва сдерживаю себя, чтобы не бросится за этой…этой… У меня слов не хватало. В это мгновение я едва ли мог справиться с эмоциями. Меня на части разрывало от ярости и дикого гнева. Смотрю на этого идиота и не могу поверить, что она спит с таким ничтожеством! Вот это недо-существо ее лапает, потеет на нее? Меня тошнит, наизнанку выворачивает. Боже, я ее не просто убью, я ее изувечу, шлюху!
Взяв бокал, в бешенстве покидаю компанию толстяка и Людки, ни слова не сказав. Наплевав на все, ищу в толпе Чайку. На ходу одним махом выпиваю шампанское, словно воду. Уже просто для того, чтобы хоть как-то заглушить внутреннего зверя, иначе за себя не отвечаю. Но алкоголь еще сильнее распаляет меня.
К тому моменту, как я подошел к туалету, где Янка наверняка пряталась от меня, я уже был не просто под градусом, я был «в хлам».
Чуть ли не с ноги открываю дверь в дамскую комнату и сразу же вижу ее, поправляющую макияж. Она вздрагивает, резко поворачивается, из дрожащих рук выпадает пудра и с глухим ударом разлетается на полу. Но ни я, ни Чайка не обращаем на это внимание. Захлопнув за собой дверь, нетвердым шагом направляюсь к побледневшей Янке. Она не двигается, следит за мной напряженным взглядом и учащенно дышит.
— Что тебе нужно? — холодно спрашивает, как только я подхожу достаточно близко.
— Да вот стало любопытно: почем сейчас «любовь»?- насмешливо отзываюсь, продолжая медленно, словно хищник, приближаться к ней.
-Цена слишком высока, не потянешь, Гладышев.- иронично замечает она, наигранно улыбнувшись, взяв себя в руки.
-Уверена?- приближаюсь почти вплотную, отчего она тут же меняется в лице, маска невозмутимости вновь на мгновение слетает, что вызывает у меня довольную улыбку.
- Ты, кажется, не в курсе моих возможностей, малыш, - шепчу, едва сдерживаясь, когда ее прерывистое дыхание касается разгоряченной кожи моей шеи.
-Я как раз-таки в курсе, поэтому и говорю-не по карману тебе, Олеженька!- снисходительно сообщает она, дерзко ухмыльнувшись, а меня с ума сводит ее чувственный оскал, вызов в голубых глазах и весь этот бунтарский дух, что на краткий миг даже забываю о своей ярости.
-Интересно, что может быть не по карману МНЕ из того, что по карману простому юристику?- издевательски осведомляюсь, не сводя голодного взгляда с ее губ, которые она тут же сурово сжимает, заметив мой повышенный интерес.
-Ты так и не понял, Гладышев, все, что можно купить за деньги уже дешево!- цедит презрительно, отталкивая меня от себя, но я еще сильнее вжимаю ее в бортик раковины.
- Вот как?! Ну, просвети меня, что нужно, чтобы обладать тобой, уж больно любопытны расценки. – начинаю я вновь звереть при мысли, что она позволила лапать свое тело тому жирному ублюдку.
-Любить меня, уважать, ценить, боготворить! - чеканит она яростно, сверля меня гневным взглядом.- Из перечисленного ты ни на что не способен. И уж тем более, ты не в состоянии сделать меня женой и матерью, а это и есть мои «расценки». И на меньшее я не согласна! Так что убери свои грязные руки, пьяная скотина, и не смей ко мне прикасаться даже взглядом!
Меня эта бравада настолько вывела из себя, что я не выдержал, прижался к ней вплотную и, обхватив ее пылающее от ярости лицо, сдавил щеки, заставляя рот раскрыться.
-Я буду тебя касаться так, как хочу, и когда хочу вот этими самыми руками, и ты мне слова не скажешь!- цежу ей прямо в лицо, едва касаясь ее губ, - А этот дешевый пафос оставь для идиотов, вроде того, что ждет тебя в зале. До чего же ты опустилась! Или он, наверное, единственный, кто готов такой шлюхе, как ты заплатить подобную….- я не успеваю договорить, оглушительная пощечина останавливает поток моего пьяного, ревнивого бреда.
