Кэрол Марш - Серебряная цепь
— С Маршаллом? — недоуменно спросила Дана, повышая голос. Музыка играла, и все уже были на льду, только они остались на скамейке.
— Да! — Питер поправил очки на носу. Он выглядел совсем неуклюжим мальчишкой, когда выпалил: — Он кретин! Кроме того, я думаю, что ты должна встречаться со мной.
— Мы с тобой? — Дана изумленно смотрела на него. — Ты имеешь в виду…
— Да, — перебил ее Питер Крэйн, теперь уже более уверенно. — Я всегда этого хотел, просто стеснялся сказать об этом. Не было подходящего случая.
— Но, Питер… — Дане вдруг стало неловко, не хотелось продолжать разговор. — Мы всегда были друзьями. Я имею в виду, что мы… — она запнулась, глубоко вдохнула и начала заново. — Я люблю тебя, ты мне как брат.
— Но это не то, что я имею в виду, и ты это знаешь. — Его голос стал злым, и Дана еле сдержала смех. Собравшись с мыслями, она поняла, что парень не шутит. Она нежно посмотрела на его очки, на неказистую шапку, которую он нервно мял в руках, и волна нежной жалости подкатила к горлу.
— Ты серьезно? — мягко спросила она.
— Очень серьезно. — Она поймала его внимательный взгляд.
— Пит, — вкрадчиво начала она. — Разве ты не понимаешь? Мы слишком хорошие друзья, чтобы стать друг для друга чем-то большим.
— Нет, неправда. — Питер дотянулся до ее руки в перчатке и произнес: — Мы очень похожи. Я всегда это говорил. Ты всегда мне нравилась… я имею в виду, что люблю тебя. — Дана не ответила, и он продолжал, пытаясь объяснить ей то, что для него самого было и так совершенно ясно. — Я всегда знал, что мы будем вместе, это только вопрос времени. — Дана попыталась отнять руку, он еще крепче сжал ее. — Подумай об этом, Дэйнс. Мы предназначены друг для друга, все так думают.
— Все, — удивилась Дана, задумавшись над его последней фразой. — Кто все?
— Господи, да все. Вся Семерка… — сказал он с отсутствующим видом, придвигаясь к ней поближе.
— Боже мой, неужели ты обсуждал это со всеми? — Дана вырвала руку и раздраженно заговорила: — Ты сошел с ума. Ты соображаешь, о чем говоришь? То есть… — Она поднялась со скамейки, Питер глядел на нее поверх очков. Дана уперла руки в бока и проворчала: — Это нечестно.
— Почему? — Он тоже встал и теперь возвышался над ней. — Я думаю, мы прекрасно подходим друг другу, почему ты так не считаешь?
— Ты мне действительно нравишься, Пит. — Дана понизила голос и постаралась быть мягкой. — Но я не люблю тебя.
— Зачем ты так говоришь? Ты даже не задумывалась об этом.
— Потому что, мне кажется, я уже влюблена, — Дана отвернулась, чтобы скрыть румянец, — в другого человека.
— В Фоулера? — Голос Питера сник, а на лице появилось отвращение. Его большая рука опустилась на ее плечо, и он легонько встряхнул девушку, пока она не повернула к нему голову, и увидел в ее огромных глазах нежность и сожаление. Она медленно закачала головой, Питер встряхнул ее еще раз, уже гораздо грубее, и оттолкнул от себя.
— Ты не можешь… Он слишком стар и пьет как сапожник. — Дана села на скамейку и стала медленно расшнуровывать ботинки. Питер не помогал ей справиться с узлами. В его глазах сверкала ярость. — Тебе не может нравиться такой старик! Ему же почти тридцать! — Дана не поднимала головы, и он уже не мог остановиться. Слова вылетали, как пули, когда он пытался прикрыть сарказмом свое унижение. — Может, дело в его деньгах?
— Перестань, — перебила его Дана. — Не надо говорить ничего, о чем потом оба будем жалеть. — Она встала, перекинув через плечо связанные вместе коньки, и мрачно посмотрела на друга детства. — Я буду видеться с Маршаллом столько, сколько он захочет. Пожалуйста, не злись на меня. — Взгляд ее смягчился. — Я не хочу причинять тебе боль. Ты знаешь, что мне небезразличен.
— Но он для тебя важнее, — заявил Питер, и она утвердительно кивнула головой.
— Важнее, но в другом смысле. — Дана подождала, пока Питер снимет коньки, наденет ботинки, а затем они вместе побрели к выходу из парка. Она мягко продолжила: — Он не возвращается в Гросс Пойнт, потому что хочет встречаться со мной, а я хочу видеть его. Он совсем другой, с ним я чувствую…
— Не надо. — Питер пошел побыстрее, и Дане пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать. — Я не хочу слушать, что ты чувствуешь с ним. Это все бред!
— Ладно, — уступила она, и они несколько минут шли молча. Солнце скрылось, серые облака закрывали небо, когда они подошли к выходу из парка напротив ее дома. Они стояли друг против друга, и наконец он, пожав плечами, безнадежно спросил:
— Сколько времени он еще пробудет в городе?
— Все мои каникулы. До первого января.
— И ты на всех вечеринках будешь с ним?
— Да.
— Это именно то, чего ты хочешь?
— Да.
Питер Крэйн молчал. Он был бледен, боль застыла в его глазах.
— Я думаю, ты делаешь большую ошибку. Вообще-то я думаю, это у тебя скоро пройдет.
— Может быть, — согласилась на всякий случай Дана. Она не хотела еще больше огорчать друга и постаралась скрыть свою радость от предстоящей встречи. В баре Поло в пять. Осталось всего несколько часов, и она снова увидит Маршалла Фоулера. Ей ужасно захотелось побежать домой, закрыться в комнате и мечтать все оставшееся время, приближая то мгновенье, когда он снова заключит ее в свои объятия. Встав на цыпочки, она поцеловала Питера в щеку и перебежала через людную улицу, оставив его одного с выражением отчаяния и тревоги на лице.
4
Мартовский снег запорошил весь университетский городок Уэллесли. После февральских штормов, бушевавших этой зимой в Новой Англии, все крыши были завалены грудами снега, а сквозь облака пробивался унылый серый свет. В студии было тихо, слышалось лишь дребезжание оконных стекол от ветра.
Сидящие вокруг Даны старшекурсники были погружены в работу. На высоком табурете перед классом стоял мальчик, одетый в тунику, со стрелой в руке, он позировал. Мысли Даны блуждали далеко от студии, и она стояла перед холстом, ничего не видя, кисть сохла в ее руке. Столько всего случилось за последние четыре месяца… Каждый раз, когда она думала о Маршалле, мысли возвращались к Новому году.
Рано проснувшись в то утро, она забрела в столовую за чашкой кофе и увидела аккуратно причесанную бабушку, следившую за кофейником. Там же был отец в темно-красном халате, он готовил тосты.
— Дорогая, — бабушка была приятно удивлена. — Ты рано встала. С Новым годом! — Она протянула руки, и Дана подошла к ней, чтобы поцеловать. Ее сердце билось часто-часто. Джосс сиял от счастья при виде дочери, на его лице не было заметно следов прошлой ночи. Ему не требовался долгий сон, чтобы почувствовать себя отдохнувшим. Он выглядел, будто сошел со страниц журнала "Эсквайр" и вовсе не танцевал до двух часов ночи.
![Айрин Эльба - Лучшее впереди. Книга вторая [СИ]](/uploads/posts/books/5908/5908.jpg)
![Айрин Эльба - Лучшее впереди. Книга вторая [СИ]](/uploads/posts/books/6336/6336.jpg)
