Эмилия Кинг - Чисто английские вечера
Эмми дрожащими пальцами попыталась открыть коробочку:
– Что это?
– Думаю, там все, что осталось от некогда огромного состояния Шредеров! – задумчиво проговорил Фрэнк.
Под картонной крышкой находился небольшой деревянный футляр. Эмми ногтем щелкнула по изящному крючку – футляр легко открылся. В нем было два отделения. В одном лежала Записная книжка.
Эмми осторожно взяла ее и стала рассматривать удивительный переплет: по старому, стершемуся и посеревшему от времени бархату вился тускло золотой филигранный узор редкой сложности, тонкости и красоты, – очевидно, любовное творение рук искусного и терпеливого художника. Орнамент на переплете складывался в фигуру креста.
Книжка была прикреплена к тоненькой, как нитка, золотой цепочке.
– Боже! Какая прелесть! – прошептала Эмми, рассматривая книжечку.
– А застежки?! Да ведь это же чистое золото, Эмми! Похоже, что этой книжке лет двести! – проговорил Фрэнк, заглядывая Эмми через плечо. – Смотри-ка, вон и карандашик к ней имеется, – и американец мизинцем едва коснулся изящной головки карандаша, что был вложен в книжку.
Карандаш проскочил и повис, как закладка, на золотом шнуре. Страницы раскрылись и Эмми прочла единственную надпись, сделанную рукой Дэвида:
– День, когда я встретил тебя – лучший день моей жизни!
Слезы градом хлынули из глаз девушки. Она покрывала поцелуями бархатный переплет, прижимала к сердцу драгоценный подарок.
Фрэнк, растроганный такой реакцией Эмми, налил ей немного бургундского в фужер и сказал:
– Дэвид просил меня передать тебе не только свои сокровища. Он также хотел, чтобы я позаботился о тебе и твоей дочери. Ведь тебе нужно на что-то жить? Так вот, у меня есть предложение, в память о моем друге, я пока могу оставить за тобой свою студию. Она оплачена до конца года. Живи в ней. Кое-что я смогу тебе выделять из тех денег, что зарабатываю на оформлении комнат в пристройке к дому сэра Джорджа Гроули.
– Где ты зарабатываешь? – удивленно переспросила Эмми.
– Мой друг Тоби Гроули собирается жениться и для этого хочет заново переоборудовать левое крыло своего родового поместья. Его отец, сэр Джордж и его сестра согласились финансировать эту затею своего любимца, – охотно пояснил Фрэнк.
– Прекрасно, значит Тоби наконец-то оставит меня в покое, – как бы про себя прошептала Эмми.
Настало время удивляться Фрэнку:
– Так ты знакома с их семейством?
Эмми перестала всхлипывать и сердито проговорила:
– И не просто знакома. Из-за притязаний этого светского льва, я лишилась не только хорошего места, а и хорошей репутации.
Фрэнк был удивлен:
– Репутации?
– Да, я специально украла из дома Гроули несколько ночных рубашек, чтобы был предлог туда больше никогда не возвращаться, – гневно проговорив эти слова, Эмми замолчала.
– Ну, хорошо, – примирительно сказал Фрэнк. – Давай выпьем за светлую память нашего дорогого друга Дэвида!
И он, стоя, осушил свой фужер.
Эмми сделала несколько глотков и потянулась рукой к стоящей на столе коробке. Во второй половине деревянного ящичка лежал небольшой ювелирный футляр красного плюша.
Эмми подняла крышечку, подбитую бледно-голубым шелком, и увидела втиснутый в бархат овальный золотой браслет.
Девушка взяла его в руки и стала рассматривать. Браслет оказался золотой, очень толстый. С наружной стороны его поверхность была усыпана небольшими, хорошо отшлифованными драгоценными камнями. На середине браслета возвышались, окружая какой-то странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных алмазов-кабошонов, каждый величиной с горошину.
Когда Эмми случайным движением удачно повернула браслет под электрическим светом люстры, то в камнях, глубоко под их гладкой яйцевидной поверхностью, вдруг загорелись прелестные живые огоньки.
Девушка, заворожено глядя на сверкающие алмазы, проговорила:
– Это же целое состояние!
– Да, Дэвид передал его в твое владение. Можешь продать, можешь заложить, а можешь…
– Я не знаю, за что Бог наградил меня встречей с таким добрым человеком, как Дэвид Шредер, но я до конца своих дней буду хранить его записную книжку, а вот браслет…
Эмми еще раз полюбовалась сокровищем, а потом, положив его обратно в футляр, протянула его американцу:
– Фрэнк, я не смогу толком распорядиться таким богатством, думаю, ты сделаешь это лучше, я тебе верю.
Фрэнк положил футляр в карман:
– Хорошо, я знаю, кто будет рад возможности купить такую вещицу.
– Уж не сэру ли Тоби для его невесты ты собираешься предложить браслет? – догадалась Эмми.
– А ты смышленая! – радостно согласился Фрэнк.
– Что есть, то есть. Это мое наследство от покойного папаши, – улыбнулась Эмми.
Вдруг на лестнице, ведущей в кабинет, раздались быстрые шаги. В дверь решительно постучали и, не дожидаясь ответа, на пороге возник молодой человек с ярко-голубыми глазами и шелковистыми светлыми волосами. На голове у него была бесформенная черная шляпа, огромный шелковый бант пламенел на груди. Одет он был в мягкий твидовый костюм.
– Ну, вот и дождались! – почти в один голос воскликнули Эмми и Фрэнк и дружно засмеялись.
Юноша изумленно застыл на пороге.
– Тоби! Ты что застрял там? Иди сюда, старый дьявол!
Фрэнк вышел из-за стола и стал трясти в объятьях своего друга.
Тот, едва освободившись от Фрэнка, быстро подошел к Эмми и, густо покраснев, заговорил:
– Эмми! Что ты здесь делаешь? Я обыскался тебя по всему городу. Я хотел тебе сказать…
– Что ты скоро женишься?! – за него договорила Эмми и улыбнулась. – Тоби! Успокойся, хватит врать! Фрэнк мне все рассказал.
Гроули перевел вопросительный взгляд на американца.
– Да, да, Тоби! Эмми все про тебя знает и не сердится! – Фрэнк протянул обескураженному юноше наполненный вином бокал. – А мы с тобой давай почтим светлую память моего друга Дэвида Шредера.
– Он все-таки умер? – сэр Тоби сокрушенно покачал головой. – Прекрасный художник!
Дрогнувшим голосом, Эмми тихо произнесла:
– И человек был прекрасный!
Все молча выпили.
– Кстати, Тоби, ты бы мог купить его рисунки, кое-что осталось в моей студии, – Фрэнк вопросительно глянул на Эмми. – Ты не против продать их Тоби?
Девушка, сдерживая слезы, кивнула.
– Я могу их предложить за неплохие деньги своему дядюшке – лорду Джеймсу Гроули. Он – известный ценитель искусства и коллекционер. К тому же, ему больше и не на что тратить свои фунты, – почти с обидой проговорил Тоби. – Живет, как сыч в своем Гроули-холле. Ни семьи, ни детей…
И вдруг какая-то мысль озарила лицо Тоби:
– Послушай, Эмми! Насколько мне известно, дядюшка давно ищет хорошую экономку к себе в дом. Почему бы тебе не пойти, а?
