Галия Мавлютова - С праздником! Новогодние рассказы о любви (сборник)
Только у Семена не было ничего.
Он и сам не знал, как, встретив святое Рождество, оказался вдруг в пахнущей и колющей елками подпрыгивающей темноте. Подпрыгивала не темнота, а грузовая машина, которая мчалась по ледяным дорогам в сторону Москвы. Постепенно из мрака выплыли лица хлопцев, которых Семен знал без году неделя – то ли пили вместе, то ли мимо друг друга прошли разок-другой. Они объяснили Семену, как он оказался в машине: Семеновы лучшие друзья, услышав, куда направляется мимо проходящая машина, аккуратно подсадили туда пьяного Семена и отправили в Москву – назло русским.
Перепугавшийся поначалу Семен постепенно убедил себя, что он сам по своей воле едет к москалям сшибить с них грошиков на Новый год. Где ехали, что проезжали по пути с родины в Москву, Семен не видел – сначала он спал, потом была ночь, потом утро, потом похмелье. Да и знание местности ничего бы не изменило: все равно нелегальный Семен прятался в елки. Он исколол лицо, руки и опух – стал почти неузнаваем. Но сверить его личность с подтверждающим документом было нельзя – этого документа у Семеновой личности не было в наличности, остался он в хате ридной мати.
Хлопцы-торгаши не сразу узнали об этом. А когда узнали, хотели Семена из машины выкинуть. Но доброта победила – надо же кому-то было оставаться товар сторожить.
Так вот и сидел сейчас Семен под невысоким брезентовым тентом. Темно было среди елок, считай, как в лесу. И холодно. Ждал Семен хлопцев, которые ушли с утра, а уже стемнело, прислушивался к улице, представлял, что там сейчас москали в их хваленой Москве выкаблучивают. И ничего не мог представить.
И тогда Семен решил выглянуть. Стараясь не помять, не подавить елки-гроши, он пробрался к краю, где брезент не был закреплен – оттуда дрожала полоска света. Сначала Семен приник к щели только глазом – и сразу закатил его вверх.
На темно-прозрачном небе сияла полная луна. Семен долго смотрел на нее, родную, вынужденную светить сейчас на кацапскую столицу, и боялся перевести взгляд куда-то еще: вдруг там все такое другое, что и смотреть-то нечего, тьфу! Но постепенно Семен скосил глаз вниз, увидел мелькнувшие фонари, угол дома и снег. Ровный, видимо, с утра упавший. Семен раздвинул лицом брезент и поднял на небо оба своих глаза. Теперь под луну подкатилась пышная серая тучка, и казалось, что луна уселась на нее как на подушку.
Семену стало спокойнее, тревога чуть улеглась. Он старался не думать о том, зачем же его принесло в этот треклятый холодный кацапский городишко! В жизни Семен вообще думал редко, а чего зря думать? Вот и сейчас – начни он думать – да хоть обдумайся, изменить-то уже ничего нельзя, надо сидеть ждать. И все.
Семен уже собрался поясно высунуться на улицу и обследовать то место, где стояла машина. На предмет еды – может, продают где. У Семена было сто русских рублей – хлопцы на крайний случай ему оставили. Поэтому вполне можно выйти, купить съестного – и снова на пост к елкам! Ведь сейчас наверняка только непоздний вечер, так что…
Но с улицы послышались шаги – и Семен отскочил от щели. А вдруг это полиция, которой нужно было бояться, как беса! Машину умные хлопцы поставили так, что номера ее можно было увидеть только специально приглядываясь: задом она почти упиралась в стену, а носом смотрела в мусорный бак. Только так удавалось разглядеть, откуда прибыл грузовик, только если присматриваться… Но все равно – бойся, Семен, злых полицеймаков!
А кто его знает, кто там по улице идет?
Долго лежал Семен, пережидая свой страх. Сколько долго, непонятно: часов-то у него не оказалось с собой, а хлопцы оставить не удосужились.
Семен опять подумал о еде. Очень хотелось есть, очень. Надо идти. Что ему говорили: можно отлучаться от машины или как? Семену было очень холодно, и он не помнил. Холодно и поесть, холодно и поесть… Елки грели все хуже, хотя им-то какая разница, но грели они точно хуже. Или это у Семена кончалось, что ли, жизненное топливо.
Он смело выглянул, снова одним аккуратным глазом. О-о-о, все было уже не так. Никакой луны в небе не оказалось. На ровный старый снег газона падали тени нового снега. Новый снег шел на крышу машины – Семену показалось, что у него на глазах от падающих теней снега становилось больше и больше… Интересно – это в самом деле так или нет? Как понять? Просто надо в другую сторону посмотреть!
Семен перелез к другому углу, еле сгибая замерзшие пальцы, отстегнул и отогнул от борта продубевший брезент – и смело выглянул всей головой. Что-то там было за поворотом, люди, наверно, жизнь, еда, магазины, рынок…
А там большие снежинки косо падали – сначала посылали вперед себя тень, а за ней и сами приземлялись. Фонари подсвечивали – яркие, ух, яркие, Семен и не помнил, были ли такие у него на родине. Нет, там, конечно, фонари тоже были лучше.
Но пойти поесть хотелось прямо сейчас. Только как же быть – ведь вдруг он вернется, а машины нет как нет, угнали. Или вокруг полиция поджидает, чтобы хватать?!
И Семен, думая и теряя эти думы свои, думы, сидел и смотрел, как падает снег. Он уже давно убрал голову внутрь кузова, брезент сомкнулся, наступила темнота. Но Семен все равно смотрел на падающий снег, потому что и в темноте видел его.
Падая и падая, снег тихо кончился. И усилился, да, – усилился мороз.
К Семену подобрался ледяной и голодный сон. Спать – спать под неслышную музыку снега, под успокаивающее тепло. Вот что хотелось Семену. Семен замерзал.
* * *А Володя блистал. Ему говорили об этом и родственники Джульетты, и их дочь, и другие гости. Он танцевал с девушками, он перебрасывался вежливыми фразами с молодыми людьми и их отцами, говорил комплименты маменькам – благо отцов и матерей на вечеринке было мало, и они предпочитали общество друг друга, не мешая молодежи. Володя вполне вписывался в интерьер и атмосферу – как и предполагала Луиза Мардановна. Под вечеринку был снят банкетный зал гостиницы, танцпол, а также примыкающие к ним помещения, так что праздник был прекрасным. Володя от пуза наелся, умело делая вид, что ест совсем чуть-чуть. Этому он быстро научился. Вкусно было, что и говорить, а господа ели мало. Ну и он мало – уж таким артистом Володя стал или спецагентом. Что, казалось ему, почти одно и то же.
И, главное, он ни на минуту не отпускал от себя Джульетту. Это все с большой приязнью отметили. Поэтому получилось так, что Джульетта, а не ее кузина оказалась в центре внимания.
– Вы прекрасная пара! – заявил отец кузины. – Джульетта, ты сделала правильный выбор.
