Кристин Арноти - У каждого свой рай
– Между тринадцатью и пятнадцатью часами.
– Где же мои сигареты? – спросил он. Настроенная воинственно, но достойная жалости, я принесла ему пачку, оставленную в спальне.
– Возьми…
Я не решалась причинить ему боль. Он казался беззащитным. Он будет мне врать. Плохо. Мне стало страшно. А что, если сегодня вечером ничего не говорить. Сказать завтра? Чтобы иметь время на размышления, я предложила ему вместе помыть салат.
– Прекрасная мысль! – воскликнул он с облегчением.
Марк был не в ладах с психологией. Он дал бы соску Федре. Несчастный, он чмокнул меня в правую щеку, как старый садист. Позже, в кухне, мы открыли холодильник, и Марк, заглянув через мое плечо, обнаружил несколько просроченных йогуртов, шесть штук садового цикория с позеленевшими концами, забытую открытую пачку молока. Результат раскопок. Я поклонилась двум надутым помидорам, пристроившимся, как пара сплетниц, на решетке под морозилкой. Они прижились там давно. Мы не прикасались к ним, поскольку убывало желание их использовать и недоставало решимости их выбросить. Кусок пожелтевшего масла покоился на блюдечке. А что до салата, то он годился для посадки за пределами земной жизни. Непригодный. Уже две недели, поддавшись лени, я брала полуфабрикаты у итальянского бакалейщика. Я больше не была домохозяйкой, которая избавляется от комплекса, приготавливая массу овощей, чтобы пища была здоровой. Священный огонь погас, у меня не было желания проявлять свои достоинства. Мне не хотелось больше, чтобы меня похлопывали по плечу: «Ты все умеешь делать, любовь моя», «Ты фантастическая женщина». «Знаете, моя жена делает одинаково хорошо и диссертацию, и треску по-провансальски…» Я отказывалась быть женой-экономкой. Благодаря моим покупкам у бакалейщика мы познакомились с кулинарным искусством Италии, словно прошлись по стране, с севера на юг и с запада на восток Мы объедались превосходными блюдами с макаронами, а Марк без труда опустошал бутылку кьянти за каждым ужином. Легким опьянением он пытался оживить нашу супружескую жизнь.
– Это будет прекрасный вечер для похудения! – воскликнул Марк. – Мне надо похудеть хотя бы на три килограмма. И быстро… Я должен ехать в Милан…
Перед расстрелом он сам себе рыл могилу.
– Тебе надо очень быстро похудеть, чтобы поехать в Милан? – Я сделала паузу, а затем добавила: – Мы едем в Милан, когда?
– Не мы. Я.
– Ты собираешься ехать туда один?
– Я еду туда один.
– Почему?
– Поездка утомительная, скучная. Милан – большой опасный город, по вечерам пустеет. Не стоит туда ехать.
Он говорил излишне просто. Он рылся в одном из встроенных довольно высоко шкафов, чтобы отыскать средство для похудения. Мой порошок. Он взял столовую ложку порошка и развел его в чашке. Ему хотелось похудеть с помощью моего средства. Чтобы еще больше нравиться девице. Он встряхнул густой раствор, затем перемешал его. Мое молчание встревожило его.
– Что хорошего ты купила?
А если бы я купила что-то плохое, неудачное, плохо скроенное, очень дорогое…
– Ничего, просто гуляла…
Он пытался протереть комки своего пойла через очень частое сито. Я сухо произнесла:
– Я тебя видела на улице Буасси-д'Англа. С девицей.
Он замер. Затем глубоко вздохнул и снова принялся за работу.
– Досадно. Я предполагал, что мне удастся продержаться, по крайней мере до сентября.
Он смотрел на меня снисходительно.
– Тебя это потрясло…
– Спасибо, да.
Он добавил:
– Это вынужденно… Не забывай, мы женаты уже восемь лет, Лоранс.
Он меня привел в замешательство.
– И что же?
– Восемь лет, это много. Я начал ржаветь. Не следить за собой. Не бриться по воскресеньям. Когда однажды, в воскресенье, во второй половине дня, я обнаружил щетину, я понял, что это никуда не годится. Мы слишком привыкли друг к другу.
Я была как громом поражена. Марк был спокоен, он говорил хорошо, должно быть, предусмотрел такого рода объяснение. Ему было неловко, когда надо было врать нашим матерям, сбивался, и я его пинала ногой под столом. «Что с тобой? Ты мне делаешь больно», – восклицал он тогда.
Он опустил ложечку в смесь.
– Надо признать старую истину. По натуре мужчина – многоженец. Жить с одной женщиной, даже такой исключительной, как ты, надоедает. Неизбежно.
Я попыталась восстановить свои позиции.
– А жить с одним и тем же мужчиной? Не надоедает?
– Мне кажется, что у женщины от природы другие потребности.
– Потребности?
– Фантазии, возбуждения, сексуальная нервозность. Мы скроены по-разному, – объяснил он мне.
Вот так открытие. Он попробовал то, что приготовил.
– Невкусно, но полезно.
Его самоуверенность действовала на меня успокаивающе. В свою очередь, я приготовила себе пойло с комками. Отнесла эту замазку в гостиную, чтобы наполнить желудок и таким образом утолить чувство голода.
Марк, устроившись на диване, закурил.
– Брак подходит не всем. Если бы ты поступилась…
Я отпила два глотка, поставила чашку.
– Тебе следовало бы рассказать мне об этой девице, признаться…
– Признаться? Я не преступник. До сих пор мне везло. Через неделю я бы поехал с ней в Италию. Я придумал Милан для тебя. Милан – слишком серьезно. Сорренто. Туда едут влюбленные.
Я не испытывала злости. Мы говорили спокойно, чувствовали себя почти непринужденно.
– Как бы то ни было, я должен тебе сказать, Лоранс. Я тебя очень люблю. Я тебя уважаю.
– Ты меня уважаешь.
– Ну да, не все мужчины действуют так осторожно, как я, чтобы не оскорбить свою жену. У тебя никогда не было ни малейшего подозрения.
– Не было. Ну так что же?
Я должна была оценить искусство его вранья. Даже поаплодировать.
– Что ты собираешься делать после поездки в Италию?
– Как всегда, отправиться к маме.
– Она в курсе?
– Что ты! Нет. Я продолжила:
– Теперь, когда нарыв созрел, я в курсе событий, ты чувствуешь облегчение и свободу? Не так ли?
– Свободу?
– Да, свободу.
– Наша жизнь не изменится, – сказал он. – Но мы будем не так напряжены. Нет нужды говорить, что я предлагаю тебе жить лучше. Спи с кем хочешь. Я не против. Я тебе буду способствовать в этом.
Я не узнавала Марка. Я его теряла. Это был кто-то чужой. Я возразила.
– Я вышла замуж не для того, чтобы искать приключений. Но чтобы быть верной. Единственное, что я ценю в браке, – это верность.
Он поставил чашку с кашей.
– Лори, – сказал он, как говорил в минуты нежности. – У тебя была довольно бурная жизнь до того, как мы встретились…
– К счастью.
– Вот… Но не у меня. Две или три краткие интрижки, потом девица, с которой я жил. Затем я встретил тебя.
