Линда Конрад - Мелодия страсти
Кейт провела рукой по лицу, смахивая непрошеные слезы. Только утром она клялась себе, что больше не будет такой трусихой. Не будет отступать перед лицом трудностей, добиваясь своего.
А она хотела Чейза. Ненадолго. От старой мечты она уже давно отказалась.
Нет, ей нужен короткий роман. Несколько полных страсти и огня недель, когда им не надо будет обсуждать прошлое.
Вот почему сегодня Кейт облачилась в полупрозрачное неглиже, черное кружево которого напоминало о днях былого богатства… и стоит в темноте, ожидая возвращения Чейза. Она найдет способ доказать ему, что они могут стать любовниками — и не испытывать никаких сожалений и угрызений совести. Они просто будут наслаждаться друг другом, и все.
Наконец Кейт услышала рокот мотора. Он приблизился к дому и смолк, и она затаила дыхание, ожидая, что Чейз вот-вот войдет. Но все было тихо, и ей пришлось-таки перевести дыхание для беззвучной мольбы.
«Ну же, cher, — торопила она его, — иди ко мне. Ты не пожалеешь».
Но когда Чейз не появился и через десять минут, Кейт решила, что лучше пойти и посмотреть, не случилось ли чего. Возможно, что-то с ключом.
Не обращая внимания на свое одеяние, Кейт сбежала вниз по лестнице и приоткрыла дверь. В небе сияла яркая голубая луна, так что на веранде было гораздо светлее, чем в доме, но Кейт не сразу заметила Чейза, сидящего в старой качалке. Глаза его были прикрыты, и могло показаться, что он задремал.
— Чейз, почему ты не пошел в дом? — шепотом произнесла Кейт, уверенная, что он все же не спит.
Чейз медленно поднял веки и посмотрел на Кейт ленивым взглядом.
— Не хотел беспокоить тебя, chere. Мне здесь хорошо, и я хотел подождать, пока ты уснешь.
— Э-э… — Кейт сделала еще шаг вперед, на свет. — Мы будем сегодня спать вместе? Я подумала, мы могли бы переехать в старую хозяйскую спальню, в спальню моего деда. Там большая кровать, я постелила новые простыни…
— Нет, Кейт, — почти прорычал Чейз. — Отправляйся спать одна. Мы не ляжем вместе.
— Но почему? — Кейт услышала в своем голосе истерические нотки. — Мне казалось, ты хочешь меня. Что изменилось?
Чейз откинулся назад, и она не видела выражения его лица. Он постоянно так делал, и Кейт сводила с ума невозможность заглянуть ему в глаза.
— Я не собираюсь заниматься сексом с женщиной, которая таким образом хочет добиться своего, — донесся его приглушенный голос. — И не холодно тебе в этой тряпочке? — продолжал он грубовато. — Пытаешься доказать, что мир создан для тебя? Нет уж, отправляйся в свою теплую постельку, а я лучше замерзну тут один.
— Но это не правда…
— Ты хочешь сказать, что вялая попытка соблазнить меня не является частью плана восстановления фабрики?
— Нет. — Кейт вдруг ощутила огромную тяжесть. — Не могу сказать, что она тут ни при чем… но фабрика — не самое главное.
— А что тогда, chere? Я же сказал, что Шелби с девочкой смогут оставаться здесь, сколько захотят. И ты тоже. Только не в моей постели.
Кейт на цыпочках подошла к краю веранды, чтобы быть уверенной — Чейз хорошо видит ее. Потом повернулась к нему и сказала:
— Я так давно мечтала быть с тобой, Чейз.
Десять долгих лет мое тело тосковало по твоим прикосновениям.
Чейз ничего не ответил, и Кейт захотелось броситься к нему и вытрясти хоть слово. Но это было бы слишком грубо и просто. Тогда она скинула пеньюар и осталась в прозрачной ночной рубашке.
— Я не жду, чтобы ты испытывал ко мне какие-то чувства, — храбро заявила она. — В этом нет никакой необходимости. И я, естественно, не жду от тебя каких бы то ни было обещаний — не жду вообще ничего.
Она еще раз глубоко вздохнула — и выскользнула из рубашки, позволив ей упасть на пол у ее ног. Кейт знала, что Чейз следит за ней, и груди ее неожиданно набухли и заныли. Жар зародился в груди и стал быстро спускаться ниже, к влажному средоточию ее желаний.
А Чейз по-прежнему молчал, хотя и не сводил с Кейт глаз. И она не собиралась отпускать его. Она еще заставит его потерять голову и забыть о своей глупой сдержанности.
Кейт провела руками по своему телу — от бедер и выше, пока не накрыла ладонями груди. Если уж у нее хватило сил сыграть с ним в стрип-покер, то она способна и на большее. Чейзу нравится смотреть — что ж, она ему покажет.
Она приподняла одну грудь и принялась пощипывать и поглаживать чувствительный сосок.
— Вот что мне нужно от тебя, — сказала Кейт, не удержавшись от стона. — И фабрика тут ни при чем. Если я закрою глаза, то могу притвориться, что это ты наконец-то ласкаешь меня.
Она оперлась спиной о крепкую стойку веранды и закрыла глаза. Потом облизала пальцы другой руки и стала ласкать второй сосок.
— Я могу представить, что это твои губы дразнят, жгут меня. — Кейт начала трясти мелкая дрожь желания. — Ты еще помнишь, какова я на вкус, cher? А я помню тебя.
Она услышала, как в своем темном углу Чейз хрипло перевел дыхание, и этот звук придал ей смелости. Она скользнула рукой по животу, вниз.
— Все эти годы без тебя… все эти одинокие ночи… Чейз, я мечтала о тебе, о том, как ты будешь ласкать меня, любить меня. Я даже научилась, как сделать так, чтобы…
А в следующий момент она обнаружила, что Чейз стоит рядом с ней.
— Это невыносимо, — простонал он, поднимая ее на руки. — Я хочу тебя. Один твой вид сводит меня с ума. И мне все равно, даже если ты — эхо моих прошлых ошибок. Ты должна быть моей.
Его губы впились в губы Кейт с такой неистовой жадностью, что она почти испугалась. Но мгновенно испуг от неожиданности сменился восторгом. Ее губы раскрылись под напором Чейза, и языки их начали свой танец. Кейт ощущала каждый изгиб тела Чейза, его напрягшуюся мужественность. Она хотела его. Безумно. Сейчас же.
Чейз, так и не отрываясь от губ Кейт, открыл ногой дверь и направился к лестнице.
— Налево? — только и спросил он, когда они очутились на верхней площадке.
— Что? — Кейт плохо понимала, что происходит.
— Хозяйская спальня?
— О! Да!
Наконец-то. НАКОНЕЦ-ТО!
Пассионата Чагари отступила назад, в тень, и принялась наблюдать за водяными змеями, скользящими в темной воде.
— Наконец-то ты решился, молодой Северин, — раздраженно пробормотала она себе под нос. — Только что-то не очень охотно.
Она прищелкнула пальцами и выругалась.
— Северин, ты испытываешь мое терпение. Я пришла, зная, что твое неверие — лучшее испытание для волшебства. Но ты вынуждаешь меня действовать.
Пассионата сложила руки на груди и принялась расхаживать в тени кипарисов, по щиколотку утопая во мху. Что ей сделать, чтобы открыть ему глаза? Этот юный игрок отказывается принимать факты, которые у него под носом. Он не верит никому и ничему.
