Нонна Доктор - Под созвездием отца (сборник)
В палате царил еще еле уловимый аромат новорожденного ребенка, когда дверь распахнулась и вошел доктор. Глубоко задумавшись, Даша заметила его только, когда он подошел к ее постели.
– Доброе утро! – привычно воскликнул он, мимолетно взглянув в глаза пациентки. – Как самочувствие? Давайте посмотрим…
– Я хорошо себя чувствую… – ответила Даша. – Только живот болит немного…
– Это нормально, – сказал доктор, снимая повязку. – Еще и суток не прошло, как я тебя прооперировал. Вот уж я тебе скажу, ночка выдалась…
– Скажите, пожалуйста, а мужчина и женщина, они… Мы вместе ехали сюда, а потом… – Даша с трудом подбирала слова. – Где они сейчас?..
– У мужчины было серьезное ранение, и его пришлось отправить в город… – ответил доктор, не отрываясь от медицинской карты, где быстро что-то записывал. – Там аппаратура и условия получше… А о тебе мы заботиться будем, пока ты совсем не поправишься… – добавил он, направляясь к двери.
– А женщина… Она не просила мне что-нибудь сказать, когда я очнусь?.. – робко спросила Даша.
– Нет, – ответил доктор. – Ну, вы же не родственники, я правильно понимаю?
– Выходит, нет… – еле слышно прошептала Даша.
– Отдыхай! Я позже еще зайду… – сказал доктор и вышел.
Даша задумчиво смотрела на взвеси пыли, клубившиеся в палате после ухода врача. В ярком солнечном свете они казались живыми, а их полет осмысленным. Ощущения пустоты и страха перед будущим вновь овладели девушкой, но вместе с тем она ни о чем не жалела и ни в чем не раскаивалась. Материнская любовь, переполнявшая ее сердце, пробудила в Даше чувство фатальной неизбежности, предопределенности всего, что с ней произошло.
Больше трех дней Даше не разрешали вставать с постели. Нина Родионовна часто навещала девушку, и иногда они подолгу разговаривали. Новорожденную девочку приносили на кормление каждые два часа. Даша с нетерпением ждала этих счастливых мгновений.
– Как ты ее назовешь? – спросила однажды Нина Родионовна.
– Валентина!.. – воскликнула девушка и просияла. – Так звали мою маму! И вы знаете, кажется, моя дочка очень похожа на нее… Такая же красивая…
– Звали? – переспросила ее акушерка. – Умерла уже, да?
– Да, я маленькая еще была, когда авария на заводе случилась… – задумчиво ответила Даша. – Меня отец воспитал… То есть вырастил… Вернее… В общем, я с ним осталась после смерти матери.
– Тяжело тебе, девочка, пришлось… – сказала Нина Родионовна, внимательно глядя на девушку. – А возлюбленный твой, где же он?
– В тюрьме… – тихо сказала Даша. – Его посадили, когда я была на третьем месяце… Но я уверена, он не виноват! – неожиданно громко добавила она. – Правда, его отец говорит, что все улики против него… Он узнавал, хотел адвокатов даже нанять, но оказалось, что уже слишком поздно… Артема перевезли в колонию, в Сибирь… Дело закрыли.
– Какой же срок ему дали?
– Пятнадцать лет…
– А после больницы ты куда пойдешь? – вновь спросила Нина Родионовна. – Домой, я понимаю, ты уже не вернешься, да?
– Да… – кивнула Даша. – Не вернусь…
– Понятно… Значит, давай сделаем так. После больницы будешь жить со мной. У меня небольшой дом недалеко от монастыря… Видишь – там, на горе стоит? – женщина посмотрела в окно. – Правда, со мной живут еще трое внучат… После смерти дочери я их в приемник не отдала, так вот и тащу на себе уже больше трех лет… Но это ничего – в тесноте, да не в обиде! Правда, Дашенька?
– Наверно, Нина Родионовна… – растерянно ответила девушка.
– Вот так и поступим… – вздохнув, сказала акушерка. – На все воля Божья!.. Так тому и быть.
Через неделю, после вечернего обхода, в палату к Даше зашел врач и сообщил, что через несколько дней ее выпишут из больницы. Она только кивнула, не отрывая взгляда от дочки, которую в этот момент кормила. Вскоре девочка заснула, на ее губах застыла капелька молока, а ручки все еще сжимали сорочку матери.
Даша встала с постели и с ребенком на руках подошла к окну. Церковные купола ярко блестели в лучах заходящего солнца. Небо было чистым и по-весеннему бледным. Неожиданно Даша вспомнила слова молитвы, которой ее научила мать незадолго до своей гибели… Со слезами на глазах девушка несколько раз прочитала ее, а в конце уже от себя добавила: «Защити мою дочку Валечку! Не разлучай меня с ней, пожалуйста!»
Дашу выписали рано утром. Нина Родионовна закончила свое дежурство и, встретив девушку с младенцем около выхода из больницы, взяла ее под руку и повела к себе домой. В лучах весеннего солнца снег на дорогах почти растаял и превратился в глубокие лужи. Из вещей у Даши были только куртка, которую ей подарила Анна, и валенки, доставшиеся от Елизаветы Григорьевны. Женщины шли медленно, боясь поскользнуться и упасть на скользкой дороге. Только поравнявшись с большими воротами монастыря, Даша подняла голову и увидела, что они открыты.
– Постойте, Нина Родионовна… – неожиданно воскликнула девушка.
– Что ты, милая?! – Акушерка с тревогой посмотрела на Дашу. – Это женский монастырь, очень старый и…
– Можно я зайду туда?..
Нина Родионовна внимательно посмотрела на девушку и кивнула.
– Я подожду тебя здесь… – сказала она вдогонку.
Даша робко зашла на территорию монастыря, остановившись около ворот только на мгновение. Вдруг младенец на ее руках проснулся и пронзительно закричал. Монахини, находившиеся в глубине просторного двора, оглянулись и стремительно направились к непрошеной гостье… Полы их черных одеяний развевались от быстрого шага. Даша испуганно прижала к себе ребенка…
– Вам здесь нельзя!.. – воскликнула одна из монахинь.
Младенец не унимался. Вопреки стараниям матери, он громко плакал.
– Вы должны уйти!.. – вновь сказала монахиня и шагнула вперед.
Даша растерянно сделала шаг назад, на ее глаза навернулись слезы…
Неожиданно раздался удар колокола, и младенец тут же затих. Монахини оглянулись и одновременно перекрестились. За первым ударом последовал другой, и вскоре радостный колокольный перезвон возвестил об окончании утренней службы.
– А вы говорите, уйти… – тихо сказала пожилая монахиня. Она бесшумно подошла и, встав рядом с Дашей, ласково смотрела на младенца.
– Настоятельница… – испуганно воскликнули послушницы.
