Вайолетт Лайонз - Родственные души
Не хочет признать того простого факта, что все то время, пока он так старался соблюсти условия их своеобразного «брачного договора», сокрушался о постигающей их раз за разом не удаче, даже усомнился в своей полноценности, она…
Гнев нахлынул на него горячей волной, затмевая разум, подавляя любую способность к здравым размышлениям.
— Эльвира! — взревел Дерек как раненый зверь. — Что, черт побери, это такое?!
С нее было довольно. Вскочив, она вскинула голову и встретила разъяренный взгляд мужа, собрав все силы, чтобы его выдержать.
— Ладно, перестань, Дерек! Ты прекрасно знаешь, что у тебя в руках!
— Скажи мне сама.
— Что ж, это таблетки. Противозачаточные таблетки.
— Твои противозачаточные таблетки?
— Чьи же еще они могут быть?
— И зачем же, ответь… зачем ты принимаешь противозачаточные таблетки?
— Зачем? Неужели мне надо объяснять тебе, зачем нужны такие таблетки?
— Может быть, и нет. Зато ты должна объяснить мне, зачем, черт побери, ты их принимаешь! Почему ты нарушила нашу договоренность?
— Видишь ли, я… — Решимость неожиданно покинула Эльвиру. — Я… — начала она снова, и опять неудачно.
Дерек стоял перед ней в черных шелковых пижамных брюках, но широкая, покрытая волосами грудь оставалась обнаженной. И воспоминания о том, что означает быть с ним в постели, чувствовать рядом с собой крепкое, горячее тело, нахлынули с такой силой, что Эльвира окончательно потеряла дар речи.
— Что — ты? — упорствовал он.
— Не думаю… что сейчас подходящее для меня время заводить ребенка. Я… не совсем готова к этому.
— Ты не совсем готова? — переспросил Дерек звенящим от напряжения голосом. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве не от тебя я слышал, что время летит слишком быстро и что больше всего на свете ты хочешь иметь ребенка?
Да, Эльвира действительно говорила это и была в тот момент совершенно искренна. Она и сейчас не отказывалась от своих слов. Более того, Эльвире хотелось ребенка даже больше, чем раньше, ведь его отцом был бы Дерек. То, что ей суждено произвести на свет его дитя, оказаться связанной с ним подобным образом, значило для нее больше, чем что-либо на свете, особенно теперь, когда она поняла, как бесконечно дорог для нее муж. Но нельзя же думать только о себе. Необходимо принимать во внимание будущее ребенка, и это меняло все.
— Я передумала.
— Ты передумала?
По-прежнему держа в руках уличающую ее упаковку противозачаточных таблеток, Дерек прислонился спиной к стене.
— И когда же это случилось?
— Около полугода назад.
Какое облегчение было сказать это, почувствовать, что все наконец позади, что не надо больше обманывать его! Дерек будет в ярости, просто вне себя — Эльвира понимала, что это неизбежно. Но, может быть, когда он успокоится, они смогут поговорить откровенно.
— Полгода!
— Да, полгода! Ты так и будешь повторять все, что я говорю?
Это язвительное замечание не произвело на Дерека никакого впечатления.
— Так, значит, ты принимала эти таблетки… с какого времени?
На этот раз самообладание покинуло ее окончательно. Не в силах больше выдерживать его обвиняющий взгляд, Эльвира опустила глаза.
— Начиная с июля, — прошептала она.
— Что?
Было непонятно, действительно ли он не расслышал того, что она сказала, или намеренно захотел заставить ее повторить, чтобы подчеркнуть всю глубину ее падения.
— С каких пор?
То, каким тоном был задан вопрос, лед в его голосе, стали для нее последней каплей.
Вскинув голову, Эльвира отвела волосы с лица.
Желание признаться в своих чувствах к нему боролось в ней с вполне резонным опасением, что объяснение в любви придется сейчас не ко времени.
— С июля!
Дерек с хрустом раздавил в кулаке пластиковую упаковку таблеток. А ярость, исказившая его лицо, невольно наводила на мысль, что он не прочь поступить так же и с ее шеей.
— И когда же ты собиралась сообщить об этом мне?
Никогда, подсказывал ему гнев, застилающий глаза настолько, что не позволял видеть ее милое лицо, ее выразительные голубые глаза. Милое, лживое лицо. Выразительные, лживые голубые глаза.
Она вовсе не намеревалась ничего ему рассказывать, собиралась держать его в полном неведении, в состоянии постоянного ожидания и неуверенности, все более нарастающей с каждым проходящим месяцем.
Захлестнувшая ярость лишила его возможности не только видеть, но и думать. Внезапно просторная ванная показалась Дереку слишком тесной, чтобы вместить их с Эльвирой. Необходимо было как можно скорее выбраться отсюда. Сжав руками виски, он бросился обратно в спальню.
— Дерек…
В голове так гудело, что голос Эльвиры доносился до него как бы издалека. Однако ни смотреть на нее, ни ждать ее дальнейших слов не было никаких сил. Надо было сдержаться, не позволить, чтобы ярость, бушующая в нем, наподобие лавы в вулкане, вырвалась наружу, разрушая все на своем пути.
— Дерек… что ты собираешься делать?
Черт побери, Эльвира, оказывается, последовала за ним и, остановившись по другую сторону кровати, смотрела так, будто он сошел с ума. Что ж, возможно, она права. Именно так Дерек себя и чувствовал. Сумасшедшим. Чокнутым. Выжившим из ума.
Однако следовало во что бы то ни стало держать рот на замке. Стоит только открыть его, и тогда уже он не сможет остановиться — выскажет Эльвире все, что о ней думает. А этого ему совсем не хотелось.
Именно поэтому Дерек постарался сосредоточить все свое внимание на процессе одевания, вкладывая в него гораздо больше усилий, чем было необходимо. При этом он избегал смотреть Эльвире в лицо, опасаясь ненароком напомнить самому себе, какой невинной выглядела она в своем беззастенчивом обмане.
— Дерек…
Он почувствовал, что вот-вот взорвется. Разве она не видит, что он делает?
— Я одеваюсь, — грубо бросил Дерек.
— Зачем?
Неужели ей и это не понятно?
— Потому что не могу сейчас находиться в одной комнате с тобой. Потому что боюсь совершить нечто, о чем впоследствии пожалею.
— Но…
— Стой! — С ненужной тщательностью застегивая молнию на джинсах, Дерек склонил голову, однако, успев краем глаза заметить движение Эльвиры в своем направлении, резко выпрямился и предостерегающе произнес:
— Держись от меня подальше, Эльвира. В данный момент я не ручаюсь за себя во всем, что касается тебя.
Это ее остановило. Помедлив, она замерла на месте, голубые глаза затуманились, как будто ему удалось задеть ее, причинить ей боль. Еще вчера… да что вчера, пять минут назад Дерек поверил бы этому, но после случившегося ни одно слово, исходящее из ее лживых уст, не могло внушить ему доверия.
