Стейси Браун - Сбежавшая невеста
— Я... отправлюсь назад в постель, — сказала она, нервно облизывая губы и пытаясь успокоить биение сердца. — Я как-то сразу устала.
Замирая от волнения, она чувствовала тепло его дыхания на щеке. Тревожный знак! Он склонил к ней черноволосую голову и произнес сдавленным шепотом:
— Если вы поцелуете меня на ночь, я, возможно, соглашусь отпустить вас. — Его губы уже придвинулись к ее лицу.
Сердце прыгнуло куда-то к горлу.
— Я... нет-нет, — воскликнула она и нырнула ему под локоть. Подбежав к двери, она выскочила из комнаты. Его раскатистый смех еще долго звучал в ее ушах.
На следующее утро Карина вплыла в столовую. И остановилась как вкопанная. Предмет ее беспокойных грез сидел за накрытым столом. Застыв на пороге, она попыталась решить, сумеет ли ускользнуть незамеченной. Тихонько повернувшись, она на цыпочках двинулась к выходу.
— Уходите так скоро? — протянул ненавистный голос. — Кухарка будет ужасно разочарована. Она из кожи вон лезла. Так обидно будет выбрасывать всю эту прекрасную еду в помойку.
Карина выпрямилась и повернулась к нему. Не говоря ни слова, она проследовала к столу и чинно заняла свое место.
Суровый дворецкий налил Каре чашку кофе и встал у буфета, ожидая дальнейших приказаний.
— Благодарю вас, Коллинз. Мы обслужим себя сами, — сказал Алекс.
— Как прикажете, милорд, — ответил Коллинз с поклоном.
— Начнем? — Алекс указал на буфет, заставленный изумительными творениями кухарки.
Но Кара, завидев Алекса, потеряла аппетит. Желудок свело. Но она склонила голову, вежливо соглашаясь, и встала, чтобы положить себе что-нибудь.
Он последовал за ней, держась слишком близко, чтобы она чувствовала себя спокойной. Дерзость этого человека не имеет границ!
В попытке избежать его тревожащей близости, она не глядя наложила еды на блюдо и поспешно вернулась к столу.
— Проголодались, а? — спросил он шутливо.
Проигнорировав его замечание, Кара отвела взгляд и начала разбираться с изобилием пищи на блюде. Разделять его компанию было одно, но поддерживать разговор — совсем другое.
— Я счастлив, что мы одни, — сказал он тихим, вкрадчивым голосом. Она вскинула голову. — Расслабьтесь, я не имею намерения целовать вас, — произнес он с издевательской ухмылкой, — по крайней мере, не сейчас.
Кровь бросилась ей в лицо. Голос вернулся к ней, и, обращаясь к его галстуку, она сумела выдавить из себя:
— Сэр, вы придерживаетесь ошибочного мнения, если подумали хоть на минуту...
— Я думаю, — объявил он, наклонившись через стол и взяв ее руку, — что из всех женщин, которых я когда-либо видел, вы обладаете самой утонченной красотой. Синие глаза расширились в недоумении. Проведя по ее ладони указательным пальцем, он продолжал: — К тому же вы глубоко страстная женщина. И это качество, которым я восхищаюсь.
Она вырвала руку.
— Сэр! Вы заходите слишком далеко! Это даже не наглость!
Вспышка, казалось, не слишком его смутила. Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди, изучая ее раскрасневшееся лицо.
— Исходя из вашего богатого опыта, какую линию поведения вы рекомендуете? — спросил он, приподняв черную бровь.
Она смерила его холодным взглядом.
— Я не имею намерения продолжать эту дискуссию. Ваше поведение скандально. Думаю, вам доставляет удовольствие шокировать меня, — сказала она резко.
— Зачем мне это?
— Не знаю. Наверное, вам доставляет удовольствие подвергать меня пытке.
— Мне доставляют удовольствие многие вещи, — заверил он ее с многозначительной усмешкой. — Но подвергать вас пытке не входит в их число.
— Я вас презираю!
— Однажды ночью вы этим, кажется, пренебрегли, — заметил он с коварной усмешкой.
Она сделалась еще краснее.
— Вы знаете, что воспользовались нечестным преимуществом. Я... я была не в себе.
— Пусть так. Я все же целовал вас.
Она открыла было рот для убийственного ответа, но тут двери распахнулись и вошел старый герцог.
— Доброе утро! — весело воскликнул он. Заняв свое место во главе стола, он нахмурился. — Что-то не так? — спросил он, заметив упрямое выражение на лице Карины. — Вам не нравится завтрак?
— Нет, — ответила Кара, избегая его взгляда. — Завтрак отличный.
Алекс улыбнулся. Той самой надменной, самодовольной улыбкой, которая вызывала в ней желание залепить ему хорошую пощечину.
Герцог недоуменно сморщил лоб, но затем переключил свое внимание на яичницу. Зловещее молчание повисло в воздухе. Наконец, не в состоянии более его выносить, Карина откашлялась и заговорила:
— Дядя Чарлз, я умираю от желания услышать все о ваших подвигах во Франции.
Герцог поперхнулся кофе.
— Прошу прощения?
— Алекс рассказал мне, что вы спасли от смерти вашу первую жену. Это так по-рыцарски!
Герцог бросил на сына укоризненный взгляд.
— Уверяю вас, я только упомянул об этом безрассудном подвиге. — Алекс поднял руки, как бы оправдываясь.
— И с большими преувеличениями, я полагаю. Моя милая Кара, у Алекса пристрастие к гиперболам. Вы не должны верить всему, что он говорит.
Она не собиралась оспаривать критику в адрес Алекса. Однако в реакции герцога ощущалось нечто большее, чем простая скромность. Ему было неловко. Заинтригованная, она спросила:
— А мой отец был во Франции с вами?
Он опустил взгляд в тарелку.
— Э... нет.
Лжец из герцога был совершенно никудышный. Она сразу же поняла, что ее отец был во Франции. Зачем вся эта таинственность? В чем тут дело? Что за странное, загадочное семейство...
Сэр Чарлз отодвинул завтрак почти нетронутым и взглянул на свои карманные часы. Поднявшись с кресла, он обратился к сыну с мрачным выражением лица.
— Могу я переговорить с тобой в кабинете, Алекс?
Алекс послушно склонил голову и проследовал за отцом. Карина испустила вздох облегчения и вновь взяла вилку. Наконец она может что-то съесть в спокойной обстановке.
После завтрака Карине сообщили, что тетя Генриетта лежит в постели с жестокой мигренью, поэтому она решила обследовать дом самостоятельно. Пройдя по длинному мраморному холлу, она узнала справа дверь в библиотеку, а налево — в комнату для чаепитий. Но куда ведет дверь прямо впереди?
Подойдя поближе, она услышала голоса за дверьми. Сэр Чарлз и Алекс. Очевидно, это кабинет. Она повернулась было, чтобы проверить следующую дверь, когда отчетливо услышала свое имя. Она прижала ухо к злосчастной двери, пытаясь подслушать разговор.
— Она ничего не знает, — говорил Алекс.
— Да, но она не дура, — отрезал герцог. — После твоей глупой похвальбы и идиотской обмолвки Генриетты она непременно что-то заподозрит. Зачем было упоминать о Франции?!
