Элизабет Хардвик - Рыжая, шальная, любимая…
— Ну-у-у… Впрочем…
Что хотел сказать Джек Монтегю, осталось Тайной, ибо дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возникла Великолепная Мег собственной персоной. Безупречный макияж, шикарная прическа, черное платье от Диора и огненно-красный кардиган, расшитый жемчугом.
— Долли сказала, вы тут секретничаете с Джеком…
Джек встал, поцеловал тетушку в щеку и придвинул ей стул.
— Я уже собирался уходить. Пока, тетя Мегги. Артур, увидимся.
Артур сделал вид, что не заметил ноток предостережения в голосе брата.
Когда дверь за Джеком закрылась, Мег ринулась в наступление.
— Перестань так страшно таращить глаза и хмурить брови. Я помню, что сюда мне приходить не стоит, но мне срочно понадобился твой совет.
— Мой… что?! Ты шутишь, должно быть!
Обычно они с матерью не виделись месяцами, а встречались совершенно случайно, как вчера в ресторане, например, ну а о советах речь вообще никогда не шла.
Мег бросила на него загадочный взгляд и непринужденно уселась в кресло, а не на стул, закинув одну стройную ногу на другую.
— Дело в следующем. Ты, кажется, дружен с Джолли…
— Поправка, мэм! Я был дружен с Джолли до того момента, как она узнала, что я ваш сын, или, вернее, что вы — моя мать. Что, впрочем, одно и то же. С тех пор Джолли… скажем так, не видит во мне друга.
И это его ранит куда больнее, чем синяк на ноге, а вот почему — он и сам не знает.
— Понятно. Артур… Что мне делать?
Он чуть не подскочил от изумления. Рак свистнул на горе, коровы научились летать, солнце взошло на западе, а Мег Бранд спрашивает совета у собственного сына, да еще и выглядит при этом искренне смущенной. Впрочем, последнее можно во внимание не принимать: актриса она и впрямь потрясающая.
— О чем ты, дорогая мать?
— О Джолли, разумеется. И постарайся не ломать комедию, дорогой сын! Я прекрасно знаю, что ты в курсе моей помолвки с Жюлем Лавернье, отцом Джолли.
— Да, мне кто-то об этом говорил.
— Знаешь что, если бы ты хоть из вежливости интересовался тем, как я живу, ты бы узнал это от меня лично. Но поскольку ты…
Она задохнулась от возмущения, и Артур воспользовался этим.
— Вчера вечером ты и виду не показала, что знаешь Джолли.
— Естественно, мы же не встречались раньше! Я догадалась, конечно, но не хотела устраивать сцену в ресторане. Понимаешь, Джолли не по вкусу пришлась идея о нашей с Жюлем свадьбе.
— И почему бы это, а, Мег?
Мег снова очень странно посмотрела на Артура. С грустью и интересом одновременно.
— Как странно… В детстве ты был совершенно очаровательным парнем, Артур. Добрым, ласковым и внимательным. Что с тобой произошло?
— Ничего. Эго жизнь, Мег. В основном, твоя жизнь.
— Не могу поверить… Артур, я знаю, что совершила множество ошибок в прошлом, но…
— Ошибок?! Да ты всю жизнь жила как хотела, и никак иначе! А когда мой отец умер, ты просто забыла про меня, хотя я был еще, мягко говоря, маловат для самостоятельной жизни, и вообще…
Вот чего Артур никогда в жизни не видел, так это слез на глазах Маргарет Бранд и еще этого жалкого, затравленного выражения на красивом лице. Она словно состарилась в одно мгновение, стала беззащитной и неуверенной в себе…
Стоп, она же актриса! Тридцать пять лет она проживает на экране чужие жизни и прекрасно знает, как должна выглядеть несчастная, покинутая всеми стареющая мать, которую не любит сынок-эгоист. Не может быть, чтобы про это не снимали кино!
— Артур, я знаю, что была не слишком хорошей матерью тебе, особенно когда умер твой отец, но я так тосковала без него…
— Я тоже тосковал.
— Я знаю, Арчи, поверь, я знаю это, но… это другое. Я потеряла мужчину, которого любила больше жизни. Мне казалось, что это я умерла тогда. Конечно, я совершила ошибку, выйдя замуж второй раз. Я сделала это только от одиночества… Господи, да что бы я сейчас ни сказала, это ничего не изменит.
Прошлое остается в прошлом. Теперь надо думать о будущем.
Артур с сомнением смотрел на Мег Бранд. Это было что-то новое в ее репертуаре, таких ролей он не помнил. Никогда она с ним так не разговаривала, да что там! Она вообще с ним не разговаривала долгие годы. Теперь Артур понятия не имел, как он должен на это реагировать.
— О чьем будущем мы говорим, мама? О твоем или о моем?
Мег выпрямилась в кресле и произнесла ровным и спокойным голосом:
— Я люблю Жюля Лавернье. Он первый и единственный мужчина, которому я по-настоящему доверяю со дня смерти твоего отца. И я хочу выйти за него замуж.
— Это я уже знаю, как знаю и то, что ты это сделаешь, что бы я ни сказал.
— Я не сделаю этого, если Джолли будет против.
— Могу ответить на это только то, что скорее ад замерзнет, чем Джолли будет за.
— Я знаю.
И опять он не узнавал свою мать. Она поникла, опустила глаза и думала о чем-то своем, очень личном, очень тайном, очень дорогом… и горьком. Обычно Мег Бранд держала свои эмоции под контролем. Неужели на этот раз случилось нечто, действительно тронувшее ее душу?
— Дорогая мама, неужели ты хочешь уверить меня, что неспособна захомутать Жюля Лавернье без согласия его дочери? Признаться, я не знаю мужчин, способных устоять перед твоим обаянием.
— Ты ничего не понял, Артур. Жюль готов к свадьбе, хоть завтра, он и не думает о Джолли, но я… я не могу. Не слишком удачной получится наша семейная жизнь, если дочь Жюля будет против этого брака. Я не встану между отцом и дочерью.
Артур ушам своим не верил. Неужели Мег действительно любит Жюля Лавернье, любит настолько сильно, что готова пожертвовать собственным счастьем ради кого-то еще?
Мег невесело усмехнулась.
— Что, неожиданно для тебя, да? Если бы мы были ближе друг к другу эти двадцать лет, ты бы лучше знал меня.
— Как тебе известно, я презирал твоего второго мужа и предпочел остаться с дедом в Гленнакорахе.
— Что ж, к тому времени, когда мы развелись, я вполне разделяла твои чувства.
— Серьезно?
— Да. Артур, дорогой мой, ведь за пять лет второго брака я едва ли не навсегда потеряла своего сына, так неужели сейчас я позволю, чтобы то же самое случилось с Жюлем и его дочерью? Нас с тобой разлучил мой брак, но с Джолли этого случиться не должно.
Артур во все глаза смотрел на свою мать и не узнавал ее. Неужели все эти годы он ошибался?
— Мне нужна твоя помощь, Артур. Помоги мне убедить Джолли, что я действительно люблю ее отца и хочу сделать его счастливым. Поможешь?
Хороший вопрос. Сложный. Будь это не его мать, отказался бы мгновенно и жестко, но это была его мать.
Значит, придется все-таки сыграть ту роль, которую уже приписала ему разгневанная Джолли: роль защитника интересов собственной матери. Только вот перед кем играть? Джолли вряд ли захочет его слушать.
