Кэндис Адамс - Притяжение противоположностей
Продавец снял с вешалки костюм и держал его с важным выражением на лице.
— Он сшит из прекрасной верблюжьей шерсти, которая превосходно оправдает себя даже зимой. И это самый модный цвет этого сезона.
— Я примерю его.
Эрик остановился перед витриной с галстуками.
— Мне нужен галстук. И еще рубашка, которая будет соответствовать этому костюму.
— Вот эта белая рубашка вполне подойдет.
Продавец оживился, входя в роль консультанта.
— Я рекомендую вам, сэр, купить еще и этот коричневый с ромбами свитер. Он подойдет к брюкам от костюма для менее официальных случаев.
Эрик разглядывал свитер с большим сомнением.
— По-моему, такие носили в пятидесятые годы?
Ему не хотелось рассмешить Джасинду своим видом. Он не был строгим судьей женской моды, но был абсолютно уверен, что ее вещи гораздо моднее.
Такой вопрос задел достоинство продавца, он был оскорблен тем, что его вкус поставлен под сомнение.
— Они очень популярны сейчас, сэр. И пользуются большим спросом на всем побережье.
Эрик кивнул. Свитер ему понравился.
— Я беру его.
— Мудрое решение. А сейчас не могли бы вы пройти в примерочную? Я измерю длину ваших брюк.
В четверг вечером Филип пригласил Джасинду на концерт в музыкальную школу при университете. После концерта они оказались на небольшой вечеринке с вином и сыром у одного из товарищей Филипа по факультету. На Джасинде было ее самое новое жемчужно-серое узкое платье и серые чулки. Она беспокоилась, что выглядит слишком театрально, но раз уж она была приглашена, то непременно собиралась хорошо провести время. Хотя женская половина факультета и жены профессоров были одеты более консервативно, чем она, но они делали комплименты ее внешнему виду с подлинным восхищением и некоторым оттенком грусти.
Пока Джасинда прогуливалась по обставленной антикварной мебелью гостиной, она открыла для себя, что большинство гостей не были коренными арканзасцами.
— Ну, моя дорогая, что вы думаете о нашем маленьком городке? — спросил ее коренастый профессор, специализирующийся в английском языке.
Она улыбнулась ему.
— Он выглядит очень приятно, профессор, — посочувствовала Джасинда.
— Я тоже так полагаю, — он допил свое вино и продолжал: — Я родился в Вермонте и никогда не думал, что здесь такое жаркое лето. Но у меня в Арканзасе хорошая работа, и я остался. Я так понимаю, что вы здесь лишь на несколько месяцев?
— Да. До весны, — призналась Джасинда.
— Зима здесь тоже не очень холодная, — продолжал он, — и никто не знает, когда придет время встать на лыжи.
Подошел Филип и обнял ее.
— Хочешь еще сыра?
Когда их уже никто не мог слышать, он спросил:
— Надеюсь, он не долго приставал к тебе? Он такой зануда.
Она улыбнулась.
— Мне так не показалось. Просто хорошо быть рядом с людьми. Я ведь провожу много времени в одиночестве.
Когда эти слова были произнесены, она пожалела об этом. Это прозвучало так, будто она жаловалась, что Филип пренебрегает ею. На самом же деле их смысл заключался в том, что она оставила своих друзей и семью в Нью-Йорке.
Он взглянул на нее испытующе.
— Я мог бы исправить все это.
Джасинда нежно улыбнулась ему и направилась к столику для отдыха в глубине комнаты. Она не сомневалась в том, что Филип все это может исправить, но не хотела слишком быстро осложнять свою жизнь и оттягивать время, чтобы они не могли наладить близкие отношения. Ведь ей предстоит пробыть здесь еще довольно долго.
— Какой сыр ты предпочитаешь? — спросила Джасинда.
— Чеддер.
Он прислонился к стене и наблюдал за ней.
— У меня хорошая новость.
Она вопросительно взглянула на него.
— Я получил известие из Колумбии [2] и думаю, что у меня есть шанс получить там работу. Я узнаю об этом через пару недель.
— Прекрасно, — сказала Джасинда.
Она улыбнулась ему. Он будет недалеко от Нью-Йорка. Это означало, что они смогут продолжить встречаться друг с другом, когда она вернется домой. Больше не было никаких серьезных препятствий на их пути; она полюбит Филипа, и все станет значительно проще.
В пятницу вечером, за час до приезда Эрика, у Джасинды половина ее вещей была разбросана по кровати. Она нерешительно перебирала их. Розовое шелковое платье казалось слишком официальным. Поплиновая юбка и шелковая в полоску блузка, наверное, подошли бы. А интересно, что будет, если она просто наденет джинсы? Хотя она сама пригласила Эрика поужинать, но выбор ресторана оставался за ним. Он же мог предложить что-нибудь не совсем обычное. К тому же она сомневалась в том, что у него есть приличный костюм. А та одежда, в которой он пришел к ней в офис, выглядела очень неуклюже. Это определило ее решение: она наденет джинсы и красный свитер.
Через пятнадцать минут, одевшись и стянув волосы в конский хвост, Джасинда осматривала себя в зеркало. Она добавила темно-голубых теней, чтобы подчеркнуть свои серые глаза, и тщательно подкрасила губы красновато-коричневой помадой, когда в дверь позвонили.
Она быстро нанесла румяна и заспешила к двери. Перед дверью Джасинда остановилась, одернула свитер и поправила волосы. Облизнув пересохшие губы, открыла дверь.
Они уставились друг на друга.
На Эрике был хорошо сшитый костюм, белая рубашка и со вкусом подобранный темно-бордовый галстук. Его обычно взъерошенные волосы были аккуратно зачесаны на одну сторону, хотя одна непослушная прядь все-таки выбилась и спадала на лоб.
Он посмотрел на нее недоуменно, затем разразился смехом. Джасинда рассмеялась тоже. Но она почувствовала страшную неловкость из-за того, что он пошел на такие большие расходы ради нее. Его одежда пахла так, как всегда пахнут новые вещи. Она поняла это, когда он обнял ее, входя в квартиру и все еще улыбаясь.
— Кажется, у нас есть проблемы? — спросил он.
— Да, — пробормотала она, когда они сели рядом на софе.
Эрик нежно дернул ее за конский хвост.
— Это то, с чего следует начать. Мне нравится, когда моя женщина причесана изящно, — величественно объявил он.
Она сняла резинку с волос и встряхнула ими.
— Лучше?
— Намного лучше.
Его глаза оценивающе скользили по восхитительной кипени ее волос.
— Следующим должен быть свитер, — он протянул руки, чтобы стянуть его через голову. — Мне начинает это нравиться.
Джасинда, смеясь, схватила его за руки.
— Не слишком ли сильно тебе это нравится? До этого так же далеко, как до твоего дома.
Внезапно их смех прекратился и стало очень тихо. Он наклонился к ней в тот самый момент, когда она подняла свое лицо к нему, и его губы встретились с ее губами. Этот его поцелуй отличался от того, первого, на ярмарке. Он не начался с нежной прелюдии, переросшей в страсть. Он сразу же был потрясающе бурным, его язык вторгся в ее рот, пробуждая желание. Она обхватила руками его шею и коснулась своим языком кончика его языка. Наэлектризовывавшее ее чувство, как сильный ветер, еще больше раздуло тлеющие угли желания. Их губы слились так, как будто дыхание одного зависело от дыхания другого.
