Маргарита Южина - Тертый калач ищет ромовую бабу
– И умер? – оборвалось сердце у Папахина.
– Ну почему же умер? – возмутилась Анна. – Пока только в больницу перебрался. У него ж синяк во все это… во все туловище!
– Ой, господи… А я уж думал… – с огромным облегчением выдохнул Родион Боянович и снова перескочил на интимное «ты»: – Ты себе не представляешь, я так переживал, так жалел его, бедняжку… Только одного в толк не возьму, зачем ты меня притащила, если у тебя пылкая любовь на вечер была запланирована?! Я ж по-доброму хотел, без всяких половых поползновений, как путный… Даже вина купил! А тут тебе пожалуйста – такой Тарзан сверху!
Аня чуть не треснула вилкой о тарелку. Ну сколько ж можно?! Опять – никаких поползновений! Запущенный случай. И тем не менее она решила идти до конца.
– Родион Боянович, – терпеливо объясняла Аня. – Это вовсе не Тарзан был, это Лешка Изобаров… Мой брат. Да! Братишка родной! Ходит, меня бережет, знаете же, как сейчас трудно жить приятной девушке. Вот он и охраняет. Он и на вас сначала подумал, что вы не мной интересуетесь, а моей недвижимостью.
– Ну и правильно думает, – вытаращился Папахин. – Я как раз вашей недвижимостью, а не вами интересуюсь! Можете так братцу и передать.
– Да что вы такое говорите? Не мной! Это вы предлагаете сказать человеку, который… который только и ждет подходящего момента, чтобы скончаться! – пустила в глаза алмазную слезу Анна. – Он же вас вообще в порошок растолчет! Он и так-то, увидел вас с этой бутылкой… Вот и вспылил немножко. Но он жутко раскаивается и просит, чтобы вы временно его заменили.
– Заменить? Это у него на работе, что ли? – вытянулось лицо у Папахина.
– Нет, это у меня, – горько вздохнула Аня и промокнула глаза белоснежным платочком. – Я же теперь осталась практически беззащитна.
Папахин уткнулся в тарелку и некоторое время пережевывал непрожаренный бифштекс. Если откровенно, он все еще немножко опасался возмездия. А ну как этот братец возьмет да и скончается в больнице? Не доживет до выписки? Тогда его, Папахина, сразу и возьмут у Анны дома, тепленьким. И потом, как эту Анну охранять, если он едва прикоснулся к наглецу, а тот уже и помирать собрался?!
– Вот что я думаю, Аня… – откашлялся Родион, приняв наконец достойное решение. – Давайте сделаем так: я пока буду вас охранять на расстоянии, а когда ваш родственник выпишется, тогда я сразу к вам и переберусь. Все же как-то неловко – человек там в реанимации лежит, мучается, а мы будем своим счастьем наслаждаться.
Ну разве Аня могла не согласиться! За одни его слова о наслаждении она готова была ждать вечно!
– Вы дико благородный человек! – прочувственно проговорила она и в который раз прильнула к платочку. – Я никому не расскажу, что вы покалечили моего брата!
– А я приглашу вас в эту субботу в ресторан. На ужин, – торжественно пообещал Родион и подарил Ане долгий благодарный взгляд.
В офис они возвращались, будто малолетние влюбленные – быстро переглядывались, руки их то и дело соприкасались, а на лицах блуждала счастливая улыбка.
– Все, Наташка… – прищелкнула языком Лидия, заметив парочку из окна. – Опоздала ты с Папахиным. Зиночка, не ной!.. Посмотрите, как они с нашей Анечкой плывут! Как два гуся! И ведь никого не стесняются, посреди рабочего дня… Господи, куда молодежь катится…
Наташка скрипнула зубами, схватила сигарету и выскочила в курилку.
– Посмотрим… – прошипела она. – От нас еще никто не уходил по собственному желанию…
Вот уже который день Аня вставала с ожиданием чуда. И как же это она здорово придумала! И совсем не надо, чтобы Папахин перевозил к ней свои тряпки. Достаточно того, что он окружает ее своей заботой, оберегает и даже, буквально вчера, повысил оклад. Нет, Аня вовсе не тряслась из-за денег. И любовь она не собиралась менять на материальные блага, но только после того обеда в «Чайке» отношения между ней и Родионом стали меняться в положительную сторону. Папахину так не хотелось в тюрьму, что он теперь окружил ее своим вниманием. Прямо с того наступившего вечера.
Когда вечером директор «Чуда», как всегда, рассеянно поплыл из своего кабинета в домашнюю гавань, Папахин, против обыкновения, задержался на целый час. И только в пять, когда сотрудники отдела принялись лихорадочно собираться по домам, он подошел к столу Ани и едва слышно бросил:
– Я жду тебя внизу.
У Ани немедленно запылали щеки. Вот оно, долгожданное женское счастье! Он ее ждет!
Он был возле Аниной машины, стоял в спокойном ожидании и даже не поглядывал на часы.
– А вот и я! – легкой бабочкой подлетела к нему Аня. – Садитесь!
И она гостеприимно распахнула перед ним дверь авто.
– Нет, Аня. Я поеду на служебной, буду двигаться на близком расстоянии и по всем правилам охранять тебя от нападения, – серьезно заявил Родион.
– Зачем? – испугалась Аня. – На меня нападать будут?
– Еще не знаю, – нахмурил брови Папахин. – Но я дал слово твоему брату тебя охранять. Так что ты мне лучше не мешай.
– А не лучше охранять меня в моей же машине? – с надеждой спросила девушка.
Папахин вытаращился на нее с недоумением и сурово заметил:
– Мы с тобой не в игрушки играем. Садись.
Проклиная мужскую недогадливость, Аня влезла в машину и сразу резко набрала скорость. Служебная машина, будто привязанная, двигалась следом.
– Ну что ж… посмотрим, надолго ли тебя хватит, – вздохнула Аня и принялась выдумывать новый план действий.
Родион проводил ее до дома, возле подъезда вышел и, попрощавшись, галантно поцеловал ей руку, затем сел в машину, и та быстро исчезла за поворотом.
– Как будто я старая пенсионерка… – печально заметила Аня. – А мог бы и к щечке приложиться…
Она уселась на скамеечку возле подъезда и вздохнула – тянуло охать и печалиться. Рядом с ней присела чистенькая, незнакомая дворняжка, уставилась ей в глаза своим грустным взглядом.
– Тебе тоже тяжко, понимаю… – потрепала ее Аня по загривку. – Вот ведь животина – живет себе, о чем-то думает, что-то чувствует, и никого не волнует, что именно. Каждый только норовит пнуть и обидеть, а все потому, что сильнее! Потому что – царь! И потом, доброта, сердечность теперь совсем не в моде…
– Ты чего это мою собаку наглаживаешь?! – раздался грозный окрик.
Прямо на Аню шла здоровенная тетка с красивым поводком в руках. Завидев дворняжку, тетка засюсюкала и прямо-таки прослезилась от счастья:
– Дымочка моя, детонька! И как же ты мамочку оставила? А я тебя четвертый час ищу, с ног сбилась. Детонька, ты же знаешь, у мамочки больные ножки. И далеко от мамочки убегать нельзя, везде так и снуют злые тетки. Они мою детоньку в корейский ресторан сдадут… У-у, злыдня! Подбирается уже! – злобно сверкнула тетка на Аню очами и, прижав к пышной груди собачонку, заспешила восвояси.
