Даниэла Стил - Зов предков
Она достала из кладовки картонную коробку, чтобы уложить в нее немногочисленные личные вещи. В двенадцать, попрощавшись с бывшими коллегами, Бриджит спустилась в вестибюль. Она и сама еще не до конца осознала, что же произошло. Шок, это шок, твердила Бриджит, поскольку еще никогда в жизни не испытывала такого странного чувства. Она как будто оказалась в глубоком вакууме, и у нее не было ничего и никого — ни любви, ни семьи, ни работы. За считанные часы ее жизнь разлетелась на куски, на мелкие осколки, которые не склеишь, как ни старайся. Еще полгода университет будет выплачивать ей зарплату, но что она будет делать дальше? И что она будет делать сейчас? Куда пойдет? Чем займется?
Бриджит этого не знала.
Правда, в Бостоне было больше сотни различных колледжей — больше, чем в любом другом городе Соединенных Штатов, а у нее за плечами был десятилетний опыт работы в приемной комиссии, однако Бриджит вовсе не была уверена, что хочет и дальше заниматься чем-то подобным. В приемную комиссию она пошла только потому, что это была простая, не требующая напряжения работа, но разве этого ей хотелось от жизни? Чтобы все было просто и спокойно, чтобы не было никаких трудностей, никаких свершений и побед?
Все еще размышляя об этом, она толкнула дверь в кабинет Эми, и та невольно вздрогнула, увидев, какие у Бриджит безжизненные глаза и мертвенно-бледное лицо.
— Что случилось? Что у тебя в коробке? — встревоженно спросила Эми, показывая на картонную коробку, которую Бриджит держала в руках. Ей очень не понравилось, как выглядит подруга. Казалось, даже смуглая от природы кожа Бриджит приобрела какой-то болезненный, зеленоватый оттенок.
— Меня уволили. В коробке — мои вещи. Университет устанавливает новую компьютерную систему. Главное — я ведь знала об этом, только не знала, что компьютер заменит меня. Грег вышвырнул семерых. То есть, правильнее, наверное, говорить уволил, но какая разница? Вышвырнул, уволил, отправил в бессрочный отпуск… Ну и неделька выдалась! — Она вздохнула, но ее лицо осталось таким же неподвижным и бледным.
— О господи!.. — Эми вскочила и, обежав вокруг стола, взяла из рук Бриджит коробку. Та не сопротивлялась. — Знаешь, давай я отвезу тебя домой. Я как раз сейчас могу уйти часика на два.
Бриджит равнодушно кивнула, соглашаясь, и Эми помогла ей как следует застегнуть пальто, потом взяла коробку под мышку, и они вместе вышли на улицу. Мороз сразу же накинулся на обеих, но Бриджит ничего не чувствовала. В машине она тоже молчала и заговорила, только когда они уже подъезжали к ее дому.
— Если бы ты знала, как мне тошно! — проговорила она и уткнулась лбом в холодное боковое стекло.
— Конечно. Я понимаю… — негромко отозвалась Эми. Тед позвонил ей сегодня утром, чтобы узнать, как себя чувствует Бриджит. Он беспокоился о ней совершенно искренне, но Эми сразу поняла, что его мысли заняты главным образом предстоящими раскопками. Слушать, с каким восторгом Тед рассказывает об открытиях, которые он надеется сделать в Египте, ей было неприятно, и Эми решила не говорить подруге о его звонке. Особенного смысла в этом она теперь не видела. Для Бриджит Тед все равно что умер, перестал существовать, а теперь она лишилась и работы. Для любого, даже очень сильного человека, это было, пожалуй, чересчур.
— Иногда такое бывает, Бриг. Все неприятности сразу. Тебе просто не повезло.
— Я знаю. — Бриджит негромко вздохнула. — А самое обидное заключается в том, что в этих неприятностях я сама виновата. Я шла самым простым, самым легким путем и ни разу не задумалась, куда он меня приведет. Мне не хотелось раскачивать лодку, а кончилось тем, что я пошла ко дну вместе с ней. Тед… Он всегда хотел возглавить собственные важные раскопки, а мне бы на это никогда не хватило мужества. Мне ведь предлагали стать председателем приемной комиссии, но я отказывалась. И с моей книгой… За семь лет уж можно было бы написать что-нибудь стоящее, но я не спешила. Я хотела раствориться в толпе, чтобы ничем не отличаться, — и взгляни на меня теперь! Ни мужа, ни детей, ни работы. Если я когда-то и допишу свою книгу, то ее прочтут от силы десять-пятнадцать специалистов — или не прочтут, а будут использовать в качестве подпорки для двери. — Она повернулась к Эми, и в ее глазах снова заблестели слезы. — Что же мне теперь делать?! Как жить?
Эми не сразу нашлась, что ответить. Она понимала, что Бриджит сейчас очень нелегко. В тридцать восемь она вынуждена была подводить итоги первой половины жизни, и итоги эти были неутешительными. Что и говорить — ошибок Бриджит наделала порядочно, но с другой стороны, и заплатить за них ей пришлось довольно дорого.
— Я даже ни разу не спросила у Теда, поженимся ли мы когда-нибудь, — продолжала между тем Бриджит. — Я считала, что это само собой разумеется. Так было проще, понимаешь? Мне и в голову не приходило, что ответ может быть «нет». Теперь-то я понимаю, что мне было бы гораздо легче, если бы я наткнулась на отказ тогда, а не сейчас, но… А теперь мне кажется, что моя жизнь прошла впустую, и я сама в этом виновата.
Нерешительность Бриджит действительно сыграла с ней злую шутку, но Эми не хотелось бередить свежие раны подруги. Ей и так пришлось вынести слишком много — и всего за два дня. И неизвестно еще, сумеет ли Бриджит оправиться от такого удара.
— Не казни себя, — негромко сказала Эми. — Прошлого все равно не изменишь, значит, нужно подумать о будущем. В Бостоне хватает учебных заведений, за полгода ты наверняка найдешь работу в приемной комиссии любого из них. Или не в приемной комиссии — ведь твоя научная степень позволяет тебе преподавать… — Она, впрочем, знала, что этот вариант маловероятен. Преподавать Бриджит никогда не стремилась — в первую очередь потому, что это означало большую ответственность. — Разошли свои резюме в разные места, думаю, что с твоим послужным списком ты без труда найдешь себе что-нибудь подходящее.
— Вряд ли. — Бриджит помрачнела еще больше. — Сейчас все университеты испытывают финансовые трудности и стремятся сократить штаты. — Она вздохнула. — Даже не знаю, что мне делать! Может, и в самом деле попытаться закончить книгу?
— А что, чем не вариант? — согласилась Эми, подумав о том, что так по крайней мере Бриджит будет хоть чем-то занята, и это поможет ей избежать серьезной депрессии. Потом, когда ее раны заживут, она, быть может, найдет в себе силы двигаться дальше, но до тех пор ей было необходимо найти что-то, что отвлекало бы ее от мрачных размышлений. Больше всего Эми пугало, что Бриджит винила в случившемся не столько Теда, сколько себя. Это был опасный симптом. Сама Эми считала, что виноваты оба, но говорить об этом сейчас было бы жестоко.
