Кайли Скотт - Соло
Джимми стоял позади меня и потягивался.
— Паршивый выдался день.
— Ага.
— Жду не дождусь, когда он закончится, и мы сможем поехать домой.
Он посмотрел через мое плечо на свое отражение в зеркале.
— Лена, я не могу выйти в таком виде! Господи.
— В аптечке не было подходящей повязки, чтобы покрыть твою щеку. Я сделала все, что могла из того, что было под рукой.
— Я по-идиотски выгляжу.
— Нормально ты выглядишь, — поиздевалась я.
Он пробормотал под нос ругательства.
— Может, успокоишься?
— Я не с тобой разговаривал, — проворчал он.
Он наклонился, и я двинулась вперед, только места больше не было. Нужно избегать любого соприкосновения с его передом и моей спиной любой ценой. Но в этой комнате было практически невозможно избежать прикосновения к своему заду. Уж поверьте мне, я пыталась. Так что я перестала протискиваться дальше, чтобы освободить ему дорогу. Вряд ли мне удастся уменьшить себя до размеров, о которых девушке можно только мечтать.
Стоя за мной он начал тыкать пальцем в свою щеку, строя странные рожицы.
— Прекрати, — сказала я. — А то у тебя снова пойдет кровь.
Ледяные голубые глаза сузились, глядя на меня в зеркале.
— Почему бы мне не пойти к мистеру Эриксону и спросить, сможет ли он одолжить тебе рубашку?
В знак согласия он кивнул подбородком. В девяти случаях из десяти Джимми предпочитал использовать этот метод вместо разговоров. Ведь это куда эффективнее, чем тратить время на настоящие слова.
— Эм, Джимми? Ты бы не мог перестать разглядывать себя в зеркале на минутку...
— Что?
— Здесь мало места. Ты бы не мог подвинуться, чтобы я вышла, пожалуйста?
Он окинул мою спину взглядом, затем изгиб моей пышной задницы, и то маленькое пространство, не больше волоска, что осталось между нами. Без комментариев он шагнул влево, чтобы я смогла пройти вправо.
— Спасибо, — сказала я.
— Спросишь, есть ли у него простая белая рубашка, ладно?
— Конечно.
— И поторопись.
Ни тебе пожалуйста. Ни спасибо. Ни хоть чего-нибудь.
Как типично.
Мистера Эриксона я обнаружила у кухонной раковины, он стоял там и смотрел в окно. Из гостиной доносилась музыка и разговоры, но он оставался вдалеке, один. Никто не мог помочь ему пройти через это. Разбить свое сердце и потерять своего партнера, свою вторую половинку, — это почти одно и то же.
А что если бы это случилось с моими мамой или папой?
Черт. В горле пересохло. Я отбросила ужасную мысль подальше. С ними было все хорошо, только на днях с ними разговаривала. Но все же это случится, они постареют. Пора покончить с моими бесцельными скитаниями. Нужно отправиться домой и повидаться с ними. Уж лучше рано, чем поздно, потому что, если что-нибудь произойдет, то я никогда себе этого не прощу.
Казалось неправильным тревожить мистера Эриксона. Так что Джимми перебьется.
Я шагнула назад, мой локоть задел стоящую на стойке миску с фруктами. Удар о стекло выдался шумным, предупреждая всех в радиусе двенадцати миль о моем присутствии. Мистер Эриксон обернулся, удивленно смотря на меня.
— Лена. Ты ведь Лена, да?
— Да, мистер Эриксон. Простите, что потревожила.
— Пожалуйста, зови меня Нейл. Джимми в порядке? — от беспокойства на его лице появились морщинки.
— В порядке, — улыбнулась я. — Но ничего страшного, если он одолжит рубашку? Его испачкалась от крови.
— Конечно. Иди за мной, — он повел меня по оббитой ковром лестнице на второй этаж, в комнату с цветочными обоями. Запах лилий задержался и здесь. На туалетном столике стояла свадебная фотография, рядом с ним — их более неформальный снимок, наверное, из 70-х годов.
— Ваша супруга отлично выглядела в белых сапогах по колено, — сказала я, немного наклоняясь вперед, чтобы лучше рассмотреть. Свою улыбку Мал, по-видимому, унаследовал от нее, вместе с озорным огоньком в глазах. «Не важно, какие деньги зарабатывались в былые времена, — говорила миссис Эриксон, — главное — брать от жизни все».
Надеюсь, у нее так и было.
— Она была отлична во всем, Лена. — Глубина грусти в голосе мистера Эриксона неподвластна измерениям. Как и любовь к его жене. — Она была самой прекрасной женщиной из всех, кого я встречал.
Слезы обжигали мои глаза.
— Какая рубашка, на твой взгляд, лучше подойдет? — он стоял напротив открытого шкафа. В половине которого до сих пор лежали вещи Лори. Аккуратные ряды юбок, брюк и блузок. Несколько платьев. Как же двигаться дальше, если половинки твоей жизни больше нет?
Я схватила первую увиденную рубашку, пытаясь сбежать побыстрее.
— Эта подойдет. Спасибо.
— Ты уверена? — спросил он, подняв брови.
— Ага. Джимми будет в восторге. Спасибо!
Я выбежала из их спальни, прежде чем залиться слезами и смутить нас обоих. У него и без меня забот хватало. Тяжело дыша, я потопала обратно вниз по лестнице.
— Держи, — я протянула Джимми рубашку.
Он замер, склонив голову на бок.
— Ты уволена.
— Что?
— Лена, посмотри на нее.
Я так и сделала.
— Ха-х. Ну, она очень яркая и радостная. Никто не будет смотреть на твое лицо, это точно.
— Да. Именно поэтому ты уволена.
— Мне кажется, что дисгармония розовых и красных рождественских елок носит определенный подтекст. А резвящийся олень довольно крут... погоди-ка, а вот этот просто прыгает или на самом деле взобрался на спину другого?
Его разозленные пальцы начали расстегивать пуговицы на испорченной рубашке. Последние он вообще сорвал, отправляя их в вечные скитания в четырех стенах ванной комнаты.
— Ох, божечки ты мой. На спине даже есть оленья групповушка. Да на этой рубашке этого добра полным полно. Но мне кажется, что если кто и достоин носить ее, так это ты. — Мне стоило замолчать. Правда стоило. Но я просто не могла остановиться. — Сам Джимми Феррис. То есть, ничего себе. Ты же по сути законодатель стиля.
— Понятия не имею, какого хера я терплю тебя.
Я пожала плечами.
— Я тоже. Но ты платишь мне, поэтому я продолжаю слоняться рядом.
— Офигенно. Уходи.
— Как скажешь, босс.
Я замешкалась в дверном проеме, стараясь не засмеяться.
— Так ты действительно собираешься ее надеть?
Он бросил свою запачканную рубашку на пол; челюсть ходила ходуном.
— У меня разве есть выбор? Я не могу обидеть Нейла.
— Мне жаль.
— Ага. Это прозвучало куда убедительнее, если бы ты не смеялась.
Что есть, то есть. Меня распирало от смеха. Наверное, это все из-за сегодняшнего стресса. Хотя от одного выражения на лице Джимми можно было обхохотаться. И то, как он держал рубашку, словно это было собачье дерьмо, и как искривился его рот в отвращении, добавили масла в огонь.
