Татьяна Веденская - Мужчина моей мечты
– Боже, Люля, как ты готовишь! – восхитился результатом моих полуторачасовых усилий Миша.
Я старательно проигнорировала ненавистное мне Люля вместо Юля (так он именовал меня еще в институте, все время норовя переврать мое имя), решив, что все перевоспитательные меры оставлю на после брака.
– У меня много скрытых талантов.
– Как же мне повезло! – воскликнул Миша, когда я сервировала стол для чая (никогда раньше ничего подобного не делала).
– Это как посмотреть, – грамотно отреагировала я. – Ведь я, собственно, не твоя.
– Да? Это почему? А чья? – сыто возмутился он.
Не могу сказать, что его расслабленная поза, его брюшко в домашней облезлой футболке нравились мне с каждой минутой все больше, но процесс определенно шел в правильном направлении.
– Ну, пока что я – своя, – ответила я и принялась мыть посуду.
– Так кто тебе мешает стать моей? Я же тебе сказал, что готов исправить ВСЕ зло, которое тебе причинил.
– Да? Но отношения по субботам – это не совсем то, чего бы я хотела после этих четырех лет одиночества.
– Так ты ни с кем не встречалась? – мгновенно поймал меня на слове Миша. Я старательно все отрицала, но он уже решил, что я оставалась одна исключительно из любви к нему. Я хранила верность, чтобы в один прекрасный день он пришел и взял меня, однозначно. Я чуть не озверела.
– Мне просто было некогда встречаться с кем-то! Если ты забыл, ты сделал мне сына, которого надо было поднимать! – уточнила я.
– Конечно, конечно, – ласково кивал Миша, любуясь женщиной, которая четыре года ждала, когда он одумается. Это было отвратительно. Но, полагаю, именно это и послужило окончательным для него сигналом к тому, что я достойна стать той избранницей, с которой он встретит свою старость.
– Мы поедем, – попыталась я прекратить неприятный разговор.
– Зачем вам куда-то ехать? – он подошел сзади и коснулся моих волос. – Я буду рад, если этот дом станет и вашим. По-моему, Артему здесь понравилось, как ты считаешь?
– Что ты делаешь? – спросила я, поскольку Миша принялся целовать мою шею.
– Я? Я предлагаю тебе стать моей женщиной.
– Женщиной? – повернулась я к нему.
– Ну нет, конечно. Мужчиной! – усмехнулся он. – Хочешь, давай поженимся? Интересно, я еще могу дать сыну свою фамилию?
– А чем Окунев лучше Шубина? – подколола я его.
– Ну, если его мама будет Окуневой, то и сыну лучше быть Окуневым, не так ли?
– Слушай, а мы не слишком торопимся? – я неожиданно даже для самой себя высвободилась из его цепких объятий и налила себе воды. Что-то как-то в горле пересохло.
– Ты что, не хочешь выйти за меня замуж? – с искренним недоумением вытаращился на меня Михаил. Потом, видимо, проанализировав мою реакцию, он сделал еще один вывод: – Ты думаешь, я шучу?
– Не знаю. Возможно, ты и не шутишь. Но просто, просто… ты предлагаешь мне изменить всю мою жизнь.
– А тебе этого не хочется?
– Допустим, хочется. Но я не могу вот так, с бухты-барахты, – терялась я.
– Значит, в принципе ты согласна, но только тебе надо привыкнуть к этой мысли? – резюмировал Миша с присущей интеллигентам лаконичностью.
– Что-то в этом роде, – подавленно кивнула я и попросила все же отвезти нас с Темычем домой. Там, в тишине собственной девятиметровой комнаты, я лежала, слушала ровненькое Темочкино дыхание и думала о том, что мечта сбывается. Сбывается самым лучшим образом, а я почему-то не так рада, как должна была быть. Что-то со мной не так, а что, я не могла понять. Миша нравился мне, по-прежнему нравился. Честно. У него была яркая харизма, он был прекрасным рассказчиком, что всегда искупало в моих глазах все внешние недостатки. Да, у него несколько маленький подбородок, что выдает в нем не слишком волевого человека. Я с этим познакомилась на практике. Да, у него брюшко, он не любит делать зарядку, ненавидит копаться в огороде, встречать рассвет в деревне, сидеть с моими подругами до полуночи, философствуя при свечах. Да, если мы поженимся, я буду жить за тридевять земель от Ольги. Все изменится до неузнаваемости. Когда-то, в институте, когда я узнала, что беременна, я бы пошла на край света, чтобы только видеть рядом с собой по ночам Мишино лицо. Теперь же почему-то я думала, стоит ли его лицо того, чтобы я меняла все, к чему привыкла? Все, что люблю. И хотя я отчетливо понимала, что, конечно же, выйду за него замуж, поскольку другого такого шанса у меня не будет, мысли метались в моей голове испуганными птицами.
– Наверное, это возраст, – пошутила Оля. – В двадцать пять гораздо труднее совершать необдуманные поступки.
– А в тридцать это станет окончательно невозможным, – мрачно констатировала я.
– Ерунда. Просто почему-то мне кажется, что ты уже не любишь этого своего Артуровича так, как любила его тогда, в институте.
– Ну, знаешь! Сколько воды-то утекло с тех пор. О любви я как-то вообще не думаю. Он мне приятен, с ним интересно, я его знаю. И потом, он – отец Артема. У него есть квартира, машина, работа. Он готов к серьезным отношениям. Отыщи мне хоть одну причину, почему я должна отказаться от всего этого и остаться как дура одна?
– Причину? – задумалась Ольга. – Такой причины нет.
– Разве что потому, что я не смогу так часто видеть тебя.
– Или разве что потому, что ты в принципе задумываешься над этим вопросом, – ткнула меня в бок Ольга.
Я вздохнула. Все это было глупо, очевидно глупо. Поэтому, когда Миша приехал ко мне на работу с цветами и при всем моем отделе (а также клиентах, оплачивающих какие-то свои счета) сделал мне громкое и красивое Предложение, я согласилась. С условием, что мы доедем до моего дома, и он повторит весь спектакль в присутствии моей сестры.
Глава 5, дающая повод думать, что я не в своем уме
У каждого из нас, наверное, есть какая-то слабость. У кого-то слабость ездить на четырех колесах и тратить ползарплаты на запчасти и бензин. Кто-то ходит играть в футбол по выходным или, например, катается на сноуборде в свое удовольствие. У большинства слабость вполне традиционная для России – они ни за что не променяют диван и бутылочку пива (водки, коньяка, настойки «Охотничья») на какие-нибудь бесполезные лыжи, от которых (по их мнению) только еще больше устанешь. От таких было бы лучше держаться подальше, но тогда придется держаться подальше примерно от семидесяти процентов мужского населения страны. Так не я говорю – так говорит статистика. Шопинг – любимый вид спорта американцев, а для нас – русских – дринкинг и последующая игра в «помню – не помню». Почему-то особым шиком в кругах отечественного мужика считается провести выходные так, чтобы потом не иметь о них ни малейших воспоминаний.
